Прощай, Ариана Ваэджа!
Шрифт:
— Хватит о деве! О ней вы уже говорили! Сколько можно одно и то же повторять?
— Да она стала как бы нашим опознавательным знаком! Все залы походят друг на друга, и только этот... — начал оправдываться руководитель экспедиции.
— Ну ладно уж... — Иностранцев понимающе кивнул и все же переспросил. — И от этого зала всего два ответвления? Не могло быть третьего?
— Конечно! — уверенно воскликнул Кондратьев. — Вот и карта пещеры перед вами лежит... Обе галереи ведут к водопаду... И он совсем недалеко...
— Да уж... — профессор еще раз потрогал подбородок, словно от этого
— Подождите, Александр Александрович! — вибрирующий от волнения голос пермского географа Старожилова прозвучал, однако, настолько твердо и уверенно, что Иностранцев остановил свою бурную речь и внимательно посмотрел на гостя.
— Да! — продолжил тот. — Я считаю, что участники экспедиции могут еще что-то сделать там, в пещере... Ведь они, признаться, и не возвращались в Чердынь... Есть палатки, оборудование... Конечно, провиант закончился, но сходили в деревню, принесли кой-чего... Нет, никто не бросит коллег в беде!
Он говорил настолько горячо и проникновенно, что его глубокие карие глаза лучились. Или это блики солнца заиграли?
— Не дай Бог, еще кто-нибудь потеряется... — высказал сомнение профессор.
— Да с ними этнограф Потапенко! — попытался разубедить его колебания Старожилов. — Он и не отходил от экспедиции ни на шаг! Знает пещеру как свои пять пальцев...
— Вот именно! А надо как десять! А то и двадцать! — тональность голоса Иностранцева чуть упала. — Хорошо! Может, вы и правы. Только сколько времени может продолжаться такая неопределенность? Не больше полутора месяцев! Пока нет учебы и пока я... в отпуске. А что прикажете делать, когда начнутся занятия? Когда придется выстроиться в ряд по команде «Первый, второй, рассчитайсь!» Не досчитаемся троих и...
— Не переживайте, Александр Александрович, до этого времени мы не только их найдем, но и... Арктиду...
Густые брови Иностранцева поползли кверху. Он с удивлением посмотрел на этого выскочку, немецкого франта, который и стал-то руководителем только лишь благодаря Арбенину:
— Хорошо. Убедили. Отправляйтесь в Пермь, посоветуйтесь со своими... с историком Потаповым, еще с кем... Информацию пока... не разглашайте! Тем более — газетчикам! Им только жареную утку дай! Вмиг превратят в жирную свинью! Да! Неплохо бы привлечь к поиску спелеологов... Вы, Павел Ильич — на правах старшего, так как с пермских археологов и этнографов спрашивать не имею права! Мне будете докладывать... ежедневно! А если потребуется — и ежечасно! Поняли?
— Как не понять, Александр Александрович... — Кондратьев облегченно вздохнул. «Главное — выиграли время, — подумал он. — А время, хоть и играет сейчас против нас, может дать шанс...»
***
Исследователи вышли из здания университета уже не в таком нервном возбуждении, в каком приехали в Санкт-Петербург, ожидая от профессора Иностранцева «избиения розгами».
— Уф! — еще раз выдохнул Кондратьев. — Кажется, жить будем!
— Однако, не так уж долго, Павел Ильич, — спокойным тоном заметил географ Старожилов. — Полтора месяца — не тот срок, чтобы
— Может быть, зайдем ко мне? Передохнем с дороги, чайку попьем? Поезд на Пермь только вечером... — Кондратьев проявил традиционное гостеприимство, в душе надеясь, что тот откажется, и тогда...
— Нет-нет, спасибо! Я хочу зайти в Минералогический музей... Думаю, не помешает ознакомиться с коллекцией минералов пещер. Всякие тут мысли в голове появляются... Может, и подсказку какую найду...
Кондратьев еще раз облегченно вздохнул, уже мысленно. «Как хорошо! Зайду к Вере! Обязательно! Три недели прошло, как... не виделись!» — билось в висках.
***
Он позвонил в дверь, надеясь, что в такое время дня Вера непременно будет дома. И — не ошибся. Она открыла, хоть и не сразу, скорее всего, переодевалась — облаченная в легкое бледно-сиреневое матине, держала в руках плечики с прогулочным платьем. Видимо, ждала кого-то другого, потому что удивленно вскинула ресницы:
— Ты?
— Не ждала?
— Думала, Лизавета... Мы с ней собирались идти...
— Так ты уходишь?
— Почему же? У меня еще есть время...
Этот короткий, отрывистый диалог насторожил его. «Впрочем... — подумал, — а чего я, собственно ждал? Что Вера откроет дверь и бросится мне на шею?»
Словно в подтверждение этих мыслей она спокойно, без надрыва в голосе, произнесла:
— Ты, видимо, представлял нашу встречу по-другому? Знаешь, скорее всего, я растерялась... Мы ведь попрощались с тобой до конца экспедиции... И тут вдруг — явился! Что-то произошло?
— В принципе, да... Пришлось приехать по неотложным делам.
— И что же может быть таким неотложным?
— Вера, может, не будешь держать гостя в дверях? Пригласишь войти? Я бы и от чашки чая не отказался.
— Да ладно уж... Действительно, что это я? Ты проходи пока в гостиную, а я быстренько переоденусь. Пока Лизавета не пришла, поговорим... И чай заварю! А может, кофе?
— Да, лучше кофе!
Через несколько минут они сидели в гостиной на диване, а на маленьком столике издавали аромат две кофейных чашки. Вера пришла в себя и держалась уже не так скованно, однако Павел ощущал некоторую холодность в ее взгляде. Поэтому постарался не выходить из рамок, предчувствуя, что может и пострадать. Если он не сдержится, эта девушка, похоже, способна и глаза ему выцарапать. И совершенно не важно, что она совсем недавно сыграла огненную роль в «Весне священной», точнее, в сценах «Величание Избранной, «Действо старцев человечьих» и «Великая священная пляска»! Сегодня Избранная походила на учительницу гимназии — перед ним сидела другая Вера. И эта Вера спросила:
— Так что случилось в экспедиции?
Есть ли смысл говорить ей об этом? А если не сказать, то все равно узнает... От других. И тогда обвинит его в скрытности... нет, лучше уж выложить начистоту.
— Ты знаешь, у нас... три человека пропали... в пещере...
— Как это — «пропали»?
— Мы разбились на две группы и пошли к водопаду по разным галереям...
У Веры началось учащенно биться сердце, ведь в экспедиции был и он — Николя!
— И кого ж вы потеряли? — как можно спокойным тоном спросила она.