Путь бесконечный, друг милосердный, сердце мое
Шрифт:
– В том и дело, что ничего. И упреждая возможные вопросы, да, мы обладаем технологиями, позволяющими определять местоположение комма по слабейшим сигналам и самым косвенным признакам, вроде остаточных следов в эфире. И они как раз не определяются.
– Угу, – хмуро отозвался Берт. – А если комм разряжен? Очень разряжен?
Ингер вежливо подняла брови.
– И в чем проблема зарядить его?
Берт не менее вежливо поднял свои.
– В отсутствии источника питания?
Брови Ингер поднялись еще выше. Берт хмыкнул и покачал головой.
– Ингер, я боюсь показаться дикарем, особенно в насквозь цивилизованной Европе, в которой электроэнергия в ряде случаев предоставляется бесплатно. Но если вы чуть более внимательно посмотрите
– Я почти не удивлена слышать это, – процедила Ингер. – Но отец Даг практически всегда за последние несколько лет легко обнаруживался именно благодаря сигналам своего комма.
– А где его комм обнаруживался в последний раз?
– Вот это и забавно. Сначала его местоположение было вполне стабильным, где-то в радиусе пяти-семи километров от деревушки. Кстати, вы можете произнести ее название?
– Э… – Берт втянул голову в плечи и виновато отвел глаза, – только прочитать, и то надо потренироваться. А вы?
– Я не утруждала себя тренировками, – усмехнулась Ингер. – Странно, чем меньше деревушка, тем длиннее название. Впрочем, неважно. Затем – пунктиры. Направление перемещения относительно устойчивое… – она развернула планшет, чтобы и Берт мог видеть карту. – По крайней мере, это можно предположить по перемещениям, установленным до того, как месье Даг выпал из эфира.
– Отец Даг, – механически поправил ее Берт. Ингер замолчала и пристально посмотрела на него.
– Он едва ли чей-то отец, Берт, – подчеркнуто размеренно, очень четко произнесла она.
– С точки зрения этимологии он и не месье, Ингер. Это условности, что одна, что вторая. Такие же, как и ваши титулы. Я, правда, могу предположить, что вы на каком-нибудь солидном собрании откажетесь называть какого-нибудь кардинала «Ваше Высокопреосвященство», если он будет недостаточно высок, у вас решительности хватит. Ладно, извините.
Берт махнул рукой и откинулся на спинку стула. Ингер все молчала и сверлила его взглядом. Ему было плевать.
– А вы не рассматриваете вариант, при котором его комм был просто уничтожен? Вполне допустимый вариант развития событий. Мародеры убивают отца Амора где-то здесь, – он прочертил пальцем линию, чуть продолжив пунктир, на котором отец Амор еще определялся, и обвел небольшой участок. – Тем более что здесь очень небезопасная территория. Или эти, партизаны, да простит меня Великий Семантический Дух. Или боевики мегакорпов, решили, что он диверсант, и бум.
– Что он делал здесь?
– Сбегал? Белый священник на территории, где ведутся военные действия. Очень, знаете ли, привлекательная добыча.
– Потому что белый или потому что священник?
– Ингер, я не диалектик, – поморщился Берт. – Обратитесь к своим аналитикам, чтобы они прикинули вероятность негодования боевиков оппозиции, завидевших белого, их же при встрече с экуменическим священником, и то же, но для боевиков мегакорпов. А вообще какая разница. Я бы просто признал, что отец Даг так и остался где-то там навсегда.
Он положил руки на стол и встал.
– Я отлучусь в туалет и, пожалуй, закажу себе пива. Вам что-нибудь заказать?
Ингер покачала головой.
Когда Берт вернулся, она позволила ему поднять бокал. Берт пробормотал: «Ну, за отца Амора, где бы он ни был». Она – закатила глаза. Чуть помедлив, сообщила:
– Я связалась с аналитиками. Они оценивают ваши гипотезы. Уже могу сказать, что они не невероятны. Что-то около шестидесяти процентов – пока.
Берт пожал плечами, выражая всем видом: этого следовало ожидать.
– Меня интересует другой вопрос. – Ингер очень недобро смотрела на Берта. – Откуда такая убежденность на счет боевиков мегакорпов? Вы лично с ними сталкивались?
– Я – лично – нет. – Берт обреченно помотал головой, вздохнул и приложился к пиву. Отпив добрую половину, он отставил бокал и поднял взгляд на Ингер. Подумать только, ему не было страшно, и почтения к такому значительному чиновнику, как Ингер Стов, полковник чего-то там, он не испытывал совершенно. Как будто что-то перегорело в нем, какой-то предохранитель, поддерживавший здоровый страх перед вышестоящими в рабочем состоянии. – А вы сами-то верите, что у мегакорпов с их бюджетами, с их возможностями и требованиями не будет личных армий? Чушь какая.
– Это как-то связано с отпуском, который провел с вами Коринт Ильмондерра? – холодно полюбопытствовала Ингер.
Берт разозлился.
– Вы действительно думаете, что мне было дело до чего угодно, когда Коринт приехал ко мне? Да мне плевать на все эти ваши игры и вообще, ясно?
Он вцепился руками в стол, пару раз шумно выдохнул, заставил себя улыбнуться.
– Это никак не связано с Коринтом. Осмелюсь напомнить, что он – совсем не единственный человек, которого я знаю в Африке. И многие из них не относятся к мегакорпам, но регулярно с ними сталкиваются. Хотите, немного расскажу? Окей, не хотите. Но я все равно расскажу. Значит, лигейские солдаты. Гвардия, к примеру. Они как один уверены, что самодеятельности в зонах военных действий очень мало. У простых боевиков на такое оружие бабла просто не хватает. У мегакорпов – запросто. У простых боевиков в жизни не будет такой подготовки. Более того, некоторые категорически говорили, что кое-кого по другую сторону опознавали: те как раз из частных армий. Или что-то такое, парамилитаристское, условно легальное. Дальше. Знаете, сколько я с простыми людьми говорил? Знаете? Простые люди, которых заставляли работать на разных предприятиях. Не только правительства, но и мегакорпы, а методы были примерно одни и те же. Строят бараки, обносят площадку предприятия колючей проволокой, ставят вышки. Типа чтобы обеспечить безопасность работников. Это когда-то было престижно работать на иностранные предприятия. Там и соцпакеты были будь здоров, и компании над своим имиджем тряслись. А потом свет выключили, они и начали думать только о своей наживе. Эти люди сбегали из тех мест, потому что им доставалось и штрафов, и палками по спинам. Читайте мои очерки, мадам полковник. Если хотите, даже черновики дошлю. Я, правда, не знаю, что творится там сейчас, милейшая мадам Стов, я тут отираюсь, в мирного бюргера играю, слегка интересуюсь политикой, а там, я так понимаю, все становится куда хуже. Это только кажется, этим придуркам только кажется, что если чутка приоткрыть ящик Пандоры, так его потом запросто можно будет закрыть. Они захотели расчистить место для своего кандидата, того дохляка Лиоско, ну вот и расчистили. Прямо посреди минного поля.
Берт выдохся. Взялся было за бокал, но отодвинул его брезгливым жестом.
– Неужели, – процедила Ингер.
Он мрачно посмотрел на нее.
– Я упрощаю, разумеется. Убрался из своего сектора, потерял чувствительность к тончайшим нюансам. Но в общем… По большому счету, я сильно сомневаюсь, что политика Дейкстра, которую он провозглашал года три-четыре назад, пришлась по вкусу мегакорпам. Кому приятно, когда их от кормушки отодвигают. А посмотрите, что сейчас творится. Практически все мегакорпы предъявили нацправительствам иски. «КДТ» так и вообще с Лигой судится. В африканском арбитраже. – Берт поморщился. – Умные люди, однако, на что надеются, что тамошний арбитраж, обсаженный лигейскими людьми, им на уступки пойдет? Только если потом потянуть дела в мировой арбитраж. А если дело окажется там, то можно хотя бы на три-четыре года восстановить былое положение дел, снова приняться за производство. Или что-то такое. Главное не допустить, чтобы их вышвырнули совсем.