Путешествия и новейшие наблюдения в Китае, Маниле, и Индо-Китайском архипелаге
Шрифт:
Компания сия утратила много своего влияния и значительности смертию знаменитого президента своего Пхан-Куей-Куа, который, имея отличные дарования и назначенный самим богдыханом, богатством и влиянием своим поддерживал кредит всех членов оной. Но много также вреда приносят компании некоторые злоупотребления, например контрабандный торг и обычай некоторых из беднейших купцов Хонг продавать мелочным торговцам право свое вывозить чай и пр. Они делают сие потому, что лавочники платят им тотчас чистыми деньгами все пошлины, кои они должны вносить в казну только через год. Когда мне случалось спрашивать китайцев мнения их на счет важности выгод, доставляемых богдыханской казне от европейской торговли, то я всегда получал в ответ, что они почитают торговлю свою с Индо-Китайскими островами несравненно важнее европейской во всех отношениях. Как бы то ни было, но ввоз в Кантон из Англии, Америки, Голландии, Франции, Швеции, Дании, Манилы и из Индии на европейских кораблях товаров и денег должен простираться ежегодно по крайней мере на сумму от 30 до 40 миллионов пиастров, т. е. 200 миллионов рублей. От ошибочной китайской торговой системы, запрещающей ввоз опия, употребление коего в Китае так же обыкновенно, как табака в Европе, богдыханское казначейство теряет ежегодно пошлин на сумму от 20 до 25 миллионов рублей ассигнациями. Важность европейской с Китаем торговли зависит не от привозов наших
Какое множество рук в Китае занято не только приготовлением единственного предмета — чая, но даже укладкою оного, перевозкою и пр.! Приготовление чайного ящика занимает столяра, оловянщика, слесаря, бумажного фабриканта, наклейщика, или чунамщика [22] ; кроме сего особые работники завязывают бечевками, другие переносят, укладывают и пр.
Если Китай лишится одной английской торговли, то миллионы жителей останутся без работы и без пропитания, а может быть, и возмутятся против правительства. Конечно, от сего произойдет важное неудобство для самой Англии [23] , но китайцы потерпят более, ибо до 30 миллионов фунтов чая останется в руках их непроданными, а все рабочие, занимавшиеся приготовлением оного, лишатся хлеба. По сей причине, хотя китайцы весьма дерзки в сношениях своих с англичанами, однако ж в то же время стараются никогда не доходить до совершенного разрыва. Они в таком случае идут как бы ощупью и, дойдя до опасности разрыва [24] , тихо возвращаются прежним путем к согласию. Из сего можно ясно заключить, что английская торговля сделалась столь же необходимою для Англии, сколько и для Китая, не упоминая уже о количестве железа, свинца и сукна европейского, которое они ежегодно потребляют; и я совершенно уверен, что торговля сия гораздо для них важнее, нежели они сознаются.
22
Чунам есть особого рода весьма прочный цемент, состоящий из извести и крови, коим наклеивают бумагу, которая, быв покрыта маслом, уже воды не пропускает.
23
Если когда-либо английское правительство вздумало бы разрушить привилегии индийской компании и торговлю с Китаем сделать свободною, то вопрос о важности оной скоро бы решился; ибо я уверен, что и двух лет не прошло бы без явного разрыва. Не желая вступать в дальнейшие прения о пользах компании, я скажу только, что нетрудно было бы привести множество в пользу монополий доказательств, о коих особы, не имевшие случая вблизи видеть китайцев, едва ли могут судить справедливо.
24
В английских газетах напечатано следующее письмо одного англичанина с острова Линтин в Китае, от 22 декабря 1831 года, о нынешнем состоянии дел между Ост-Индскою компанией и китайцами:
«Кто живет в отдалении от Китая, тот не легко может понять политические дела сего государства. Но как мне писать более не о чем, то я хочу попытаться дать вам понятие о здешнем состоянии дел, на которое вся Британская Индия обращает теперь большое внимание. Не стану входить в причины жалоб, которые вам уже из газет довольно известны. Вы знаете, что делами Ост-Индской компании управляют здесь четыре из самых старших членов фактории; теперь их только три, из коих оба младшие соединились против главноуправляющего. Последний слаб здоровьем и, кажется, не имеет довольно твердости держать обоих других в надлежащей от себя зависимости, хотя он мог бы действовать и без их согласия. Равным образом вам известно, что компания дает себе в Индии вид такой державы, которая никого не признает выше себя; и в этом-то заключается настоящая причина, почему все наши посольства были так неудачны. Чтобы скрыть свою подчиненную степень, члены фактории умели себя и дела свои так тесно соединить с делами нации, что китайцы принуждены думать, будто мы не имеем поддерживать иных польз, кроме выгод компании; а правительство пекинское очень хорошо знает, как слаба будет компания, если отнять у нее торговлю чаем. Я думаю, что мы никогда не сделаем здесь чего-нибудь, пока из самой Англии не будет исходить власть, совершенно отличная от теперешней и свободная от всяких отношений к компании. Но до тех пор, пока здешней фактории позволено будет у нижних чиновников областного правительства нищенски испрашивать того, чего бы высшие английские офицеры должны были требовать от главы китайского правительства, до тех пор каждая попытка англичан в Китае будет обращаться к их стыду и неудовольствию. Если личный характер и решимость адмирала Оина не послужат противоядием и, не обращая внимания на компанию и дела ее, не покажут китайцам, что он действует для пользы своей нации, а не для выгод общества купцов, торгующих чаем, то я опасаюсь, чтобы настоящее покушение преодолеть упрямство китайцев не кончилось подобно всем прежним. Желая показать вам внутренние пружины всего дела, я постараюсь представить оное со всею точностью. Фрегат «Challenger» о 48 пушках прибыл 4 декабря в Макао; 6 числа фактория просила купцов гильдии Хонг спросить у вицероя, желает ли он лично принять от капитана Фриментля письмо генерал-губернатора Индии или отправит на сей конец почетного чиновника за город. Вы сами можете видеть, сколь безрассудно прибегать к такому извороту, когда не имеют средств поддержать свое требование силою. Не знаю, по какому праву фактория компании осмелилась войти в посредство между британским капитаном и местным начальством, знаю только, что если она имела искреннее намерение вспомоществовать ему в сей миссии, то прибегла в сем случае к самой неблагоразумной мере. Вицерой, как должно было ожидать, отвечал, что не сделает ни того ни другого и что если английский капитан имеет письмо на его имя, то может доставить оное к нему через купцов компании Хонг. Капитан Фриментль уже отправился в Кантон, но был еще на дороге уведомлен факторией об ответе вицероя; последовав ее совету, он возвратился и по сие время находится в Макао. Фрегат его и Clive стоят на якоре здесь, среди судов контрабандистов, коим китайцы запретили брать съестные припасы в Макао. Пятьсот человек китайского войска занимают сей последний город, принадлежащий португальцам только по имени; они вступили в него под предлогом защищения португальских жителей; вслед за ними ожидают еще 5000 человек. Они показывают также вид, будто осматривают тамошние укрепления, на которых, впрочем, нет ни одной пушки в порядочном состоянии. Кроме того, 500 человек занимают соседственный остров против устья Эстуари и множество военных лодок находится вне Бока-Тигрис у места, называемого Хум-пи. Таковы их здешние военные силы. Что касается до укреплений при Боке, то для взятия их довольно было бы сотни наших морских солдат или одного фрегата, который, став посреди канала, мог бы несколькими залпами разрушить их до основания. В сию минуту получил я из Кантона известие, что вицерой согласился отправить за город почетного офицера, но
ГЛАВА III
Китайские торговые учреждения. — Поборы и взятки. — Посещение хоппу. — Список мандаринам, составляющим китайское правительство. — Власть вицероя (наместника). — Его совет. — Уголовное право и следствие оного. — Объяснительные анекдоты. — Всеобщее лихоимство и подкупы. — Наказание должников. — Монетная система. — Недостаток удобностей в торговле
Поведение китайского правительства при торговых сношениях с иностранцами и коммерческие постановления, без сомнения, доказывают их тонкость и хитрость; но мудрая и справедливая политика не может сего терпеть, так как сим нимало не споспешествуется приобретение тех выгод, кои они могли бы извлекать из своих сношений с Европою.
Коль скоро европейское судно бросит якорь в Вампоа, поручившийся за оное купец Хонг должен поднести главному хоппу так называемую кумшу, или подарок в 4500 испанских пиастров (22 500 рублей ассигнациями), каковую сумму шкипер или хозяин судна обязан выплатить своему купцу Хонг. Кроме сего, весьма тяжкого побора корабль должен еще заплатить около 200 пиастров лингвисту (переводчику), столько же компрадору и раздать несколько меньших взяток морским мандаринам в Кантоне и в Вампоа. Такова сия тяжкая повинность (если только можно оную так называть), к коей если прибавить и другие подобные, то издержки каждого большого судна, приходящего в Кантон, можно без преувеличения полагать от 6 до 10 тысяч пиастров (от 30 до 50 тысяч рублей ассигнациями), если корабль остается там, по обыкновению, от 2 до 3 месяцев. Мне бы должно было упомянуть еще об издержках, называемых мерными деньгами, так как обязанность хоппу, между прочим, состоит в том, что, узнав о прибытии корабля, он должен отправиться в Вампоа для вымерения судна и, по оказавшейся величине собрав пошлину, сдать оную в государственное казначейство, без сего же не дозволяется нагружаться или выгружаться ни одному судну.
Измерения сии производятся весьма неправильным и несправедливым образом, ибо почти столько же пошлин берут с малого, сколько и с большого судна. Вот единственная пошлина, в казну сбираемая! Все же прочие, упомянутые мною, сборы суть взятки местных начальств.
Хоппу обыкновенно приезжает на корабль в большой покрытой яхте, богато раскрашенной, с значками и флагами, присвоенными его достоинству, окруженный военными катерами и сопровождаемый несколькими мелкими мандаринами и всеми купцами Хонг, каждый в своем катере. При приближении его к одной стороне корабля, который он намерен вымерять, приставляется лестница, покрытая красным сукном. Ему салютуют девятью выстрелами при приезде и столькими же при отбытии. В вознаграждение богатого подарка, о коем выше упомянуто, его мандаринское превосходительство дарит экипажу корабля несколько кувшинов скверного самчу, коего едва пить можно, и двух жалких и тощих быков, в пищу неудобных, коих обыкновенно шкипер выменивает у компрадора на несколько фунтов хорошей говядины.
Величавый хоппу не всегда сам изволит исполнять сию обязанность, разве влекомый желанием воспользоваться хорошими привезенными часами, тонкими сукнами, пушным товаром или голландскими штофами. Из сих вещей он берет все, что ему нравится, на какую бы сумму ни было. За все сие несчастный купец Хонг должен заплатить. Хозяева европейских кораблей, привозящих дорогие предметы на продажу, всегда рады видеть корыстолюбивого хоппу, зная, что могут наверное таким образом продать вещи свои за какую им угодно цену, ибо за все, что он выберет, купец Хонг должен заплатить непременно. В обыкновенных случаях хоппу посылает своего секретаря, или, как его купцы называют, второго хоппу, но во всяком случае они обязаны отвечать за издержки сих визитов; впрочем, секретарь в своих требованиях гораздо умереннее своего начальника Унижение, с коим все европейские нации терпят притеснения китайцев в торговых с ними сношениях, есть, без сомнения, укоризна их государственному достоинству и могло бы быть легко исправлено, если бы все сделали соединенно свои представления [25] .
25
Для достижения сего все европейские народы должны бы, без всякой друг к другу зависти и ревности, соединиться, отправить в Пекин одного посланника для представления от имени их всех о злоупотреблениях и требовать лучших постановлений. В случае отказа должно бы, соединясь, принудить их к тому; если же нет другого средства заставить китайское правительство действовать честно и справедливо, то одна из могущественных держав должна бы объявить ему войну.
Я счел не излишним присовокупить здесь верный список мандаринам и чиновникам, составляющим управление в Кантоне, полагая, что сведения сии будут любопытны некоторым из моих читателей.
Вицерой, именуемый Цан-Тук (Тсан-Тук).
Военный губернатор кантонский, родственник богдыхана, имеющий в команде гарнизон из 5000 татарских солдат; его называют Джан-Кухан.
Вице-губернатор, называемый Ту-Тонг.
Гражданский губернатор Фу-Яен (Юен).
Казначей Пу-Чен-Ца.
Главный уголовный судья Ан-Тша-Ци (Тси).
Мандарин речных сборов и внутренней торговли Конг-Чоу-Фу.
Раздаватель дозволений и паспортов, комиссар войск богдыхана и рисовый мандарин Ли-Унг-То.
Сборщик налогов с домов. Он каждые три года межует земли, на коих дома построены, и оценивает, также имеет всем жителям список. Цин-То.
Мандарин-полицеймейстер Нам-Хой-Ун.
Помощник его, Пун-Юн, заведующий южною частью реки, которая называется Хонамскою стороною.
Два низших полицейских мандарина Чо-Юнг и Сой-Инг.
Директор таможен и сборщик пошлин по внешней торговле, хоппу.
У сего последнего мандарина есть секретарь и великое множество низших служителей и чиновников, коих звания и должности излишне было бы здесь означать. Все сборщики, досмотрщики, морские мандарины и пр. находятся в его ведении, и раздача сих мест приносит ему важный доход.
Тсан-Тук, или вицерой, есть в одно время военный и гражданский верховный правитель; когда где-либо открываются беспокойства или возмущения, требующие военной силы для усмирения, то он, если в точности хочет исполнить долг свой, должен лично командовать войсками. Несколько бунтов случилось во время моего в Кантоне пребывания, и хотя вицерой всякой раз выезжал из города, но всегда держался в почтительном расстоянии от места, где беспокойства открывались.
Его китайское величество дает своим отдаленным от Пекина вицероям право жизни и смерти, дабы избежать напрасной потери времени, когда требуется рубить возмутителям головы.