Рассказ о брате (сборник)
Шрифт:
Он не откликнулся и продолжал кидать камешки. Тогда она, увязая в дорожной пыли, побежала к нему и, хоть он сделал попытку вывернуться, успела его схватить.
— Сколько раз тебе говорили не кидать камни, вот разобьешь окно или попадешь в кого-нибудь, тогда у всех нас из-за тебя будут неприятности!
Хохоча, он все-таки пытался выскользнуть из ее цепкой хватки. Тогда она взяла его за ворот старого, обтрепанного свитера и потащила к дому.
— Пора спать, а будешь хулиганить, я тебе задам как следует.
— А я папе пожалуюсь.
— Ну и жалуйся. Он тебе еще добавит за то, что ты не слушаешься.
Мальчик замолчал, перестал сопротивляться и послушно пошел к дому. Он знал, что ему не взять верх над сестрой. Вечерами отец и Лаура часто уходили в кино или в кафе, Маргарет оставалась с младшими, и жаловаться было бессмысленно: любое неподчинение ее власти лишь влекло за собой возмездие.
— Марджи, а сказку расскажешь? — спросил он,
— Будешь слушаться — расскажу, а будешь опять безобразничать, ничего рассказывать не буду.
— Я буду хорошим. Расскажи о великане, который все глотал и глотал, а потом Джек влез на бобовый стручок, убил его и отнял все золото.
— А может, другую? Ты эту уже знаешь наизусть.
— Нет, мне нравится эта. Расскажи.
Когда он о чем-нибудь жалобно просил, она не могла устоять. Пухленькая Анджела с золотыми волосами всегда привлекала всеобщее внимание. Маргарет, конечно, любила ее, но любимчиком у нее был Питер, худенький мальчик с очень бледным лицом; казалось, он всегда недоедает. Когда в него вселялся чертенок, он мог довести до белого каления, но потом его милое раскаяние способно было сразу растопить ее сердце.
Она переодела детей в ночные рубашки. У Анджелы была застиранная фланелевая сорочка, доходившая ей только до колен. Сейчас еще ничего, но осенью, конечно, нужна будет рубашка потеплее. Всем им нужна новая одежда. Свитер у Питера весь в дырках, а штаны столько раз латались и чинились, на них буквально нет живого места. Да и у нее самой протерлась подошва на одной туфле, а платье стало таким тонким от бесконечных стирок, что вот — вот протрется до дыр.
Лаура, не любила стирать, она вообще не любила заниматься домашним хозяйством. В этом, как, впрочем, и во всем другом, она была полной противоположностью матери. В семье никогда не было избытка денег, а сейчас их стало еще меньше. Перед тем как выйти с отцом в город, Лаура пудрилась, красила губы и примеряла перед зеркалом очередные новые сережки. Но раньше был в доме скромный уют, теплота и готовность починить, прибрать, а теперь постоянные жалобы Лауры на то, что ей с утра до вечера приходится убирать и чистить за сворой мерзких и чумазых детей. Маргарет очень не нравилось, когда ее называли чумазой девчонкой, потому что, придя из школы, она только и занималась чисткой и уборкой. Пока она еще не умела как следует штопать, но была совершенно уверена, что, когда научится, и эта работа перейдет к ней. И потом разве она не сидела с Анджелой и Питером по вечерам, позволяя тем самым Лауре выходить в город с отцом? А ведь все другие женщины сидели дома.
Она быстро протерла детям лицо и руки влажным полотенцем и уселась вместе с ними в отцовское кресло.
— О великане, Марджи, — сказал Питер, — о великане, и все! Ты обещала.
— Ладно, я расскажу вам о великане.
— Как Джек увидел, что он спит, убил его колуном и забрал все золото.
— Погоди, мы до этого еще не дошли. Ишь какой кровожадный.
Питер уютно устроился между ручкой кресла и Маргарет.
— А мне очень нравится это место.
— Ну, слушайте, — начала Маргарет. — Жил — был мальчик по имени Джек, а жил он со своим дедушкой в густом — густом лесу. Дедушка был дровосек, он рубил деревья и колол их на дрова, для того чтоб заработать на жизнь себе и бабушке. А у Джека был огород, и он выращивал в нем разные — разные овощи.
— Однажды, — затараторил Питер, — он пошел в деревню, и один человек дал ему особое семечко, Джек его посадил, а когда проснулся, то увидел огромный стебель, который вырос до самых облаков. Я это все знаю. Давай рассказывай, как он вошел в замок и увидел там великана.
— Какой ты нетерпеливый, — сказала Маргарет, — я буду рассказывать все по порядку или вообще ничего не буду рассказывать. Вот посмотри, — она почувствовала на плече тяжесть от другой белокурой головки, — Анджела уже спит, так что сиди и слушай.
— Я слушаю.
— Ну вот. Джек взобрался на бобовый стручок и полез наверх. Он все лез и лез и забрался так высоко, что уже и земли не видно. Впереди лежала длинная дорога. И вот он по ней пошел. Он все шел, шел, и кругом не было ни одной живой души. Он очень, очень устал и хотел есть, и стал уже подумывать о том, как было б хорошо сидеть сейчас дома и ужинать вместе с бабушкой. И тут он увидел впереди на холме огромный замок. Никогда еще он не видал такого огромного замка. Он решил — пойду постучу в ворота и попрошу короля, ну, или вообще узнаю, кто там живет: а нельзя ли мне там переночевать? Разве он знал, что в замке живет совсем не король, а страшный злобный великан?
— Не знал, — ответил Питер с выражением ужаса и восторга и поглубже запрятался в кресло. — Давай рассказывай дальше.
Маргарет рассказала, как великан поймал Джека, как Джеку удалось убежать и как он потом убил великана, забрал все его богатства и отдал людям.
— И потом все зажили счастливо, — закончила она.
— Кто зажил счастливо?
— И Джек, и бабушка, и все, все люди на земле.
— Потому что не было больше злого великана?
— Правильно. Ну вот, а теперь тебе пора спать.
— А больше там не было злых великанов?
— Нет, не было.
— А почему Джек жил с дедушкой и с бабушкой? А не с мамой и папой, как все другие дети?
— Потому что злой великан съел у него и маму и папу, и больше ему жить было не с кем.
— А у нас есть мама и папа, да, Марджи?
— Лаура нам не мама.
— А кто она?
— Никто. Просто Лаура.
— А что она тогда здесь делает?
— Живет с нами, вот и все.
Отец хотел, чтоб они называли ее матерью, Питер и Анджела быстро привыкли, а Маргарет была слишком привязана памятью к родной матери, и высокая красивая женщина, которую отец привел в дом полтора года назад, никак не могла занять ее место.
— А где наша мама?
— Наша мама умерла.
— Умерла?
— Ее позвал бог, и она ушла. Ты ее помнишь? Помнишь, как мы жили, когда была мама?
— Не знаю.
Мальчик ответил смущенно. Он был не очень смышленый ребенок, и вспомнить что-то отдаленное ему было просто не под силу. Сама Маргарет имела смутное представление о необратимости жизни и смерти и часто думала о том, что, может, богу надоест держать у себя мать и он отпустит ее назад домой. Но она знала, что, если только позволить другой женщине занять ее место, тогда уж бог никогда ее не отпустит. Поэтому она все время вспоминала ее и цепко держалась за одну мысль: кем бы ни была Лаура, она им не мать.