Рассказ о брате (сборник)
Шрифт:
— А если наша мама умерла и уехала от нас, то почему Лаура не может стать нашей мамой? — спросил Питер, и тогда Маргарет сказала:
— Когда ты появился на свет, у тебя была настоящая мама, а если мама уедет или умрет, уже никто ее заменить не может. А теперь вставай. Надо отнести Анджелу в кровать, а то она проснется.
Питер вылез из кресла и начал вышагивать по комнате, приговаривая басом: «Арды — барды умпачека. Чую запах человека!»
Анджела пошевельнулась во сне, и Маргарет шепотом приказала Питеру замолчать. С Анджелой на руках она подошла к двери перед лестницей на второй этаж.
— Сейчас я за тобой приду.
Вернувшись, она увидела, что Питер сидит на корточках перед печкой, а в руках у него зажженная спичка. Подскочив к нему, она с силой оттолкнула его, он растянулся на полу.
— Сколько раз я тебе говорила не играть со спичками?
Она поставила Питера на ноги и продолжала кричать:
— И оставь печку в покое! Лезешь куда не надо! Вот смотри, и коврик запачкал. Дело кончится тем, что ты дом подожжешь!
— Мне холодно, — сказал Питер, — я хотел для тебя зажечь.
— Когда надо, я сама зажгу. Иди спать. В постели согреешься, а спички оставь в покое.
— Ну тогда меня покатай на лошадке.
— Ладно, только обещай, что не будешь шуметь и сразу заснешь.
— Не хочу спать. Я не устал. Я хочу с тобой посидеть.
— Я занята. А тебе давно пора спать. Ну, давай залезай.
Он забрался на кресло, а она стала так, чтоб он смог вскарабкаться к ней на спину. Он крепко обвил руками ее шею, ногами обхватил талию, так она и понесла его наверх, в большую спальню.
Здесь стояла кроватка Анджелы, двуспальная кровать, на которой спали отец и Лаура, и кровать поменьше, где она спала с Питером, вот и все, а вещи они вешали в нишу, за занавеску. Она спустила Питера со спины на кровать и стала подтыкать под него одеяло, а он хохотал и вывертывался.
— Не шуми. И засыпай немедленно.
Снизу на нее глянуло бледное личико.
— Марджи, ложись со мной и свернемся калачиком.
— Не сейчас. Мне еще рано спать. У меня много дел.
— Мне холодно.
— Не сочиняй. Здесь очень даже тепло.
Скрипнул матрац: Анджела повернулась во сне.
— Будешь шуметь, разбудишь Анджелу, — сказала Маргарет. — Давай устраивайся поудобнее и спи.
Она поцеловала его в лоб и вышла из комнаты. И потом, уже стоя на лестнице, взглянула на него сквозь решетку перил и предупредила шепотом:
— Смотри мне, чтоб не было шума.
Последние слова, сказанные Питеру…
Расследованием было установлено, что Питер вылез из кровати и пошел вниз, чтоб зажечь печку, а дверь закрыл на задвижку, чтоб Марджи не застала его врасплох. Ее не обвинили ни в чем, а отца обвинили в преступной небрежности: он оставил детей под присмотром девятилетней девочки. Он отсидел в тюрьме три месяца за то, что набросился на Марджи и избил ее.
От этих побоев и от сознания страшной вины остались шрамы. Чувство вины не прошло после того, как исчезли следы побоев. Погибшие дети преследовали ее по ночам, и в беспокойном сне она звала их, билась в невидимую дверь, отделявшую от них и от огня.
Если б только в тот вечер ей не захотелось пойти погулять! Если б только она не задержалась у Мавис О'Рурке…
Она взглянула вниз на стену дома, где раньше жили О'Рурке. Может, живут там до сих пор? Не могли же все дети вырасти и уехать, младший родился наутро после пожара.
Эти дома были получше, чем их коттедж. И садики, и по две двери — парадная и черный ход, и спальня не одна — единственная. Рурке не занимались садом, никто в семье не растил цветы, так что у дома просто был участок, поросший травой, здесь играли дети.
— А моя мама легла в кровать, — сообщила Мавис О'Рурке, когда Маргарет спустилась к ним. — Послали за акушеркой. Утром у нас будет еще один ребеночек.
У миссис О'Рурке постоянно рождались дети. К четырем девочкам и двум мальчикам прибавится теперь седьмой ребенок.
— Ты кого хочешь, мальчика или девочку? — спросила Маргарет.
— Отец говорит, что хочет парня, потому что парень сам о себе позаботится, а мама говорит, что ей все равно. А нас всех отправили гулять, — говорила Мавис, подбрасывая мячик. — Пойдешь с нами?
Маргарет очень хотелось пойти с Мавис на площадку, что у парка, покачаться на качелях и съехать вниз с горки, но она была привязана к дому.
— Не могу. Папа уехал с Лаурой, а я должна глядеть за Питером и Анджелой.
— А мой отец ушел в паб, чтоб не мешать, а тетя Фло уложила малышей спать и останется у нас ночевать. У вас что, нет тетки?
— Мама нездешняя, а у отца нет родственников.
— А у Лауры?
— Знать не знаю, откуда она взялась.
— А твой отец и Лаура поженились?
— Не знаю. А разве они могут пожениться?
— Конечно, могут. Раз у тебя мать умерла.
— Да, наверное.
— Нет, они не поженились, — сказала Мавис. — Они живут в грехе.
— А что это такое?
— Это когда мужчина и женщина не поженились, а живут вместе. Священник говорит, что такие люди живут в грехе, а если живешь в грехе, то после смерти не попадешь на небо.
— Куда ж тогда?
— В ад, дурочка.
Страшная мысль заставила сердце Маргарет сжаться.
— А моя мама и отец не жили в грехе?
— Я этого не знаю, — сказала Мавис. — И потом не важно, поженились они или нет. Раз ты не католик, то все равно живешь в грехе, потому что на свете есть только одна настоящая религия.
— Кто это тебе сказал?
— Наш священник, отец Барлоу.
Маргарет почувствовала, что сейчас расплачется.
— Ничего этот старикашка об отце с матерью не знает! — закричала она.