Рассказ о брате (сборник)
Шрифт:
— Мало девушек, что ли? У тебя, надеюсь не наступил дефицит.
— Им льстит прошвырнуться с тобой по всяким шикарным местам. Но предложи провести тихий вечер у камина — и готово: надулась. Сначала бросается к тебе сломя голову, враз, а едва начнет пощипывать совесть, ты ж у нее выходишь подонок.
— Традиции, Бонни, освященные веками.
— И винить надо мужчин. Известно. Любят? Что ты! Ненавидят! Любовью можно заниматься и ненавидя. Знаешь про это?
— Неужели не встретилось ни одной непохожей?
— Однажды да, — признался Бонни. — Но замужем. Муж ее парень неплохой, и к тому же ей никак нельзя было огорчать двух своих ребятишек.
— И вы расстались?
— Да. Ее муженьку подмогли, перебросили на работу получше. Она отправилась с ним. Со слезами, с клятвами, что не забудет меня вовек. Но уехала. Жизнь всякого цепляется о какую-то зазубринку. Верно? Скажи? Вот если б тот парень прежде согласился на работу в Австралии… А другой встретил бы именно эту женщину на несколько лет раньше. А у тебя с Эйлиной что? Вот бы она родила пару детишек?
— Нет. Это огорчительно, но не конец света.
— Ты ее так и утешаешь? Знаешь что, малыш? Не худо б тебе присматривать за ней. Не очень я ее хорошо знаю, но по — моему, женщина она с настроениями.
— Нет, Эйлина очень спокойная.
— Значит, тем труднее разгадать, когда ее что одолевает.
— Мне кажется, ей Юнис не пришлась по душе.
— Да… Юнис…. Слушай, что с Юнис-то теперь? Как думаешь, дотла я все спалил?
— Поглядим, какая вернется. Тебе это важно?
— Черт его знает, — он поднял бутылку и разлил нам остатки. — Твое здоровье!
— Твое! Вот они. Возвращаются.
Женщины шли через зал. Эйлина молча села.
— Извините, — произнесла Юнис. — Если желаете, я уйду.
— Нет, ты что, Юнис! Виноват я, — извинился Бонни, потрепав ее по коленке под столом. — Забудь. У меня пошла дурная полоса.
Эйлина попросила китайского чая. Я пошел в уборную и по дороге сделал заказ. Когда я шел обратно, Бонни стоял в коридоре у телефона. Он перехватил меня за руку, удерживая.
— Алло? «Крайтерион»?.. Можно Гринта? Ах, его нет?.. Миссис Гринт… Дикинсон меня зовут… Джимми Дикинсон… Я встретил в Манчестере его приятеля, он попросил проведать мистера Гринта. Я не хотел мешать ого отдыху… Нет, ничего важного… Он что?.. Неприятно… С ним что-то серьезное? Вот как? Вот как… Нет, вы подумайте! Уж и дома ты не в безопасности… Ну, я рад. Передам. Он обрадуется, что… — тут Бонни бережно нажал на рычаг, разъединившись в середине фразы.
— Не то ринется выспрашивать меня, — пояснил он.
— А какие новости?
— Состояние у него сравнительно удовлетворительное.
— Неплохие вести.
— Мне очень даже полегчало.
На обратном пути Бонни включил приемник. Побродив по радиоволнам, он выудил на третьей программе скрипичную сонату. Я не знал музыкальных пристрастий Бонни. Имеются ли они у него вообще? Возможно, он попросту, как большинство, поглощает тот товар, каким в данный момент торгуют вразнос в поп — музыке. Я немножко удивился, что брат не переключает волну. Музыка пела будоражащим контрапунктом к плавному бегу машины. Гладкий ход «ягуара» скрадывал скорость, хотя Бонни выжимал предельную на всех прямых отрезках. Тускло мерцали в свете панели приемника силуэты Бонни и Юнис. Юнис опять ведь залезла вперед. Мы с Эйлиной устроились сзади.
— Ну как? Ты в порядке? — шепнул я ей.
— Угу.
Я положил руку ей на бедро, через толстую юбку прощупывалась застежка резинки. Как и большинство женщин, Эйлина предпочитала удобные и теплые колготки, но, зная, что я, как и большинство мужчин, предпочитаю видеть на женщине чулки, натянула сегодня их, чтоб ее не перещеголяла Юнис. И, однако, внимания моего она вроде как не жаждала. Отвести руку не отвела, но на ответ не намекала. Самая легонькая ее ласка означала, что все хорошо. Или что сердится она не на меня. Я опять встревожился. Будь мы не мужем и женой, а любовниками, я б решил, что Эйлина дает мне понять, что я ей больше не нужен. Но мы ж и любовники, верно? Всего две ночи назад она отчаянно льнула ко мне. Вот оно как бывает: с виду фундамент солидный, прочный, но миг — и зазмеились, разбежались трещины.
Возникла идея — отправиться в ночной диско — клуб. Бонни не хотелось маячить на публике, но и вечера из-за этого обрывать он не хотел. Меня тоже не особо тянуло, но, чувствуя, что Юнис рвется туда, я выдвинул довод: у нас, дескать, нет ни одной членской карточки в диско. Хотя про себя не сомневался, что, заплати мы за вход, — спокойно пропустят. Наша вялость сбила пыл даже с Юнис. Эйлина предложила — поедем домой и выпьем кофе. А я присовокупил — и виски.
Когда фары машины скользнули по нашей дорожке, Юнис коротко вскрикнула.
— Ты чего? — спросил Бонни. — Уронила что?
— Нет. Мне показалось, стоит кто-то.
Включив полный свет, Бонни высветил дорожку между соседней стеной и домом до самого гаража.
— Ну? Что?
— А все-таки там кто-то стоял, — настаивала Юнис. — За дом, верно, зашла.
— Женщина?
— Да вроде.
— Пойду взгляну, — я распахнул дверцу. — Бонни, не выключай фары.
— На-ка, возьми, — перегнувшись назад, Бонни сунул мне фонарик.
Подойдя к углу дома, я обшарил лучом лужайку. Все тихо, ничто не шелохнется. Хлопнула дверца — вылез кто-то еще. Я совсем уже собирался уходить, как вдруг зацепил краешком глаза какое-то пятно возле кустов. Между задней стенкой гаража и соседями. Туда, под приземистые ветви яблони, мы кидали садовые и домашние отбросы в светлой надежде, что мусор перегниет в компост. Нацелившись под ветви фонариком, я подошел поближе. На ржавой тележке, доставшейся нам по наследству от прежних владельцев, горбилась фигура. Я осветил лицо, и тут же взметнулась, прикрывая лицо, рука.
— Миссис Нортон?!
На ней пальто наброшено поверх не то ночной рубашки, не то длинного белесого халата.
— Как вы тут очутились, миссис Нортон?
Знакомство наше носило характер самый поверхностный. При редких встречах я здоровался, вовсе не уверенный, что она признает во мне соседа. Из-за угла появилась Эйлина. Я окликнул ее, и, чтобы не слепить, опустил фонарик к земле.
— Кто тут?
— Миссис Нортон.
— Господи! Что с ней?..
— Кто ее знает. Слушай, у Бонни есть ключ, пускай зайдет в дом и включит свет, а ты быстренько сюда.
Она ушла. На нижнем этаже у Нортонов сквозь шторы пробивался свет. Миссис Нортон так и не отрывала руку от лица. Когда я снова обратился к ней, принялась потихоньку раскачиваться из стороны в сторону, как-то попискивая горлом. Вернулась Эйлина.
— А теперь что?
— Давай отведем ее в дом.
Наклонившись, я тронул женщину за локоть.
— Миссис Нортон, голубушка, тут оставаться нельзя. В саду холодно, вы простудитесь насмерть. Ну-ка давайте поднимемся, — я поддержал ее за руку, помогая. Она послушно принялась выкарабкиваться из тачки, ноги взметнулись сверху, тачка опрокинулась набок. Я обхватил соседку обеими руками, приводя в вертикальное положение, и в нос мне шибануло перегаром.