Рассвет Полночи. Херсонида
Шрифт:
Песнь четвертая 131 Племен строптивых и преступных; Свирель Орфея не будила В ущельях диких камней спящих; Скалы по скатам не скакали, Чтоб в храмы града сами клались, И в сладки гласы не слагались Меж дебрей диких клики ликов, Как сей цветущий полуостров Таился в области Нептуна. Уже в экваторских холмах И африканских высотах Кипела зноем алчна суша? Но здесь во мраке древних лет, Где ныне зрим сады и нивы, Еще ревел седый Эвксин; Еще бурливой бог пучины На страшных бегемотах ездил; Еще Нерея резвы дщеры Коралловым чесали гребнем Зелено-синие власы. Все зримые стези Фетиды, Все зримые следы подмоев, Служащи недром винограда, Все зримы сребрены озера, Ключи и кладези солены, Растения и земли солки - Все вразумляют песнь мою, Что в глубине седых веков Сереброногая Фетида Из бурной урны извергала Разливны волны в Херсонисе.
– Там, где елень и заяц ныне Между дубов высоких скачут, Тюлень, дельфин,
132 Херсонида Играли меж подводных скал; Там, где гнездится куропатка, Плескал морской волной осетр. Все страшные сии вершины И величайший Чатырдаг Лишь были малы острова; А прочие из них служили Твердынею подводных камней На гибель древним мореходцам; Вот Херсониса колыбель!» Здесь песнь свою Шериф пресек И тако пастухам вещал: «О чада, не сумнитесь в том, Что я изрек и что реку!
– То книги бытия вещают.
– Се!
– новые колена песни, Которым будете внимать!
– Вы онемеете, услышав В подземном царстве чудеса, Когда в течении времен Дымящийся Вулкан звучал И в пылких жупелах пылал Под ржущим дном хребтов дрожащих». Тут, сильный глас возвысив, пел, Как страшна острога Нептуна Была бессильна воспятить Вулкана искрометным млатам; Колико толща расседалась, Поджженная огнем подземным; Колико крат хребты громадны В утробах выли и ревели, Тогда как тайны руды с серой, Скипясь, как волны, клокотали;
Песнь четвертая 133 Тогда как огненные вихри, Подъемлясь из бездонных жерл, Подобные снопам палящим, И над горами извиваясь, Весь полуостров озаряли; Тогда как смерчи1 с бурой мглой, Объяв воздушну тонку область, Огнисты капли ниспускали И свод небесный очерняли; Иль как нарывы рдяны, зрея, Расторгшись, лаву разливали И, током пламенным покрывши Багровы косогоры скал, Стремились огненной рекой По бледным долам и полям И, пременяяся в цветах, Бежали с смертью наряду.
– Тогда ни зданье, ни оплот, Ни насыпи, ни крепкий град Не возбраняли бегу их.
– Кусты иль рощи предстояли? Вода иль камни им встречались? Все похищали, - все снедали И во мгновенье претворяли То в горьку извязь, то в крушец2, То в мелкий пепел или в золу.
– Тогда, - тогда природа взвыла И судорожный вид явила. Он пел, как горы представляли Сих пылких вихрей страшный холм; Как бойки молоты ковали 1 То же, что мрачная непогода, или безведрие; слово старинное, но лучше нововведенного чужого. 2 То же, что металл.
134 Херсонида Среди горнил подгорный гром. Тогда, катясь, подземный трус, Подобно как бы шар Перуна, В глухих клубился глубинах И, длинный рев пуская вдоль Под шаткими хребтами гор, Верхи твердынь ниспровергал; Тогда гора широкозевна, Горевшая близ Кара-су, Где меж торчащими слоями, Как меж оплотами зубов, Снегов буграми ныне полна Спускается обширна бездна, Во мрачный ужас облекалась; А царство ада, Агермыш, Сокрыв в себе безмерну хлябь До неизвестной глубины, Где вечна ночь престол воздвигла, Где суеверье грубых скифов Бесов жилище полагает, - Из адска чрева изрыгал Столпы дымов, столпы огней И рдяный тверди свод калил. Он пел, как в Балуклавском крае Хребты подверглись превращеньям, То, раздвигаясь пополам, Составили стремнины страшны, То, раздробленные, повиснув, Поникну л и над бездной инде, То, низвергаяся в пучину, Легли в ея водах ребром; В ребре скудель железна рдеет; А инде по местам пестреют Марморовидные каменья Со шпатовыми полосами;
Песнь четвертая 135 Иль инде хрустали сверкают Среди извилистых расселин; Или чернеет инде пемза, Иль серный колчадан блистает С винисатыми хрусталями, Иль разлиянная лежит Родов разнообразных лава; Твердеет лава, - но мирволит Душе былин среди долин, Где красноцветный амарант1 Поднесь глубит сквозь толщу корень И где базальты слоеваты С рассеянным по них шерлом Гнездясь, - богатство обещают. Он воспевал хребты приморски И их разметанны скалы; Упоминал утес близ Ялты С увалом, полным дробных камней; Как он среди громовых стрел Пышал горючими дождями; Как, громко треснувши в вершине, Обрушился в свою же пасть; Как мыс при Парфенитской веси, Отвесной прежде быв горой, Потом упадши в глубину И плотною облившись лавой, Рассек далече бездну вдоль; Как становидный Чатырдаг, Чреватый ныне вечным льдом, Свой страшный пламенник бросал На подчиненные хребты; Его же острочелы братья Дробились дольними громами; Amaranthe, ou fleur de jalousie; Amaranthus Caudatus.
136 Херсонида Как два пригорка обгорелы, Стоящи вместо врат к Ускюту, Подобны круглым двум столпам Иль меденогим тем волам, - Что препиралися с Язоном, Свои отверзши красны пасти, - Хранят запекшусь в них горючесть. Он воспевал ключи приморски Поверх Эникалъских высот, Отколе бьется горно масло; Коснулся также мест Таманских, Отколе с черной нефтью ил, Исторгшись, наращает холмы, Имеющие круглый стан, Из коих,
– Он им представил живо в песни, Как там - на острове Туманов1 - Пылал огнем надутый холм, Отколе стопленные камни, Высоко с дымом возметаясь, Фанагорийцов устрашили?
– «Какой громоподобный треск, - Вещал он им, как самовидец, - Какой многогортанный рев Внезапно поразил их ухо?
– Горючий воздух постоянный, Теснясь в подгорном сем горниле, Давно искал путей обширных, Искал, - но их не находил; Он вдруг напружился, - проторгся - И чрез разрыв гортани горной Ныне он называется Тьмутаракань; так как уже, кажется, исследована сия истина в точности.
Песнь четвертая 137 Раздал громовый звук разящий.
– Огонь, как слитых молний сноп, Подъявшись из жерла на твердь, Окрестны озарил места, Тамань - лиман Темрюкский, - Керчь; Ревущий клокот с серым дымом - Сопровождал позор сей страшный; Потом, как из сосца кипяща, Отколе хлынули шесть токов С горящим пепловидным илом И разлились путем нестройным Поверх окрестныя страны2. Он пел - и кончил песни тем, Что Зевс чрез сей закон ужасный С хромым обручником Венеры, Нептуна жилы подсуша И претворяя воду в землю, Спустил Эвксински воды ниже И, силою возвысив горы, Открыл здесь юный полуостров Во образе амфитеатра, Подобно миру из Хаоса, Подобно новым островам, Возникшим из морской утробы, Меж тем - как всем уже известно, Что неки древни Атлантиды Погрязли в сердце океана. Он не забыл к сему прибавить, Что все черепокожны гады, Немые желви и кораллы, Не могши следовать тогда 2 1794 года в феврале одна небольшая гора на Тамане открыла извержение свое с огнем, дымом и выгарками, подобными камне- образным слиткам или мелким отрывкам какой скалы. 1170 1180
138 Херсонида С высот за матерней стихией, Когда она скатилась с гор, В чужей стихии погреблись; Что все печальны чада моря, Которых жизнь была дотоле Лишь к черепу прилеплена, Нашли средь черепа свой гроб.
– Вода, что прежде оживляла, Лишь только с гор спустилась долу; То горный воздух их убил, Их прежню жизнь окаменил И в бледный мел переменил. Он также повторил при сем, Что после, - как с одной страны Скалы,-сдвигаясь с оснований, Шли силой некоей вперед, Над морем стали и нависли, - Источники с другой страны, От горних ниспадая ребр, А с ними быстры волны с моря, Под основанья гор вторгаясь, Разили их стопы насильно.
– Подмытая земля глубоко В приморских поясах ослабших Приметно оседала в даль.
– Кто зреть желает все сие, Тот пусть прострет на Мухолятку Или Кучук-кой взор испытный!
– Давно ли в сем печальном месте Пространство страшное долины, Подмыто сильной дланью вод, Содвинулось от основанья, Пошло - и стало в лоне моря?
– Немые стены скифских зданий, Стада, - сады - и цветники,
Песнь четвертая 139 Как на невидимых колесах Переселились в чужду область; Но в самом месте сем остались Еще высоки два утеса; А тамо - на другом конце Полдневного хребта над морем, Там, - где Алушта и Кур-озен В уединении лежат, - Тогда же громы подземельны При общих трусах1 пророптали.
– Отлогие твердыни гор, Простерты по длине брегов, Дрогнули, - треснули, - расселись; Уже теперь отважный всадник, Чрез скаты преходя неверны, Бледнеет на пути опасном. Но Зевсов гром и млат Вулкана Еще не умолкал и в суше, Доколе родники горючи, Уже в последний поздый век В горах иссякнувши под льдами, Свирепствовать переставали. «Так пели жители пещер!
– Шериф воскликнул наконец, - Так пели - и молились небу, Да не возбудит паки бурь». 1240 1250 В сих местах Таврии таковые природы явления 1786 года февраля 10 случились, когда во многих местах Европы, а наипаче в Венгрии чувствуемо было землетрясение.
(ПЕСНЬ ПЯТАЯ) Содержание Продолжение шерифовой повести, где он извещает о населении полуострова скифами, греками и генуэзцами.
– О бо- готворении Дианы.
– О ея храме, где была жрицею дочь Агамемнона, Ифигения.
– О приключении брата ея, Ореста.
– О склонности ея к другу его, Пиладу.
– О последствии сего приключения.
– О набеге татар.
– О завоевании Таврии оружием их.
– О бедствии островлян и горных затворников.
– О судьбине одного из сих.
– И напоследок о присоединении Херсониса к Российской державе.
– Приличное заключение, где изъясняется беспристрастное желание России счастия и от нея просвещения для настоящих и будущих обитателей сего полуострова.
– Признательное приветствие пастухов. Еще стояли пастухи Безмолвственны подле Омара, Как марморы иль истуканы Полуживые близ Орфея, С прижатыми ко груди дланьми; Лишь видно, - что под дланьми вздох Подъемлет бьющуюся грудь. Камена!
– как ты согласишь Звук тихий робкия свирели 10 Со гласом скифского Орфея!
– Коль он... пусть песнь твоя отдохнет И внемлет чувствам пастухов!..