Рассвет (сборник)
Шрифт:
Дед сел и сразу же поднялся Тимофей.
— Все понятно! Надо ставить вопрос перед правлением колхоза. Пусть решают. Вон я слышал, у калининцев нынешней весной посадили десять гектаров сада, более сорока — виноградников и еще плантаж готовят. Время и нам подумать!
— Правление не захочет, так мы сами посадим! — воскликнула Настя.
— Правильно!
Сергей порывисто поднялся, застучал по столу. Ему не хотелось, чтобы собрание, на котором он председательствует, приняло решение, идущее в разрез с линией председателя колхоза.
— Товарищи, я предлагаю озеленить
— Вдоль дорог также следует посадить…
— Тополя!
— Фруктовые деревья!
— Тише, тише!
— Товарищи! Слушайте сюда!..
От дверей, возле которых, услышав шум в клубе, столпилась немалая группа пожилых колхозников, пробирался невысокий курносый мужчина лет тридцати пяти. Он подошел к столу.
Увидев незнакомца, молодежь притихла.
— А мне в районе говорили, что в «Рассвете» комсомольская организация не работает, — широко улыбнулся он. — А здесь, оказывается, вон какие горячие комсомольцы. И вопросы решаете очень правильно. Хорошо!
— Да кто вы такой, чтобы выступать здесь? Мы вас не знаем, — не вытерпел Федька.
— Кто я? — засмеялся незнакомец. Улыбка у него была приятная, на все зубы, а курносый нос, казалось, совсем исчезал с широкого лица. — Может и мне, как вон той девочке, — кивнул он на Галину, — рассказать свою биографию? Хорошо, скажу коротко. Был когда-то на комсомольской работе, потом заведовал отделом в райкоме партии, учился в высшей партийной школе, а вот теперь буду работать у вас секретарем парторганизации. Сегодня на собрании избрали.
В зале пронесся шелест.
— Зовут меня Иван Петрович Стукалов. Вот и познакомились, надеюсь, станем друзьями. Согласны? — прищурился он в лукавой улыбке.
— Согласны!.. — раздались отдельные голоса.
— Вот и хорошо! — весело подхватил Иван Петрович, словно ему ответил весь зал. — А сейчас хочу вам сказать о вашем сегодняшнем собрании. Очень хорошо! Не знаю, кому как, — он взглянул на группу колхозников у дверей, — а мне, товарищи, честное слово, нравится! Да как может не нравиться то, что решается в интересах общества? Вот сразу видно, что говорят хозяева жизни… Где же и выращивать виноград и фрукты, как не в Крыму! Может, в Вологде или Якутии?..
Галина почувствовала себя окрыленной. «Эх, тебя бы сюда, упрямого, — подумала она о председателе. — Ну, всё, теперь уже не отвертишься!»
И она теплым, благодарным взглядом смотрела в открытое, такое простое, веселое лицо секретаря.
— Молодцы комсомольцы! Я обеими руками за ваше предложение!
Стукалов поднял вверх руки, словно голосуя, и вдруг захлопал в ладоши, по-юношески, с азартом, от всей души. Зал дружно поддержал. Аплодировали долго, задорно, а почему — сами не знали. Пока ничего не сделали, только решили сделать.
Еще звучали отдельные аплодисменты, а Иван Петрович неожиданно для всех запел высоким баритоном:
Родины просторы, горы и долины, В серебро оделся дальний лес густой!От неожиданности ребята и девушки в обалдении смотрели на этого необыкновенного человека. Многим вспомнился бывший партийный секретарь, которого перевели на работу в район. Тот говорил всегда отрывисто, сухо, официально, словно читал выписку из протокола.
А тут стоял широкоплечий, крепкий, словно дубок, веселый человек, смотрел на всех искрящимися глазами и пел. Вот так секретарь! Есть чему удивляться.
Стукалов пел с таким видом, что казалось — нет для него большего наслаждения.
Едут новоселы по земле целинной. Песня молодая далеко звенит.И песня звучала так молодо, задорно, что к ней начали подсоединяться один за другим молодые голоса. Вдруг Иван Петрович подмигнул как-то всем лицом, по-дирижерски взмахнул руками, и весь зал загремел так, что зазвенели стекла в окнах:
Вьется дорога длинная, Здравствуй, земля целинная, Здравствуй, простор широкий. Весну и молодость встречай свою!Галина пела во весь голос. Она не знала, что с ней. Ее наполняло какое-то необыкновенное, пьянящее чувство. Все эти люди казались такими хорошими, близкими. И колючий проказник Федька, и маловерный Леня Сахно, и даже Степан…
Когда песня закончилась, Иван Петрович быстро вытер платком вспотевший лоб и весело сказал:
— Сто лет с плеч! Словно опять я в райкоме комсомола. У нас, товарищи, ни одно заседание, ни одно комсомольское собрание не обходилось без коллективной песни. После такой песни и товарищи еще ближе и дороже становятся, и никакие трудности не страшны. Ну, спасибо, друзья, порадовали старика!
Улыбающимися глазами он оглядел зал и добавил:
— Передохнули, а теперь время заняться делами.
— Иван Петрович, прошу послать меня с трактором на поднятие плантажа, — поднялся Николай Мовчан, — обязуюсь любую норму перевыполнять!
— Подожди с плантажем. Надо сначала отобрать людей в садоводческую бригаду, — подпрыгнула Настя.
— Правильно! Создадим комсомольскую бригаду.
— Пишите меня первой!
— А что ты понимаешь в садоводстве?
— Ничего, научусь…
Стукалов минуту слушал разноголосые возгласы, потом засмеялся.
— Ну и горячий вы народ. Сразу подавай им садоводческую бригаду, плантаж… Это все, друзья, от нас никуда не убежит. Сейчас перед нами стоит первоочередная задача: жатва на носу. Здесь работы всем хватит. Вот давайте и наметим, как мы расставим свои силы. Подсаживайтесь поближе!
Стукалов сел к столу, положил перед собой записную книжку.
Глава двадцать первая
Чудесна летняя степь утром. Куда ни глянешь, везде открывается необозримая даль. Но вот солнце поднимается все выше и выше, все сильнее нагревая землю. Она начинает дышать теплой влагой. Горизонт теряется в легком, дрожащем мареве. Воздух начинает звенеть. Отовсюду доносятся душистые ароматы.