Рыцарь короля
Шрифт:
Она продолжала глядеть на него с подозрением:
– В какой песне?
– О, клянусь праздником тела господня! Не помню. Это самое "лаф" есть во всех песнях... Я вижу, вы узнали слово.
– Вряд ли... Но, может быть, вы имели в виду "лав"?
– Вот-вот, оно самое и есть. И что оно значит?
– Любовь, друг мой.
– Ха! Ну и словечко для любви! Хотя в ваших устах... Ну а "ай" и "иуу"?
– Вам этого знать не надо, - сказала она строго.
– С вас и так достаточно.
Снова воцарилось молчание. Блез повторял про себя волшебные слова. Анна была права: он догадался или, вернее, надеялся, что догадался, о чем тихо говорила она ему тогда, обвив его руками, - если только то был не сон.
Тьма снаружи сгустилась. Тихий ветер, напоенный запахами жатвы, коснулся их. Издалека донесся крик совы.
– Миледи, - сказал он через некоторое время, - скажите, что вы имели в виду, ответив "никогда" на вопрос, который сами же задали сегодня днем? Спрашивали-то вы шутя, а ответ ваш был серьезен, и это не дает мне покоя.
Она чуть повернулась к нему:
– Что за вопрос?
– О нашем путешествии. Насчет того, говоря вашими словами, сможете ли вы когда-нибудь восстановить свою репутацию. Мне стыдно думать, что я каким-то образом являюсь причиной вашего позора...
Ответ, который уже вертелся у него на языке прежде и который он так и не высказал, явился снова. Кровь застучала у него в висках. Быть рядом с нею в эту летнюю ночь, чувствовать, как его властно влечет к ней, ощущать тепло её дыхания и сидеть при этом, как истукан, во имя хитросплетения каких-то моральных правил и сомнений - это больше, чем в состоянии вынести человек из крови и плоти!
– Потому что вы...
– Дурачок!
– произнесла она.
– Конечно же, вы поняли, что я имела в виду. Позор...
И вдруг запнулась, схватив его за локоть:
– Слушайте... Слышите этот звук?
Звук был ещё далеким, но отчетливым. С севера доносилась дробь лошадиных копыт по дороге. Нет, не обычный галоп запоздалых путников, а целенаправленный, настойчивый, опасный. С каждой минутой эта непрерывная дробь становилась громче. Приближались несколько всадников, погоняя взмыленных от скачки коней.
– Может быть, это и ничего...
– прошептал он, однако поднялся на ноги.
Они вышли из полосы лунного света и остановились, прислушиваясь.
Все ближе, все громче стук копыт в ночной тишине. Проедут мимо? Вот они уже за двором. Вдруг раздался голос: "Эй!" Копыта врезались в землю, заскрипела кожа седел - всадники остановились у самого дома.
– Мсье де Варти, похоже, это то самое место.
Анна крепко сжала руку Блеза:
– Мсье де Варти!
– повторила она.
– Королевский курьер!
Глава 22
Блез часто размышлял, как ему поступить, если королевские гонцы настигнут их с Анной прежде, чем они доберутся до савойской границы, и всегда приходил к одному и тому же выводу: случись подобное, он не сможет абсолютно ничего сделать.
До сих пор он со всей возможной поспешностью выпроваживал Анну из Франции, повинуясь приказу регентши, и, пока не было никаких распоряжений короля, отменяющих данные ему инструкции, его не в чем упрекнуть. Конечно, никому в голову не приходит, что ему известны намерения короля относительно Анны и что он может отказаться выполнить повеление регентши.
Но стоит только полномочному королевскому курьеру догнать его с новым приказом, как он должен будет немедленно подчиниться, иначе его обвинят в неповиновении.
Анне это было известно так же хорошо, как и ему. Их обоих, затаивших дыхание во тьме, охватило одно и то же ощущение - полной беспомощности.
Сквозь плетеные стены сарая они могли слышать каждый звук во дворе, а когда первое оцепенение прошло, переползли к другой стороне сеновала и смогли даже увидеть сквозь щели в стене группу всадников, освещенных луной.
Их было четверо; очевидно, двое дворян со слугами.
Блез и Анна сразу же узнали по силуэту - острому носу и выступающему подбородку - Пьера де ла Бретоньера, сеньора де Варти. Он был дворянином королевской палаты и главным лесничим; воистину железный человек, неутомимый слуга короля, великолепный наездник, для которого не существовало слишком большого расстояния, рьяный исполнитель и живое воплощение любой королевской воли или каприза. То, что с этим поручением послали именно его, свидетельствовало о важности дела.
– Ну что ж, господин де Флерак, - проговорил он сухо, - с вашего позволения, мы спешимся и выразим свое почтение миледи Руссель. Нет никаких сомнений, что это именно то место. И расстояние правильное, и липа перед домом. Вы хорошо придумали - спросить в доме на околице.
Он соскочил с седла, оставил коня слуге и в сопровождении де Флерака зашагал через двор; впереди двигалась его тень - короткая, неровная.
Для двоих смотревших из сарая шаги его были как последние песчинки в песочных часах. Если бы гонцы спросили наудачу у хозяев дома, не видел ли кто-нибудь из них проезжавших по этой дороге даму и господина, то у беглецов ещё оставалась бы надежда. Можно было рассчитывать, что сьер Оден и его жена солгут со спокойной совестью. Но, по-видимому, их соседи дали де Варти точные сведения, и он знает, что его добыча находится здесь. Едва ли приходилось ждать от робких крестьян, что они станут это отрицать и дерзко врать в глаза королевскому офицеру.
Когда раздался стук в дверь, Анна снова стиснула руку Блеза.
– Именем короля!
– прозвучало в тишине.
– Откройте!
– И нетерпеливый окрик: - Вы что там, оглохли?
После паузы стукнули отодвигаемые засовы; верхняя половина двери распахнулась.
– В чем дело?
– послышался недовольный голос Одена.
– Ты, мошенник, - заговорил де Флерак, - ну-ка, говори повежливей, когда отвечаешь дворянину, черт побери! Я тебе велел открыть дверь, а не её половину. Что, мы с монсеньором так и будем топтаться здесь перед твоим свинарником?