С прибоем на берег

Плотников Александр Николаевич

Васильев встал, с шумом отодвинув стул.

– Не забывай, Витя, что больше тральщика тебе не дадут, а какой в этом смысл?

– Я согласен даже на торпедный катер, - упрямо сжал губы Потанин.

– Зря горячишься.
– Васильев снова стал устраиваться за широченным столом.
– Никто тебя не торопит. Подумай хорошенько, взвесь все. Я и то собираюсь воевать за тебя с начальством, а ты сразу капитулировать. Семью-то когда перевозить думаешь?
– перевел он разговор.
– Про диван это я в шутку, можешь прямо ко мне. Мы теперь вдвоем с женой

в квартире остались. Сын в училище в Ленинграде, а дочь второй год в Москве, в университет поступила.

– Спасибо, Петр Ильич, думаю пока обживаться один.

– Гляди, дело твое…

Через пару дней Потанин подходил к проходной части. Дежурный офицер, вернув документы, вежливо козырнул новому командиру.

– Штаб направо, - пояснил он.

Но Потанин, миновав штаб, направился сразу к своему тральщику - аккуратному кораблю нового проекта с красивыми обводами, грациозно скошенной назад трубой. На нем были дальнобойные реактивные бомбометы, счетверенные зенитные пушки.

И все же Потанин взгрустнул, вспомнив сторожевик, на котором плавал несколько лет назад. Там была скорость, стремительный маневр, как раз то, что отсутствовало у этого скромного пахаря моря. Но радость от сознания того, что он все-таки командир корабля, что ему дали возможность исполнять главную должность на флоте, вытеснила это мелкое огорчение.

Команду тральщика выстроили на подъем Военно-морского флага. Плотным квадратом стояла она на юте. Обычно нового командира представлял либо комдив, либо начальник штаба. Но Потанин понимал, что эта церемония льстит самолюбию того, кто поднялся ступенькой выше по служебной лестнице, а ему… «Будь, что будет», - решил он, взбегая по трапу на палубу тральщика.

– Исполняющий обязанности командира капитан-лейтенант Райкунов, - отделился от строя и подошел к нему невысокий веснушчатый офицер с выгоревшими бровями и строгим лицом.

«Значит, мой помощник»,- подумал Потанин, пожимая ему руку.

Ни сразу, ни потом за обедом в кают-компании тральщика никто не задал командиру обычных в таком случае вопросов: откуда прибыл, чем командовал раньше?

«Знают все, - решил Потанин.
– Ну и пусть, может, это к лучшему».

Годы кочевой жизни приучили его быстро обживаться на новом месте. Скоро его перестали раздражать и серый, словно процеженный через марлю весенний заполярный день, и мигающие с утра до ночи фары автомобилей на улицах. Он уже привыкал и к Северу, и к своему кораблю, и к новому положению.

Как-то утром Потанин торопился на корабль к подъему флага. Вдруг за его спиной взвизгнули тормоза, хлопнула дверца машины.

– Потанин? Ты ли это?
– пророкотал чей-то баритон.
– Сколько лет, сколько зим!
– Из машины выбрался грузноватый майор .интендантской службы. Года два назад он был начхозом в дивизионе Потанина. Особой расторопностью не отличался и потому ему частенько приходилось вести неприятные объяснения в кабинете начальника штаба. Теперь он торжествовал, об этом говорило бесцеремонное обращение на «ты».

– Когда мне рассказали,

я не поверил… Как же, думаю, такой молодой, способный, энергичный… Если таких снимать, кому же тогда служить?

– Извините, товарищ Лукашевич… - вежливо перебил его Потанин, - я тороплюсь. Хотите поговорить, приходите ко мне в общежитие.

Настроение было вконец испорчено. Появилось какое-то нехорошее предчувствие, которое сбылось вечером, когда на корабль неожиданно прибыл командир части с группой специалистов. Эти дотошные офицеры облазили весь тральщик от киля до клотика и раскопали кучу недостатков.

– Вы не забыли,- сказал командир части, подытоживая проверку, - что такое Баренцево море? Здесь принимать солнечные ванны на мостике не придется!
– И, не дав Потанину ответить, приказал: - Немедленно займитесь отработкой борьбы за живучесть - раз; лично контролируйте выучку мотористов - два; добивайтесь слаженности ходовой вахты - три…

«Значит, не совсем уверен во мне, коли лично решил проконтролировать,- с горечью подумал Потанин, проводив начальство.- А вообще-то я тоже принимал новых офицеров как приложение к аттестации». И невольно отметил, что помощник скромно помалкивал, когда начальство прочищало мозги Потанину, хотя большая часть вины лежала на нем. Понятно, он обижен, давно пора самому встать на командирский мостик, но ведь не Потанин тому виной.

Внешне Райкунов был подтянут и предупредителен, однако Потанин постоянно наталкивался на его молчаливое сопротивление. Если Потанин дольше обычного читал суточный план, помощник деликатно напоминал:

– Моя подпись уже стоит под ним, товарищ капитан третьего ранга… Можете положиться.

– Я утверждаю документ, а не автограф ставлю, товарищ капитан-лейтенант, - парировал выпад Потанин.

– Планирование относится больше к моим функциональным обязанностям, - не сдавался помощник Райкунов.

Вскоре его с трудом маскируемая неприязнь к Потанину выплеснулась наружу. Случилось это на одном из контрольных выходов корабля.. По учебно-боевой тревоге расчеты зенитных автоматов не расчехлили и не сняли со стопоров орудийные установки.

– Помощник не велел… - оправдывался старшина команды комендоров.
– Чехлы только что починили и постирали. К сдаче курсовой готовимся…

– В следующий раз я строго накажу вас, товарищ мичман, - не повышая голоса, сказал Потанин, - за малейшую условность. Учтите это.

После швартовки капитан-лейтенант Райкунов без стука вошел в командирскую каюту.

– Вот… берите все документы и делайте с ними что хотите, - срывающимся голосом сказал он, свалив на стол груду корабельных журналов.
– Заводите штабные порядки!
– И выбежал вон.

Потанин хотел окриком остановить помощника, но сдержался. Посидев немного в раздумье, крутнул вертушку корабельной АТС.

– Садитесь, - сказал командир, когда помощник пришел.
– Садитесь!
– повторил он громче, видя, что Райкунов продолжает стоять возле двери.- И объясните, чем вызван ваш демарш.