С прибоем на берег
Шрифт:
– Море нынче горбатое, товарищ командир!
– прокричал за спиной вахтенный сигнальщик.
На мостик поднялся посредник - один из штабных офицеров дивизиона Петрова;
– Достанется сегодня вашим «эмпекашкам», - сказал я ему.
– Ничего, мы народ привычный, - улыбнулся капитан-лейтенант.
Мне хотелось расспросить его о Петрове.
– Ну как ваш новый комдив?
В глубине души я почему-то ждал, что офицер скажет: «Флегма, все дела тянет за него начальник штаба» или что-нибудь в этом роде. Но он ответил:
– Ничего, головастый мужик. Одним словом, академик…
«Академия ума не дает», - подумал я про себя, а вслух сказал, изобразив на лице улыбку:
– Однокашники мы с ним. Четыре года рядом сидели.
– Никогда бы не подумал! Вы выглядите намного моложе!-удивился капитан-лейтенант и попросил у меня разрешения закурить.
– Накуривайтесь на целые сутки, - сказал я.- Когда погрузимся, будете только слюнки глотать. У нас с курением туго.
Он задымил сигаретой. У меня почему-то пропало желание разговаривать с ним. «Осторожничает. Сразу видно, штабник. На корабле небось и не служил, а форсу на Две должности выше, чем занимает…»
Из люка вынырнул штурман.
– Товарищ командир, - доложил он официально и деланно безразличным тоном, хотя гордость из него так и выпирала, - через пять кабельтовое прямо по курсу полигонный буй!
Это означало: ахайте и удивляйтесь, товарищ посредник, столько миль за кормой, а в точку пришли, как по рельсам. Не лыком шиты!
Вскоре я действительно увидел среди волн продолговатый, похожий на дельфина поплавок.
– Подходим к точке погружения, - сказал я посреднику.
– Можете спуститься вниз проверить координаты по карте.
Он кивнул и остался наверху.
– Готовить мостик к погружению!
– скомандовал я, привычным движением убрав откидную площадку для ног.
Все ушли вниз. На мостике остались только мы с посредником. Слабая предутренняя дымка совсем рассеялась, и на западе показались корабли.
– Идут, супостаты. Ваши?
– спросил я у капитан-лейтенанта, передав ему бинокль.
– Ага, - подтвердил тот.
– На головном сам комдив. А вторым идет двести четвертый! Я его издалека узнаю по такелажу. Бывший мой.
– Он вздохнул, и уголки егр губ на мгновение опустились вниз, как у обиженного ребенка.
– Теперь вниз, - сказал я посреднику. Затем еще раз посмотрел в сторону противолодочных кораблей, над которыми уже обозначились тоненькие мачты, и крикнул в переговорную трубу:
– По местам стоять к погружению!
Громко клацнул над моей головой кремальерный замок крышки рубочного люка. Пять секунд - и я уже внизу. Еще несколько команд -и ухнула вода в балластные цистерны/ Лодка устремилась вниз под . спасительную и в то же время грозную толщу моря.
Я заглянул в выгородку штурмана. Порядок, заведенной с незапамятных времен, был нерушим. В желобе стола аккуратно, один к одному, разложены карандаши, очиненные «волосинкой» и «лопаточкой», клочок замши - смахивать с карты карандашные стружки. Ох и консерваторы эти штурмана! О двадцатом веке свидетельствовал лишь гирокомпас и несколько других приборов, гудевших и пощелкивавших на переборках.
Штурман потеснился, давая мне возможность стать рядом. На ходовой карте перед ним паутинкой вытянулся пройденный путь^ почти на самой линии прилепились кружочки определений. Я прикинул на планшете возможные способы маневрирования.
– Будет жарко, - сказал я штурману.
– Справимся?
Он откинул со лба прядь волос:
– О чем разговор, товарищ командир!
Выждав положенное время, я подвсплыл на перископную глубину. С сожалением отметил, что неверная союзница - погода - переметнулась па сторону Петрова. Ветер переменил направление и, прибив старую волну, новую еще не успел разогнать. В голубоватых линзах перископа колыхалась белая, словно покрытая инеем поверхность моря. Противолодочные Корабли остались где-то сзади за линией горизонта, поблизости не видно ни дымка, пи силуэта.
Через полчаса у меня уже болели подушечки больших пальцев. Думаю, я сразу определил бы подводника по мозолям на его ладонях: длинная подковообразная в центре - от поручней трапа, поменьше и поплотней под большим пальцем - от рукояток перископа.
– Наблюдаем три малых щели!-доложили локаторщики.
«Вот оно, началось», - подумал я, подавая команды:
– Опустить выдвижные устройства! Боцман, нырять на глубину!..
Метр за метром мы погружались все глубже и глубже. Воздух в лодке загустел. Началось сильное отпотевание. Отсечные переборки и подволок пустили «слезу».
Глазами, а вернее, ушами лодки стали сейчас акустики. В их маленькой, всего в одно отделение хорошего гардероба, рубке шорохами и всплесками говорило море. Но вот в его привычный шум клокотанием кипятка ворвался посторонний звук.
– МПК, пеленг двести сорок!
– доложил акустик.
– Контакта с нами не имеют!
– Стоп оба мотора! Штурман, будем идти толчками! Боцман, докладывать изменение глубины!
Я мысленно проверил себя. Уверен? Да. Спокоен? Вряд ли. Лихорадочное чувство азарта охватило меня. Выиграть во что бы то ни стало! Противопоставить расчетливой, «академической» тактике свою, доморощенную, основанную на личном опыте и дерзком риске. Прорваться и уйти незамеченным, а если обнаружат, закатить такие заячьи петли и восьмерки по курсу и глубине, чтобы у операторов там, наверху, глаза на лоб от удивления полезли. Пусть тогда попробуют рассчитать прицельное бомбометание!
Впрочем, лично против этих парней, таких же молодых, чубастых и задорных, как, мой штурман, я ничего не имел. Но они готовили исходные данные для Петрова, помогали ему принять верное решение, в конечном счете помогали ему одолеть меня. Я вдруг представил, как он будет дома рассказывать жене о своей очередной удаче, п злой азарт охватил меня. Ну нет же, не бывать этому!
В отсеках ни звука. Все в напряжении. Каждый матрос сейчас участник поединка, в котором не может быть ничьей. Мы или они - это для всей команды. А для меня вопрос стоит еще и так: я или он.
По корпусу вдруг ударила горошина, за пей вторая, третья, четвертая… Они ударялись и отскакивали, совсем как комочки жеваной промокашки от классной доски, когда ее обстреливает и amp; трубки какой-нибудь озорник.
– Посылки гидролокатора, пеленг… - тревожный доклад из акустической рубки.
Обнаружены! Но не уничтожены! Это всего лишь легкий нокдаун, но не поражение.
Как всегда, четко работал штурман. На боевом планшете синей линией - маневрирование поисковой группы, красной - наше уклонение. Надо отдать должное Петрову - пока он не сделал ни одной ошибки. Ну что ж, подкинем ему первую петлю.