Сердце Ёксамдона
Шрифт:
Сперва лишь изредка он чувствовал это — оно просыпалось и уходило, оставляя ему намерения, о которых он и помыслить не мог. Не потому, что они были против его совести, а потому, что слишком смелы.
Со временем он понял, что всегда должен был действовать так. Теперь в нём нет сомнений.
Но и боль становится всё сильнее, приходит всё чаще. Он ощущает их всех разом — тех, кто с ним навсегда. Они отправятся вместе и туда, где кончается жизнь человека. Они обещали.
Те, кто шепчут ему о том, чего он действительно достоин. Те, кто научили его не бояться.
И не цепляться за вещи, придуманные слабаками, чтобы сдерживать
Вещи смешные… он почти уж и не помнит, о чём они были раньше. Что-то…
…прощение придумали те, кто лишён амбиций и целей. Он не таков.
Пусть у него исчезают из памяти имена — была какая-то женщина, были какие-то старики, давно, ничего не осталось. Он помнит главное: где лежит то, что поможет скинуть шакалицу с верхушки. И когда место освободится, он сам прогрызёт шакалице живот и вырвет кишки.
И только потом сломает ей шею.
Они посмели обвинить во всём его! Того, чьё имя он раньше носил. «Ким Китхэ», — вспоминает он, но это уже мало значит. Просто нужно откликаться на эти звуки, чтобы люди не заподозрили, что с ним что-то не так.
…посмели! Как они посмели! Он старался служить им — до того, как изменился, но и после тоже прислушивался, просто взял больше ответственности на себя. Делал то, на что они не решились бы, слишком медлили. Он поймал в ловушку притворщика в теле другого Кима, как там его имя? Он избавился от Чо Юнха — вот имя её что-то будит в нём, но не слишком многое, отголосок злости и желания присвоить, смять, уничтожить, перестроить под себя. Он мог бы добраться до её нового дружка… Но те, кто стоят в пирамиде повыше, всё провалили.
…снова боль. Иногда ему кажется, что он скоро умрёт. Нет, он иногда знает точно — какой-то едва живой и перепуганной частью он знает: считай, он уже мёртв. Он почти помнит, как они вползли в его тело, как прогрызли его сердце, чтобы освободить себе место, и теперь их комок сжимается и разжимается и качает его кровь, и когда они покинут его тело, он отправится в ад.
Но они обещали быть там рядом с ним.
И без них он не был бы собой.
Был бы жалким слабаком. Даже он, точнее его предыдущая версия, раньше всё же был довольно жалким, хоть и стремился стать и лучше, и сильнее. Но его всё ещё сдерживало что-то… что-то… он не может вспомнить слова, которым это обозначают.
И какая разница — теперь той штуки в нём нет.
Он прячется. Он выжидает.
Он снова слышит голос того, кто говорит с ним последние недели. Того, кто прислал ему в помощь их — тех, что живут в костях, голове, животе, ногах, в лёгких, под кожей, в зубах и глазах.
Только это существо он готов признать выше себя. Оно советует ему обождать. Скоро будет возможность отомстить — не одним, так другим. Важнее расправы с шакалицей и её прихвостнями — возможность уменьшить число врагов, которые действительно опасны. Опасны для них обоих.
Так что он засыпает, он ждёт. Он вздрагивает во сне, когда очередной кусочек его тела исчезает в глотках червей.
***
На следующий день Юнха с утра позвонил начальник Ли, и впервые его голос звучал бодро.
— Меня отрядили к тебе на переговоры, — заявил начальник Ли, возможно, слишком весело с учётом обстоятельств. — Менеджер Чо, они хотят, чтобы ты рассказала общественности: мол, в компании тебя больше не обижают.
Ещё бы: за сутки мнение сетевых аналитиков
Начальник Ли назвал тех, кто хочет с ней поговорить, и Юнха отметила: всё это были руководители среднего звена, и ни одного из их имён не было в её списке. Уж она-то могла знать наверняка: эти люди не были причастны и сами стали жертвой чужой продажности.
В конце концов, «КР Групп» состояла не только и не столько из преступников, и сохранить что-то, рабочие места для себя и других, например, стало целью тех, кто внезапно обнаружил правду.
На «переговоры» Юнха отправилась вместе с Чиён — в качестве группы поддержки. Мун, который выглядел уже не задумчивым, а измотанным, снова исчез: даже Юнха начинала чувствовать вибрации, идущие от земли. Движение внутри города, потоки, прорывающиеся из мира духов в мир людей. И несущие в себе гниль и отчуждение.
Юнха впервые попала в одну из переговорных двадцать второго этажа как гостья. С ней говорили вежливо и осторожно, и это тоже было в новинку. Но в итоге менеджер Чо Юнха и «КР Групп» заключили перемирие.
Она честно сказала, что не знает ещё, хочет ли по-прежнему работать здесь. Но, по крайней мере, если её будут спрашивать, она расскажет правду: в конце «КР Групп» пыталась поступить с ней по совести.
А «КР Групп» в лице двух директоров и начальника Ли обещала ей, что выплатит всё причитающееся и компенсацию за моральный ущерб и принесёт официальные извинения — не только ей, но и Ким Санъмину. «И кстати, вы знаете, где он?» — спросил один из директоров, и она честно ответила, что нет. И что она никак не может заставить его показаться, но наверняка он появится, как только поймёт, что угрозы для него больше нет. Так что официальные извинения точно должны помочь.
Выйдя из переговорной, Юнха чётко поняла: на самом деле, она не хочет возвращаться сюда. Будто переступив порог «КР Групп» сегодня, она наконец осознала, насколько чужим стало для неё здесь всё.
Она снова написала Ли Кыну, спрашивая, когда же он вернётся и вообще требуя, чтобы он уже нормально отвечал на сообщения.
Но получила только короткое предложение: «Скоро, нужно закончить дело ?». И будто наяву услышала, как неохотно Кын разразился этими несколькими слогами. Следом пришёл стикер с кукурузой, превращающейся в мороженое. Что бы это ни значило.
Когда Юнха спросила Чиён, связывался ли Ким Санъмин с ней, та неловко пожала плечами. И явно дала знать, что не хочет об этом говорить.
Она тоже была странной, как и Мун, как и поведение Кына, и Юнха показалось, что нечто происходит за её спиной, нечто, что вряд ли ей понравится.
И что всё её близкие разом вдруг решили что-то от неё скрывать. И нужно было это исправлять. Но с кого из них начать и как к ним подступиться, она ещё не придумала.
—
Кын смотрел на смартфон с грустью. В иные времена его, Кына, никогда бы не достали, он бы улетел куда подальше, спрятался бы за каким-нибудь водопадом и проспал бы пару лет, пока события не рассосутся сами собою.