Серебряный меридиан

Олломоуц Флора

кладистым учеником. Чистить и мять кожи он не мог, но научился

делу более искусному. Он быстро освоил приемы изготовления пер-

чаток и других изделий из кожи. У него были ловкие тонкие руки

и цепкие сильные пальцы, которые мелькали за работой, как у кру-

жевницы. Редкий мастер был способен на это. К тому же оказалось, что Уилл, обладая быстрым умом и легким словом, лучше всех мог

расхвалить товар, уговорить померить и приобрести его любого по-

купателя.

Он был приветлив, красноречив, любезен, терпелив, умел

вовремя сделать комплимент так, что он не казался лестью, поддер-

жать покупателя в выборе, подсказать, как исправить ошибку в под-

боре размера и цвета. С женщинами он был мил и любезен, с мужчинами — серьезен, соразмеряя деликатность и настойчивость, дабы не выглядеть ни приторно, ни навязчиво. Его глаза смотрели

чуть насмешливо, голос, изменившийся с возрастом, стал глубоким

и сильным с мягким бархатистым оттенком, а открытая улыбка

147

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

могла обаять даже самых недоверчивых покупателей. Он был подви-

жен и легок, казалось, он все делает играючи. Однако денег, что при-

носила даже такая артистичная торговля, в тот тощий год не

хватало, чтобы удерживать большое семейство на привычном

уровне. Уилл видел, как трудно приходится отцу, и придумал, как по-

мочь семье. Их город стоял на реке Эйвон. Он начал рыбачить в сво-

бодное время. Ловил много и с удовольствием. Ему нравилось, как

холодила босые ноги трава и прибрежная глина, как притягивала

взгляд меняющимися красками и слух негромкими звуками вода, за-

росшая длинными, точно космы подводных существ, водорослями.

Он любовался полями на другом берегу, ветвями ив над своей голо-

вой и пронизывающим их солнцем и не замечал, как просиживал

у реки часами, познавая и эту радость жизни – тишину, покой и уеди-

нение. Последнее, правда, длилось недолго. Друзья-соседи присо-

единялись к нему. Как-то общий разговор зашел о домашних делах

и трудностях, которые коснулись многих.

— Одной рыбой сыт не будешь, — сказал Уилл.

— У вас вроде всегда живность водилась?

— Водилась, да вчера последнего поросенка съели, — он покачал

головой. — Куры остались. И лошади.

— Так пошли с нами на охоту, — вдруг предложил Генри, сын кузнеца.

— На охоту? — Эта идея ему самому в голову не приходила.

— Ну да, в Чарлекот. Там кроликов тьма-тьмущая, хоть руками

лови. Говорят, и оленя видели.

— А кто идет?

— Я, Том Куини, Уилл с Мил-стрит и Холл с мыловарни. У твоего

отца должен

быть арбалет, он ведь когда-то тоже охотился.

Уилл встал и, прищурившись, посмотрел вдаль. Казалось, он уже

слышал звук охотничьего рога. Его ноздри затрепетали, как

у коня, заслышавшего собачий лай, или как у хищника, почувство-

вавшего запах крови. Он уже вошел в эту роль. Ему захотелось вы-

слеживать, гнать, разить и нести к очагу горячую добычу.

— Арбалет есть. Когда пойдем?

— На Илью Пророка.

— По рукам!

Дома Уилл улучил момент, когда их с Виолой никто не мог слышать.

— Слушай, мы идем на оленя.

— Когда?

148

ЧАСТЬ II. ГЛАВА III

— На Илью Пророка. В Чарлекот.

— Это что, во владения Люси?*

— Ну да! Говорят, там много дичи. А если повезет, возьмем

и оленя.

— Я слышала. Говорят. Но еще никому не удалось выследить

у него оленя. Может, его и вовсе нет?

— Никому не удалось. Но я знаю, кто сможет.

— Кто?

— Мы.

Его глаза блестели от азарта.

— Но ведь это можно только верхом.

— Конечно!

В хозяйстве семьи всегда были лошади. Уилл и Виола рано на-

учились хорошо держаться в седле. Каждая поездка была для

обоих счастьем. Особенно для нее. Верхом, в седле или без седла, пришпоривая лошадь пятками, пуская ее в галоп, Виола забывала

о своей женской природе, представляя себя сильным и ловким ге-

роем своих сказок и фантазий. Она словно становилась не подру-

гой, не сестрой Уилла, а его братом, свободно и счастливо

чувствуя себя собой.

Ничего, кроме скандала, расследования и штрафа, наложенного

за браконьерство в герцогских угодьях, охота на оленя не принесла.

Все участники вылазки, перебившие немало мелкой дичи в Чарле-

коте, были найдены, а Уилл, как самый старший из шайки, был

допрошен во дворе дома сэра Люси. До самой осени в доме перча-

точника на Хенли-стрит лучше было не бывать. Джон готов был душу

вынуть и заново вложить в двух своих домочадцев, которые ко всем

прочим своим завихрениям оказались еще и нарушителями закона.

Все говорило о том, что провидение отвернулось от него.

— Обоих отправлю на ферму! В батраки! — Джон почти плакал, не имея душевных сил пережить невезение и уж тем более понять

детей, так неловко пытавшихся облегчить жизнь семьи.

Увеличение долгов и истощение их огромного хозяйства росло, как снежный ком. Были проданы земли Арденов и в рассрочку дом