Северный гамбит
Шрифт:
Беннет же этот бросился по цепочке, как и следовало ожидать. Будто бы желая доказать невиновность своей дурехи — вот только с ней он больше не виделся ни разу, а выяснял, что там у берегов Африки было, кто что рассказал. Ничего не стоило его завернуть, аккуратно или не очень — так ведь другого пришлют! А нам надо не просто информацию скрыть, но и дезу подсунуть, чтобы поверили.
Да, как оказалось, он и не англичанин вовсе, а бывший белогвардейский эмигрант, Андрей Бекетов, его папаша с семейством успел из Крыма в Бизерту удрать — так что по-русски говорит свободно. Конечно, все его контакты были мои «стервочки», так что пароход плавно усох до яхты, а число бочек до десятка, но алмазы — остались. И вот тут сам товарищ Берия предложил (я
И вот, шпиону очень доверительно сообщают, что тот матрос с «Краснодона» не только в бочку заглянул, но и горсть себе в карман отсыпал. Только на бриллианты это не похоже, какие-то темноватые камешки, ну в общем, пошли они по рукам, НКВД узнало, и кого-то арестовали за «хищение в особо крупных», но изъяли не все, что-то у кого-то осталось. «Ну вы же, мистер, знаете, кто в этом городе такими делами занимается, до кого даже НКВД пока не добралось?»
Кто не понял и не знает — это я и мои «стервочки». Если не можешь предотвратить, так возглавь — написано было в будущем в книжке какого-то Бушкова. Все иностранцы в Молотовске и Архангельске уже знают, что «русские женщины — это национальное достояние», а спекулятивные сношения с местным населением помимо нас опасны для здоровья. Нет, «интердевочками» наши не работают, боже упаси, мы скорее «группа пролетарского гнева», которая с их клиентуры собирает налог, как и со спекулянтов. А изъятое мы честно, по описи, сдаем — вот только иностранцам этого знать не надо, пусть думают, что работаем мы исключительно на себя, как какой-то их аль-капоне. А главное — при этом мы сидим на всей информации, которая слухами уходит — и легко можем что-то добавить, что-то исказить: для этого мы всё первоначально и затеяли, получив «добро» с самого верха.
Слухи, понятно, про наших потомков. Чем запрещать, надежнее оказалось утопить подлинную информацию в потоке откровенного бреда. Как, например, про подводные силы коммунистического Марса, «который весь покрыт водой, отчего большие субмарины там являются и космолетами» — и еще десяток таких же «версий», звучащих, однако, столь же достоверно, как «мы из будущего». Причем зная про английскую систему классифицировать источники по достоверности, кажется, на пять категорий — от А, полная достоверность, до Е, патологический лжец, — очень полезно запускать явную чушь якобы от лица тех, кто сказал правду — для снижения к ним уровня доверия. Удивительно, что можно сделать с помощью компьютера, наглядно видя всё движение информации — что, кому, когда! И добиться, чтобы сведения об одном и том же, взаимно подтверждая, пришли к кому-то из нескольких независимых источников. Так и с высокомудрой и профессиональной английской разведкой можно на равных играть!
Так что сидим сейчас, гостя ждем. В восьмиместной комнате общаги кровати сдвинуты к стенам, посреди два стола вместе и угощение, какое собрали — праздник же, самый главный для всего советского народа, 7 ноября! За столом я, Ленка с гитарой, близняшки Нина с Надей, еще Вера, Маша, две Татьяны — мои «стервочки», но посторонним этого знать не надо, для них мы скромные связистки и секретарши «бригады строящихся кораблей» в сержантских чинах, не выше. И парни. Тут состав смешанный: и из роты НКВД, и из младших «песцов», учебки подводного спецназа СФ, и даже двое заводских из «группы пролетарского гнева». Всего за столом семнадцать человек, и еще в коридоре кто-то курит, и снаружи тоже. Девчата все в платьях, не в форме, у меня браунинг припрятан… ну в общем, там же, где и в прошлый раз. У Ленки тоже. Ждем.
Ну вот, появляется этот Беннет-Бекетов. Которому «случайно» шепнули, где можно интересующее его лицо, то есть меня, разыскать.
— Ми друзья, ми союзник, мир-дружба… — а затем, улучшив момент, сразу ко мне с вопросом. Не профи, или наглости больше, чем ума? Майор Грундт из минского гестапо перед ним — это Шерлок Холмс. Версию бы получше придумал, клоун:
— Имея доказательства нечистой игры ваших властей, британская миссия может требовать освобождения моей возлюбленной, — будто, получив улики, вспомнит ваше правительство о какой-то нашей дуре!
Встаем вместе с Ленкой, выходим в коридор и в соседнюю комнату, пустую (по легенде — Ленкину). Она достает откуда-то из-за шкафа камешки, завернутые в тряпицу.
— Смотрите, мистер, наш товар. Что вы можете предложить в уплату? Зачем нам фунты — тем более они сейчас часто фальшивые бывают, немцами напечатанные, вон в Швейцарии пара банков разорилась. Вы нам товар дайте, знаете ведь, что мы берем — а мы вам свой уступим. Что нам за товар? Ну, мистер, точно не пару шелковых чулок, а чтобы нам расторговать хватило. Где вы достанете, это уж ваши проблемы!
— Мистер, это точно алмазы. Можете по стеклу провести — как режут. А теперь давайте их обратно. Мистер, ну вы как ребенок, право — кто же вас отсюда выпустит, если мы знак не подадим, что всё в порядке? Нет, на улице уже никто вас не ждет — ваших приятелей с «Кассиопеи» уже комендантский патруль забрал, документы у них вызвали сомнение, а сами патрульные еще там, можете в окно взглянуть. Мистер, вы мне что, угрожать пытаетесь? Ой, Ленка, ну зачем так?! Сразу сковородкой по башке — ну что значит, «спиной повернулся», «не убила»? Его бы и так не выпустили — теперь ребят позови, ты, что ли, эту тушу будешь ворочать? К стулу его привяжите, да и то, что у него в кармане, дайте сюда…
— Очнулись уже, мистер? Ну вот и чудесненько. Ой, ну не надо мне угрожать — сколько я то же самое слышала, от самых разных людей, и где они? Сейчас, мистер, мы вольем в вас эту бутыль спирта. Выпьете, куда денетесь — если стул с вами вместе на спинку опрокинуть, вам в рот вот эту воронку, а нос зажать. После чего эти два молчаливых молодых человека выведут вас под руки, чему будет много свидетелей: пришел мистер в гости, слишком хорошо угостился, бывает. А что с вами после стало, бог весть, до ворот порта вас довели, а дальше не видел никто, куда вы делись. В отстойник, куда с «моржихи» кислоту сливали — и растворится там ваше тело без следа. Если и выловят, что останется, вопросов не возникнет, мало ли куда кто пьяным полез? Так что пейте, чтобы не почувствовать ничего, мы же не звери, ради такого спирта не жаль! И ничего личного, как у вас говорят — не вы первый, не вы последний. Очень мы не любим, когда нас пытаются обмануть!
Да, не кадровый всё же разведчик, тот бы вел себя иначе — должен был бы к мысли привыкнуть, что не в своей постели ему помирать.
— Мистер, не надо так визжать, говорите членораздельно. Ну вы наглец — мы-то что будем иметь с того, если вас отпустим? Давайте так — наша плата, вдвое? А у нас какие гарантии, что вы не исчезнете? Ох, доверчивая же я — поверю вам на слово. Потому что если обманете, вам на берег путь будет закрыт в любом русском порту, уж мы позаботимся… да, а что же вы не спрашиваете, что с вашей девушкой случится? Ну уж не знаю, обещать не могу даже я — она ведь вступила в связь с самым настоящим немецким агентом, так что дело на контроле из Москвы — а если этот абверовец ее завербовал?
Ох, как этот Беннет рванул от нас по Первомайской! А мы из окна смотрели. Ленка смеялась. Ой, не завидую ее будущему мужу, если поссорятся — так чугунной сковородкой огреть, она ж тяжелая, как гиря!
— Лен, ну всё бы тебе на смех сводить! Жить, говоришь, легче? Может, оно и так, вот только как подумать, что за нами стоит… Что в Минске было, в сравнении с этим — не больше, чем бой местного значения. Когда со мной штурмбанфюрер Грундт беседовал, на кону была лишь моя жизнь и нескольких товарищей, а тут — государственные интересы СССР! И если союзники наши заклятые хоть что-то разнюхают — тут всё, что угодно может быть, вплоть до третьей мировой войны еще до окончания этой! И даже если не решатся сразу — когда всё же начнется, тоже подготовиться успеют.