Шанхай. Книга 1. Предсказание императора
Шрифт:
Джонка резко качнулась, и Цзян едва устояла на ногах, упершись рукой в низкий деревянный потолок каюты. Резчик шагнул вперед и предложил ей сесть. Она отказалась, мотнув головой.
— Я пришла сюда так быстро, как только смогла. — Прежде чем кто-то успел ответить, Цзян будничным тоном добавила: — Каждый из нас занят своим бизнесом, джентльмены. Мой — доставляет людям удовольствие, но это не делает его менее ценным, чем другие профессии, хотя члены ваших семей могут с этим не согласиться.
— Довольно! — произнес Резчик. — Нам предстоит осмыслить угрозу со стороны Тайпинского Пророка в свете Договора Бивня.
— Ты не рассказал ему про твоего отца и встречу, которая у него состоялась? — спросила Цзян, посмотрев на молодого Конфуцианца.
Тот, избегая встречаться глазами с Цзян, торопливо рассказал о встрече его отца с необычным молодым человеком.
— Как давно это было? — поинтересовался Телохранитель.
— Двадцать месяцев назад. Перед тем как отец окончательно слег.
— И он ничего не рассказал нам об этом? — возмущенно спросил Телохранитель.
— Он рассказал мне, — отрезала Цзян.
— В Договоре не сказано, что все решения должны приниматься совместно, — заметил Конфуцианец.
— Ладно, что сделано, то сделано, а теперь мы должны действовать, — проговорил Резчик.
Под завывания ветра широкобрюхое судно вновь стало швырять из стороны в сторону. Конфуцианец и Резчик уперлись руками в переборки каюты, но Телохранитель без труда сохранял равновесие, просто перемещая вес с одной ноги на другую.
«Прямо акробат, — подумалось Цзян. Она посмотрела на доски пола, танцующие под ногами, и ей на миг показалось, что это сцена. — Я начинаю думать в точности как моя дочь».
Качка немного поутихла.
— Ты пытался открыть второй портал? — обратился Телохранитель к Резчику. — Возможно, там содержится информация, которая нужна нам именно сейчас.
— Я пытался, но открыть окно мне не удалось, — ответил Резчик.
— Значит, придется довольствоваться тем, что у нас есть, — подвела итог Цзян.
— Согласен, — произнес Конфуцианец и повернулся к Телохранителю: — Хватит тянуть время. Ты должен сделать выбор.
— Он будет сделан.
— Так ты уже выбрал?
Телохранитель подумал о своем сыне, потом — о могучем племяннике, который теперь жил в его доме.
— Выбор скоро будет сделан.
— Ты должен оставить сомнения. Возможно, нам скоро понадобится мастер-убийца, — проговорила Цзян.
Ее слова были встречены молчанием.
— Значит, так тому и быть, — сказала Цзян.
— Но не опережаем ли мы события? — задал вопрос Телохранитель. — Каким образом появление Тайпинского Пророка вписывается в Пророчество о Семидесяти Пагодах?
— Очень просто, — ответил юный Конфуцианец.
— Объясни, — потребовал Телохранитель.
— Если длинноносые объявят, что их Иностранный сеттльмент сохраняет нейтралитет в войне…
— И сумеют уговорить Пророка, чтобы он согласился на этот нейтралитет, — добавила Цзян.
— Да, и сумеют уговорить Пророка, то нам останется заняться только одной важной вещью, которой не хватает в нашем Городе-у-Излучины-Реки.
— Что-то я не улавливаю, — признался Телохранитель.
— Людьми, — пояснил молодой Конфуцианец. — Эта экстерриториальность, которую получили длинноносые, позволила им убедить местных китайцев работать на них. Но Шанхай до сих пор — большая деревня. Чтобы построить Семьдесят Пагод, нам необходимо превратить его в великий город. Более великий, чем Пекин, Кантон и Нанкин. Если Шанхай останется нетронутым, пока война бушует в сельских районах…
Штормовой ветер каким-то образом ворвался в иллюминатор, раскидав лежавшие на столе бумаги и задрав скатерть. Пронизывающий холод наполнил каюту, словно зловещее предостережение.
— Да, чтобы возвести Семьдесят Пагод, потребуется много людей, — согласился Телохранитель.
— Очень много.
— Значит, мы должны способствовать тому, чтобы длинноносые установили контакты с Пророком?
— Да.
— А когда они договорятся о нейтралитете Шанхая, мы поддержим Пророка?
— Да.
В каюте повисло долгое молчание. Волны все громче ударялись о деревянные борта джонки. Все знали, что грядут смерти, много смертей, и они будут способствовать этому ради того, чтобы сбылось Пророчество. Никто из собравшихся в каюте потомков Избранных не был свободен от сомнений. Никто не мог похвастать тем, что в разное время у него не возникало вопроса, с какой стати две тысячи лет назад на Священной горе на их предков взвалили столь тяжелое бремя обязательств. Но при этом никто из них не осмеливался встать на пути к обещанному в будущем величию.
Многое из Пророчества уже сбылось. Чужеземцы вторглись в Китай, заняли императорский трон, не устояв перед богатством и роскошью этой страны, пришли Белые Птицы на Воде, и наступила Тьма. Но ей предстояло стать еще более непроницаемой и принести много смертей.
— Что будет, если Пророк одержит победу? — спросил юный Конфуцианец, хотя на самом деле ему хотелось задать другой вопрос: «Какую роль будут играть конфуцианцы в Китае, оказавшемся под властью тайпинов?»
— Если ему удастся захватить весь Китай, не вернется ли он потом и не потребует ли и Шанхай тоже? — снова спросил он, потому что на его первый вопрос никто не ответил.
— Этого не должно случиться, — немного подумав, сказала Цзян. — Пророк — всего лишь оружие, но никак не конец. — Она знала, что Пророк скорее сожжет Шанхай дотла, чем допустит возведение Семидесяти Пагод.
— Как лучник, пустив стрелу в небо, может знать место, где она упадет? — процитировал предупреждение своего отца Конфуцианец.
Цзян, почувствовав тревожный подтекст в словах юноши, посмотрела на него долгим взглядом, затем повернулась к Телохранителю:
— Это твоя работа. Пришло время возродить Гильдию убийц, чтобы, когда придет пора, покончить с Пророком.