Шаукар
Шрифт:
— Что произошло? — Оташ бросился к Юргену. — Эне, ты меня слышишь? Что произошло?
— Всё получилось, — тихо прошептал Шу, открыв глаза. — Таш, он самозванец.
Сказав так, Юрген отключился, но на его губах застыла улыбка.
— Нет, эне, стой! Не смей умирать! Я приказываю тебе!
— Отойди, великий шоно, — послышался рядом голос лекаря.
— Он должен выжить, — проговорил Оташ. — Ты слышишь меня? Он должен выжить!
— Тогда не мешай, — сказал лекарь, но шоно услышал, как дрогнул его голос.
— Что произошло? — снова спросил Оташ, когда Бальзан уступил своё
— Улычен пырнул его ножом, вот что произошло, — ответил тот. — Я сразу приказал страже его задержать.
— За что? — Оташ бросился на Улычена и схватил его за рубашку.
— Я защищался, — ответил он.
— Защищался? Я что-то не заметил у Юргена при себе оружия.
— Разве нужно ему оружие, чтобы убить человека?
— А разве нужно тебе? Ты же сын небесного волка! Разве мог ты поднять руку на моего друга?
— Он переиграл меня, — вдруг проговорил Улычен.
— Что?
— Переиграл. Не могу не признать.
— Если Юрген умрёт, я сам тебя убью, — сказал Оташ. — В темницу его!
Когда Улычена увели, а Шу по приказу лекаря унесли в лазарет, к шоно подбежал стражник и проговорил:
— Там господин Омари прибыл. Сдаётся.
— Как сдаётся? — не понял Оташ.
— Сдаётся и говорит, что у него для тебя есть что-то важное, великий шоно.
У Оташа уже голова шла кругом, но он всё-таки спустился к Омари, и тот молча протянул ему письмо.
«Таш,
сейчас, когда ты читаешь это письмо, я могу быть уверен, что всё уже свершилось. Очень надеюсь на то, что вот-вот появятся Альфред и Элинор и расскажут тебе обо всём, что касается Улычена, хотя наверняка это не его настоящее имя. Я сразу же написал им. Прости, что не предупредил тебя. Омари не виновен. По крайней мере, не в насилии над Мейрам. Он ходил со мной к волчьему камню, ему можно верить. Его подставил тот же, кто принёс змею во дворец, тот же, кто настроил тебя против Сабиры, чтобы поссорить нас. Это Улычен. Ты ведь понимаешь теперь, что он самозванец? Стал бы сын небесного волка убивать твоего брата? Ты ведь знаешь игру в шахматы? Иногда нужно пожертвовать ферзём, чтобы выиграть. Прости, что пришлось пойти на такие крайние меры. Я очень старался сделать так, чтобы меня успели спасти. Не знаю, получилось ли. Надеюсь, что да и что ты не будешь сильно ругаться на меня, когда я приду в себя.
Вернувшись во дворец, Шу думал о том, как правильно рассчитать время. Умирать не входило в его планы, хотя он прекрасно понимал, как рискует. Для начала он написал письмо и вручил его Омари, попросив передать его великому шоно только после того, как случится всё задуманное. «Ты сам поймёшь, что всё случилось, поверь мне», — сказал Юрген, передавая письмо.
Дальше дело было за Алтаном и Бальзаном. Они выяснили, что Улычен сейчас был в своих покоях, и что за поясом у него имелся кинжал. Также они сообщили, что и великий шоно был теперь во дворце. Юрген был очень благодарен братьям за то, что они не задавали лишних вопросов, а просто выполняли его распоряжения. Отправляясь к Улычену, Шу попросил Алтана почти сразу же поспешить за Оташем и немедленно позвать его, сообщив, что это вопрос жизни и смерти, а Бальзану сказал ждать у дверей три минуты, а затем зайти. Юрген очень рассчитывал на то, что уложится в эти три минуты. На деле всё случилось даже быстрее.
— Здравствуй, — проговорил Шу, заходя в покои.
— С возвращением, — с улыбкой ответил Улычен.
— Я пришёл выяснить всё раз и навсегда.
— Не очень понимаю, о чём ты.
— Ты самозванец. Я это знаю, ты это знаешь.
— Всё ещё не понимаю.
— Не прикидывайся. Ты хочешь править Шоносаром. Но я тебе этого не позволю. Это моя страна. Моя и Оташа. Я не дам тебе уничтожить всё то, что мы создали.
— Что ты хочешь сделать?
— А ты не догадываешься? — Юрген приблизился к Улычену.
— Ты не посмеешь.
— Сейчас проверим, посмею ли я, — пальцы Шу коснулись шеи Улычена.
— Нет, ты блефуешь, ты же прекрасно понимаешь, что, убив меня, ты потеряешь Оташа навсегда. И Оташа, и Шоносар. Возможно, и жизнь.
— Мне плевать. Я спасу Шоносар. Я спасу Оташа от тебя.
— Нет, я не верю, — Улычен сделал шаг назад и упёрся в стену.
— Однако в твоих глазах я читаю обратное. Ты боишься. А я вот не боюсь, — Юрген слегка нажал на его шею.
— Ты…
— Сейчас я убью тебя, — проговорил Юрген. Улычен резко вынул кинжал и в следующее мгновение Шу почувствовал острую боль в животе слева.
— Не убьёшь, — произнёс Улычен.
— Теперь я победил, — падая, прошептал Юрген и увидел ужас в глазах Улычена.
Когда он очнулся, то увидел над собой серый потолок лазарета, а затем почувствовал тупую ноющую боль в животе.
— Получилось, — прошептал Юрген.
— Эне? — услышал он рядом.
— Таш? — Шу повернул голову и увидел шоно, сидевшего на полу возле кровати.
— Ты очнулся!
— Привет, Таш, — улыбнулся Юрген.
— Живой, — шоно крепко обнял его, остановившись, только услышав слабый стон.
— Станешь ругаться?
— Стану.
— Только не очень громко.
— Ты такой дурак, эне. Хотя… я сам… тоже…
— Что с Улыченом?
— Пока в темнице. Он будет казнён. Я ждал, пока ты придёшь в себя.
— Прям так и казнён? То есть ты…
— Альфред и Элинор здесь.
— Быстро они.
— Быстро? Ты три дня провалялся без сознания. Как тебе вообще это в голову пришло?
— Это волчий камень.
— Волчий камень?
— Мне приснился сон. Это он мне подсказал, как поступить.
— Порой ты просто меня обезоруживаешь, эне. Я даже не знаю, что сказать.
— Скажи лучше про Сабиру. Ты отослал её?
— Нет. Я не буду её отсылать. И Асиме я написал, рассказал обо всём, что случилось. Жду ответа, в котором она будет на меня ругаться.
— Ты сказал про Альфреда. Что они узнали?
— Подожди с этим. Как ты себя чувствуешь?
— Всё тело ломит, живот болит, но в целом хорошо, — улыбнулся Юрген. — Я счастлив.
— Отличное счастье. Я позову лекаря, — с этими словами Оташ поднялся и направился к двери. — Потом пусть Альфред и Элинор сами тебе всё расскажут, если лекарь разрешит.