Шелковый путь
Шрифт:
Молодки, по обычаю, готовились встретить желанного гостя, подержать под уздцы его скакуна, воздать почести. На лицах красавиц блуждала счастливая улыбка, щеки пылали и глаза блестели, будто только что они встали с брачной постели. Игривые взгляды пронзали сердца, волновали кровь. Когда они смеялись, показывая белые зубы, казалось, что где-то поблизости журчал горный родничок. Яркие, пестрые наряды неописуемо преобразили голубую степь, радовали, ласкали взор, точно пришла вдруг весна, пылая огненно-красными тюльпанами.
Сал исчез, точно провалился. И тут вдруг прискакал порученец, крикнул: «Сал свалился с лошади… за перевалом!»
Девушки и молодки переполошились; одни взвизгнули от испуга, другие
Зычный зачин песни оглушил молодок, он словно взмыл к небу, поплыл гордой птицей над аулом. Благочестивые, сидевшие за трапезой, встрепенулись; столетние старцы навострили уши; шумный аул разом затаил дыхание. Смолк и игривый девичий смех; все с открытыми ртами смотрели на зычноголосого певца.
Молодки забыли о приличии: во все глаза, жадно и откровенно они с ног до головы оглядывали джигита. Не обращали они уже внимания ни на что, так и норовили стать ближе к салу, прикоснуться, прижаться невзначай. Бесцеременно отталкивали они друг друга.
Песня сала всколыхнула всех, точно обрушившийся вдруг вихрь. Летом в этой степи пышно расцветает пырей; он колышется, покачивается, точно море; бывает, с яростной силой налетает на него степной вихрь, буянит, буйствует; и пырей то прижимается к земле, то скручивается, то хлещет другие травы, то вновь поднимается тугими, крутыми волнами. Точно так же подействовала громкоголосая песня сала на пирующий аул.
Одна лишь зоркоглазая молодка-провидица с грустью и тоской взирала издали на шумное пиршество. Душа ее ныла, исходила болью. Она понимала, что сегодня навсегда расстается с батыром, которого любила без ума. Уже сегодня ее ненаглядный окажется в объятиях другой женщины. Третий день продолжалось свадебное торжество, но оно ее не привлекало. Никто и ничто не могло развеять ее вдовью печаль. Холодная и отрешенная, она чувствовала себя как на поминках. Злые, нехорошие мысли приходили ей в голову. Хотелось ей даже, выбрав удобный момент, расправиться со своей соперницей, но, подумав, она решила, что этим сердце батыра все равно не завоюет. А может быть, посягнуть на жизнь самого батыра, изменившего ей? Но не-е-ет… на это у ней рука не поднимется, если даже всю жизнь предстоит ей скорбеть в одиночестве. Без своего заступника аулы осиротеют, родной край опустеет, и ей, облаченной в траур и неутешной, не будет никакой жизни.
Зоркоглазая молодка насупилась, пригляделась попристальней. Там, где солнце клонилось к горизонту, показалось облако пыли. Из-за клубящегося облака возникло кочевье. Это ехал Ошакбай-батыр со своей невестой. От аула кочевье отделяло расстояние в один овечий перегон. Отчаяние охватило зоркоглазую молодку, рыдания душили ее. Хотелось припасть к гриве
Через мгновенье она уже скакала навстречу кочевью. Зачем? С какой целью? Она и сама сейчас не знала. Покусывая пропитанную горьким потом плеть, свободно отпустив поводья, птицей летела она над вольно распростершейся равниной. Встречный ветер свистел у нее в ушах, грива скакуна хлестала по лицу, горячие слезы текли по щекам.
Вплотную приблизившись к кочевью, она натянула повод. Ее ошеломил длинный верблюжий караван. Конец его тянулся еще где-то за перевалом, а головные нары-дромадеры уже поднимались по склону следующего холма. Верблюды были отборные, все сплошь одной — светлорыжей — масти. Они шли, подгибаясь под тяжестью тюков. Это везли приданое невесты. Где находилась сама невеста, зоркоглазая молодка не увидела. На переднем дромадере покачивался богато убранный балдахин; в нем сидело несколько юных красавиц, и невозможно было определить, какая же из них была невестой. В глазах рябило от редких и богатых нарядов, и зоркоглазая молодка почувствовала невольную робость перед этой пышной процессией.
Она вспомнила свою молодость. Отец ее, не расстававшийся с охотничьим соколом, даже одевать свою дочь как следует не мог. А когда выдал замуж, то вместо приданого дал десять батпанов зерна. О боже, как неблагодарно обошлась с ней судьба! Сколько горьких унижений отмерил ей злой рок!
Только теперь она заметила: Баршын сидела не в балдахине, а ехала верхом стремя в стремя с батыром. Донесся до нее вдруг счастливый смех невесты, от которого похолодело в груди. Ей почудилось, будто молодые смеялись над ней. Лицо ее побледнело и сразу осунулось, глаза мстительно блеснули.
Батыр рассказывал невесте про один случай. Оказывается, он давно и ко всем ревновал Баршын, даже с самого правителя Отрара не спускал глаз. Мерещилось ему, что между ними тайная связь. Ведун-Жаланаш однажды шепнул ему: «Иланчик Кадырхан поставил свой походный шатер на краю города, на берегу Арыси. В том шатре он тайком от ханши встречается с какой-то красавицей. Уж не Баршын ли это? Там они и предаются греховному наслаждению». Эти слова вконец лишили рассудка ревнивого батыра: точно пожар охватил сухую нескошенную траву. Оседлав коня, поскакал он к излучине реки, разыскал шатер, разогнал стражу и, распоров мечом шелковый полог, ворвался внутрь. И что же?.. Прямо перед ним стояла насмерть перепуганная девушка неописуемой красоты. Постоял батыр, поглазел и ушел восвояси. Только теперь он догадался, что святой Жаланаш хотел стравить его с повелителем Отрара. Едва не случилось непоправимое, да бог миловал. Об этом случае и поведал Ошакбай своей невесте, и та в ответ громко рассмеялась.
Зоркоглазая молодка круто осадила перед ними коня:
— Батыр, к тебе можно обратиться? Баршын-слу тоже сразу же узнала молодку. Ошакбай поехал к ней навстречу, ласково поздоровался. Молодка ударила плетью коня, свернула в сторону. Ошакбай послушно последовал за ней.
— Значит, нашел себе, батыр, забаву на дороге? Случайная девка приглянулась тебе, стала твоей избранницей? Что ж… да будет счастлив ваш брак! Да посетит удача ваш очаг!
Ошакбай потемнел лицом.
— Оставь свои намеки, зоркоглазая женщина. Говори прямо!
— А что прямо-то говорить? Просто предупреждаю, чтоб не очень убивался, если постигнет тебя разочарование на брачном ложе.
— А тебе что до нашего брачного ложа?!
— Ну как же? Ведь испокон веков кипчакские батыры брали в жены только невинных девиц либо сразу же обновляли постель для любовной услады. Что же это с тобой случилось, кипчакский батыр? Выбрал себе не девицу, не молодку, а мужеподобную бабу! Ну, да ладно, не обижайся, не обессудь за глупые слова. Любила я тебя, батыр. Теперь прощай!