Скандинавский детектив. Сборник
Шрифт:
— Уже поздно ночью я пришел к Эрику Бергрену. У него сидел Эрнст. Но никто из них не видел Марты. И тогда я вспомнил… вспомнил…
Голос у него сорвался.
— Да? — спросил Харалд.
— И тогда я вспомнил, что во время следственного эксперимента Марта упрекала Йосту за невнимание к ней. Больше у меня сомнений не оставалось. Значит, он ее интересовал. Он часто приходил к нам. Гораздо чаще, чем я бывал у него. И когда Марты не было дома, оставался недолго. А при ней просиживал до самой ночи.
— У Йоста в Лунде осталась семья, — возразил я. — Здесь ему, конечно, одиноко. И нет ничего удивительного, что он любит ходить в гости. У нас он тоже часто бывает.
— Ты не видел их вместе, — ответил Герман. — И не знаешь, о чем они говорят. Он никогда не показывал, что она ему нравится, и уже одно это делает его поведение подозрительным. Кстати, несколько раз они даже приезжали сюда вместе. До такой наглости Хилдинг, во всяком случае, не доходил.
— Следовательно, вы подозреваете свою жену в том, что она находилась с Петерсеном в отношениях, которые несовместимы с ее положением замужней женщины? — спросил Харалд.
Герман повернулся и в упор посмотрел на Харалда. Потом последовал ответ, в котором звучало отчаяние:
— А на черта вам мои подозрения!
Харалд спокойно посмотрел Герману в глаза.
— Возвратимся к тому, что делала ваша жена вечером в день убийства. Я хотел бы узнать, не говорила ли она, когда собирается вернуться домой.
— Нет, — отмахнулся Герман. — Она никогда этого не говорила. Как правило, она возвращалась домой не позднее одиннадцати; несколько раз приходила в половине двенадцатого, самое позднее — в двенадцать. Я не помню случая, чтобы она пришла после двенадцати.
Герман стиснул челюсти, быстро подошел к столу, схватил пачку, достал сигарету и глубоко затянулся. Харалд молча перелистывал записную книжку. Вальграв внимательно рассматривал свои ботинки и лишь временами косился на Дафниса и Хлою. Герман сделал еще несколько затяжек, опустил голову на грудь и закрыл глаза. Потом смял сигарету, не глядя бросил ее в пепельницу и сел в кресло. Он тяжело дышал. Харалд оторвался от своей книжки и поднял на него глаза.
— Что вы сами делали вчера вечером? — спросил он.
— Я? — переспросил Герман. — Работал.
— Дома?
— Конечно.
Казалось, Герман утратил всякий интерес к тому, что происходило вокруг.
— Мы звонили вам в двадцать двадцать, — сказал Харалд, — но никто не ответил.
Герман молчал, наклонившись вперед и глядя в пол.
— Где вы были в это время? — не отставал Харалд.
Герман поднял голову.
— Что вы сказали? В двадцать двадцать? То есть в половине девятого? Я был в Юридикуме.
— Но вы только что сказали, что сидели дома и работали!
— Да. — Герман отбросил волосы со лба. — Простите. Я хотел сказать, что сначала был в Юридикуме. Отправился туда после следственного эксперимента. А потом пошел домой.
— Когда вы ушли из Юридикума?
— Не помню. Я пробыл там недолго. Только забрал материалы, нужные для работы дома. Должно быть, я ушел оттуда еще до девяти.
— Вы пошли прямо домой?
— Да, прямо домой:
— А потом выходили из дому?
— Около двух ночи, — мрачно буркнул Герман. — Я искал Марту. Вечером она всегда возвращалась домой. Всегда. Я боялся, что с ней что-то случилось.
Харалд хотел что-то сказать. Но я сделал ему знак помолчать.
— Послушай, Герман,— начал я.— Эрик Бергрен утверждает, что видел тебя возле «Каролины» вчера вечером примерно в половине десятого.
Герман выпрямился и взглянул на меня отсутствующим взглядом.
— То есть когда убили Марту?
— Ну, мы еще точно не знаем, когда ее убили, — заметил Харалд. — Но, во всяком случае, это не исключено.
Глаза Германа превратились в маленькие щелочки. Он исподлобья взглянул на Харалда.
— А что Эрик делал так поздно возле х«Каролины«?
— Эрик утверждает, что якобы договорился встретиться с Мартой в половине десятого возле филфака. Но она не пришла.
— Вот оно что! — воскликнул Герман. — Значит, все-таки Эрик!
— Вы видели вчера вечером возле «Каролины» машину Петерсена? — неожиданно спросил Харалд.
Это была грубая ловушка. И Герман в нее не попался.
— Я не был вчера вечером возле «Каролины«! Вы сами говорите, что там стояла машина Йосты!
— Почему Эрик утверждает, что видел тебя возле «Каролины», если тебя там не было? — спросил я.
Герман зашагал по комнате.
— Он не мог видеть меня возле «Каролины». И не мог встретить Марту возле филфака!
Харалд быстро взглянул на меня и незаметно сделал знак, чтобы я молчал.
— Почему же доцент Бергрен не мог встретить вашу жену возле филологического факультета?
— Потому что в половине десятого… — начал Герман. — Потому что…
Окурок обжег ему пальцы. Он бросил его в керамическую вазу.
— Так почему же? — спросил Харалд.
Герман сел в кресло.
— Потому что в половине десятого я сам искал Марту на филфаке. И ее там не было.
Теперь Герман рассказал все, что с ним случилось в тот злополучный вечер. Из Юридикума он действительно пошел домой, а когда пришел, оказалось, что Марты нет. Тогда он и заподозрил недоброе. Убедив себя в том, что подозрения не безосновательны, он выбежал на улицу, вскочил в автобус, пересел в. другой и вышел на остановке возле Валленбергсвейен, прямо напротив филологического факультета. Воспользовавшись своим ключом, он открыл двери и вошел, но Марты нигде не было. Тогда он отправился домой пешком в надежде, что она уже вернулась. Однако пошел не по Тунбергсвейен через Английский парк мимо «Каролины», а по Виллавейен прямо к Энчепингсвейен. Избрав такой маршрут, он мог довольно долго наблюдать всю улицу возле филфака. Правда, никого из знакомых он не встретил.