Сказания о Дьяволе согласно народным верованиям. Свидетельства, собранные Клодом Сеньолем
Шрифт:
В деревне Лестри, община Сен-Морис-де-Лион, в конце XIX века одна ферма процветала, и коровы там «купались в молоке»; на другой, напротив, коровы не могли даже накормить собственных телят, которые умирали раньше, чем их можно было продавать. Между тем, эти две фермы принадлежали одному и тому же собственнику, который вел на них хозяйство одинаково, и неоткуда было взяться той разнице.
Утром 1 мая, когда день только начинал брезжить рассвет, моя бабушка, которая была акушеркой в той местности, возвращалась домой в сопровождении двух мужчин. Они заметили на лугу поблизости от деревни Лестри человека, который собирал росу в ведро. И два спутника одновременно закричали: «Вот тот негодник, который забирает все молоко у своего соседа».
В той же местности м-р Жозеф Одуан застал старуху М…, умершую около 1936 года, которая предавалась подобному занятию на пастбище около дома в Фужер.
В Бурбонне порча молока была наиболее частой. Существовал особый сглаз, который позволял заклинать молоко соседа, то есть делать так, чтоб коровы хирели в пользу коров соседней фермы. Помимо использования определенных снадобий, для достижения этого результата нужно было проникнуть на луг соседа утром первого мая, перед восходом солнца, вооружившись при этом специальной посудой — бидоном для молока, а также горшком. Этим горшком собирали росу и выливали ее в бидон, произнося при этом заклинание, которое начиналось так:
Майская роса, майская роса, Росочка, росочка В моем горшочке…В некоторых местах считалось, что заклятие молока можно произвести с помощью огромной жабы, специально для этого выкормленной, на шею которой иногда надевали красную ленту и которую называли росяная жаба. Подобные же обряды, совершенные утром Иванова дня, также перед восходом солнца, имели целью забрать у соседа овес. Можно также привести в пример колдовские обряды, направленные на то, чтобы забрать у соседа тучность навоза, прогнать к соседу кротов и слизней, вредящих урожаю, помешать его курам нестись.
— Жил-был, не знамо где, не знамо когда, — сказывают в Вантроне, в Вогезах, — один молодой солдат, которого звали Жозеф. Трепясь о том о сем со своими товарищами, особенно о его деревне, которая была далеко, очень далеко, он однажды сказал: «Я хотел бы, чтоб у меня сейчас было молоко нашей Джансотт» (это имя коровы его родителей). Один из товарищей Жозефа, слывший немного колдуном, услыхал его и ответил: «Это очень легко, если хочешь, я подою корову, не сходя с этого места». — «Подоишь ее, не сходя с этого места? — сказал солдат. — И как же ты это сделаешь?» — «Увидишь, но сначала ответь на мои вопросы: где живут твои родители, какого размера корова, какого она цвета, и как с ней обращаются в загоне?»
Жозефу не составило труда дать ему нужную информацию.
«Хорошо, этого довольно; сейчас ты получишь, что хочешь».
И тут он взял нож, воткнул его в дверь, накрыл его тряпицей и стал тихо бормотать нужные слова. Ожидание было недолгим. Едва только он замолчал, как из-под тряпки потекло молоко, точно так же, как если б оно текло из вымени коровы. Жозефу ничего другого не оставалось, как только собрать его в свою миску; так он еще раз напился вдоволь молока Джансотт.
В окрестностях Кентена, в Кот-дю-Нор, ведьмы бегают по ночам совсем голые и наполняют свои кувшины росой, собранной в полях. Так они могут быть уверены, что переманят к себе чужую сметану.
В Неви-Сен-Сепюлькр колдун, наводящий порчу, использует в своих магических обрядах одного из своих излюбленных помощников, большую серую жабу, по-другому, Жаке. Этого Жаке нужно поймать перед восходом солнца, когда ему не исполнилось еще более трех дней и когда у него желтый животик. Колдун сажает его в свою «печь для хлеба»; чтобы у коров пропало молоко, он берет Жаке в руки, привязывает к его лапке красную нитку и заставляет его много раз прыгать по миске, говоря при этом: «Прыгай, прыгай, Жаке, сметана будет в молоке». Бывает, что хозяин отправляет жабу к своему врагу, потому что в Берри говорят: «У нее дома Жаке». В Гурне (департамент Эндр) если ребенка лечить с помощью жабы, он в течение недели перестает «брать грудь». Становясь членом семьи колдуна, Жаке остается верным ему до самой смерти: несколько лет назад умерла старая ведьма из общины Буэсс, у которой был Жаке. Жаба уселась в изголовье гроба и оставалась там до похорон.
Не без удивления я услышал одну историю, которая, хотя и смешная, но показывает, что невежественные жители Солони легко принимают на веру то, что им коварно внушают. Люди, которые рассказали мне эту историю, сохраняя удивительное хладнокровие, относят ее к примерам великой магии. Она возвращает нас к ужасам Французской революции, потому что произошла в 1793 году.
В то время, рассказали мне, колдуны решили убить всех женщин и, чтобы им удалось это убийство, они прибегли к помощи магии. Но прежде им понадобились, по крайней мере, две-три капли женского молока.
Эти колдуны поехали в Жуи-Ле-Потье, к одной кормящей женщине, которая после всего случившегося умерла. Они попросили у нее ее молоко, и она отказалась; но после того, как они обещали заплатить ей луи, она согласилась удовлетворить их просьбу, если ее муж, которого в ту пору не было дома, тоже согласится. «Короче говоря, — сказала она, — приходите завтра».
Муж, который был предупрежден о происходящем, запретил своей жене выполнять просьбу этих дурных людей. Однако, соблазнившись на вознаграждение в двадцать четыре франка, он нашел способ получить эту сумму при помощи плутовства. Он взял кошку, которая в то время кормила своих многочисленных котят. Он взял четыре или пять капель ее молока, вылил их в бутылку и велел своей жене отдать ее колдунам, но, конечно, так, чтоб они не догадались о подлоге. Они заплатили луи и ушли.
За колдунами следили (кто именно — об этом история умалчивает), люди видели их на реке Коссон. Там, с длинными палками в руках, одетые в церковную одежду, колдуны принялись бить по воде, куда они вылили молоко кошки, при этом они делали странные гримасы и ходили по воде, высоко поднимая ноги. Тотчас же солнце померкло, земля задрожала, и все кошки в более чем на двадцать лье вокруг сдохли. Это было ужасно.
На фермера из Милансе, в департаменте Луар-и-Шер, наслали чудовищное проклятье. Много вечеров кряду его притягивало к каминной трубе и там дьявол хватал его за волосы и таким образом поднимал в трубу. Беднягу надо было тащить за ноги, чтобы вернуть обратно. Кюре узнал об этих злоключениях и «разговорил» его.
Колдун из Шатийона, который когда-то приходил в Ружу, чтобы помогать молотильщице, «посадил дьявола» в пустую телегу. Ее не под силу было сдвинуть даже девяти мужчинам, которые там находились. Тогда хозяин пригрозил колдуну, и тот согласился снять заклятье. Телега снова могла ехать. Однако сын того человека остановил ее взглядом. Но пришлось телегу снова отпустить, потому что хозяин чуть не убил его.
Фермер из Лоре, возвращаясь из Роморантена, по неосторожности взял колдуна к себе в повозку, но поскольку таких людей преследуют несчастья, даже когда им оказывают услугу, повозка перевернулась, и фермер сломал себе ногу.