Сказка о Берте и Берти
Шрифт:
Он опустил голову, стараясь услышать ее удаляющиеся шаги на травянистой дороге. Но услышал лишь скрип входной двери.
Берта закрыла ее за собой, не оборачиваясь.
– Я остаюсь, – негромко сказала она, оперлась на дверь спиной и съехала вниз, так же как и Апрель усевшись на пол, обняв колени. Она боялась, что он спросит ее, почему, и мальчишка чувствовал это. Он молчал.
Ветер шуршал в травинках на стене, в воздухе пахло чем-то свежевыпеченным, сладким.
– Ты сердишься? – Спросила Берта.
Апрель покачал головой. Поднявшись, он развел в голубой огонь в маленьком камине, сдернул
– Тебе нужно высушить свою одежду.
– Я хочу есть.
– Конечно, – примирительно кивнул он: – Сегодня утром Вирджиния испекла апельсиновый бисквит и ушла.
– Куда?
Он пожал плечами:
– Она не сказала мне. Я принесу тебе кусочек. И чашку чая.
Едва только он вышел, Берта скинула с себя коричневый костюм для верховой езды, обернувшись пледом, и расстелила промокшие вещи на соломенном диване. Сама она уселась у камина и развернула клочок бумаги, который все это время сжимала в кулачке, скрывая его от Апрель. Ей доставило удовольствие еще раз прочитать эту записку, которую отдала ей Морская Фея возле дома Вирджинии.
«Я рад, что ты жива. Мы не смогли найти тебя, Берта. Крис видел, как мальчишка нес тебя к дому старухи. Будет лучше, если ты не выдашь нашего присутствия в гавани. Попытайся выведать что-нибудь у старухи Вирджинии, она должна знать, как добраться до Адельерры. Вся наша компания сейчас в Гавани Заката, но мы так и не смогли разыскать Сатиру после шторма. Ты очень нужна мне, ты это знаешь. Берти».
Скомкав клочок бумаги, девушка бросила его в камин, и голубые язычки тут же съели записку от Счастливчика, превратив ее в тысячу колючих рассыпчатых снежинок.
Не дождавшись возвращения Апрель, Берта уснула, свернувшись калачиком на полу, и вошедший в комнату мальчишка услышал, как она нежно и грустно разговаривает с кем-то во сне.
– У меня все не так, – шептала она на ухо Берти, который лежал на песке в мокрой одежде и с лентами водорослей в раскинутых в стороны руках. Пиджак его и холщовая шляпа с круглыми полями потерялись. Счастливчик был бледен и мертв. Склонившись над ним, она поправила его сырые волосы, поцеловала лоб и снова шептала, прильнув губами к его уху:
– Все не так…
– Все будет хорошо, Берта, – она почувствовала, как его рука гладит ее темно-русые волосы: – Мы вместе справимся, и все будет так, как ты захочешь…
Во сне она улыбнулась, неловко смахивая с лица мокрые капельки от его волос.
Апрель нежно вытер ее слезы, продолжая гладить спящую девушку по чудным белокурым локонам:
– Все будет только хорошо, Берта…
Глава одиннадцатая
Хорошие новости – плохие новости
Девушка проспала весь вечер. Когда сон, устав бродить по ее голове как по замкнутому кругу, покинул Берту, она открыла глаза и увидела, что снова находится в той доброй и затейливой сказке, в которую она попала еще в начале своего путешествия. Апрель спал, сидя рядом с ней, навалившись спиной на стенку камина, который давно потух, уничтожив секрет девушки.
« – Я могла бы остаться здесь, покинуть их всех», – подумала она в который раз, поднимаясь тихо на ноги. Дикий
– Хорошо, хорошо, – рассмеялась она: – Сегодня ночью я никуда не уйду.
Подойдя к инструменту, девушка присела на его край, чтобы послушать ночную мелодию. Ветви плюща взбирались вверх по ее спине, покрывая плечи Берты яркими синими и белыми граммофонами ароматных цветов. Сбросив с себя покрывало, девушка посмотрела на свои руки, на свой живот, которые тоже начали покрываться восхитительным серебристо-голубым рисунком. Она чувствовала непонятный приток жизнерадостности, словно бы переживала свое сказочное рождение. Но ночная мелодия из быстрой и порывистой перетекла в колыбельную. Цветы-граммофоны закрылись. Звуки тихо-тихо начали растворяться в тишине, и озноб пробежал по спине девушки. Она быстро набросила одеяло на плечи, услышав приближающиеся к ней шаги.
Когда Берта открыла глаза, то она увидела светловолосого парня, задумчиво смотрящего на нее.
– Мне кажется, я могу чувствовать его бьющееся сердце, – сказала она Халу, демонстрируя зеленое колечко на своем запястье, которое уже начало разжиматься. Плющ отпускал свою гостью.
Взглянув на ее руку, Апрель вдруг побледнел, сделал шаг к ней навстречу и быстро схватил ее ладонь:
– Берта, что это? Откуда? – Он удивленно указывал ей на крохотный черный крестик, появившийся на ее коже в тот вечер, когда она нашла Счастливчика Берти в баре на острове Фирра.
Внимательно посмотрев в испуганные голубые глаза, Берта негромко ответила ему:
– Я открыла конверт, который Вирджиния запечатала для Берти.
– Зачем?!
Его лицо исказила гримаса страха. Но она оставалась равнодушной, продолжая спокойно смотреть на мальчишку.
– Потому что он так сказал тебе сделать? – Апрель тоже вдруг успокоился и заговорил тише: – Потому что он попросил тебя, Берта?
– Нет.
– Ты не должна была открывать это письмо.
Девушка чуть подалась вперед, чтобы ее лицо оказалось ближе к лицу Апрель:
– Скажи лучше, что письмо должна была открывать не я, а он. Счастливчик Берти.
И он, не говоря ни слова, едва заметно кивнул. Кивнул и отошел к окну. Свечи на раковинах улиток капали на пол, как в тот вечер, когда Берта уходила из этого дома.
– Что это означает, Апрель? – Спросила она его: – Что это за колдовство в конверте?
Она услышала, как тяжело он дышит, не отводя глаз от ночного неба. Его голос вдруг ослабел, а волосы снова поблекли:
– Это такое проклятие, Берта.
– Проклятие? Вирджиния послала Берти проклятие через меня? Остроумно…
– Проклятие, – говорил он полушепотом, не обращая внимания на ее ироничный тон: – Оно не позволяет быть рядом с тем, кого любишь. Оно всегда разводит, рассоединяет. Охлаждает одного и воспламеняет другого. Оно приносит, пожалуй, самую большую боль.
– Что? – Берта почувствовала, словно ее сердце мягко падает на пыльный пол, истекая озлобленностью на прошлое: – Что ты сказал?..
– Даже если ты любишь его, он не будет с тобой рядом, – не поворачиваясь, прошептал горько Апрель: – Оно не позволит. Ты искала его зря.