Сказка о Берте и Берти

Анника

– Ребенок, – повторила она, невольно прикладывая ладонь к своему животу: – Я… Я не думала…

– Ты будешь очень счастлива с ним здесь, – улыбаясь, кивали ей Морские Феи, и нежные руки обнимали ее за плечи, пока она ошарашено оглядывалась вокруг, ища хоть одного человека, хоть кого-нибудь, кто сказал бы ей, что это лишь вымысел, что это шутка. Что это лишь сказка.

Но только ветер ударил ей в лицо, заставляя опомниться. Тяжело вздохнув, Берта посмотрела в ту сторону, куда вела дорога. Петляя среди травянистых холмов, тропинка бежала в Гавань Заката, где ждали хороших новостей. Солнце уже поднималось, скоро должен был наступить полдень.

Ощутив, что сказка становится для нее настоящей жизнью, Берте стало страшно.

Глава двенадцатая

Счастливчик Берти

Сквозь щели в досках пола чувствовалась, что Сатира снова курит. Дым поднимался густыми мутными клубами в комнату. Задернутые желтые шторы на окне, пропуская утренние лучи солнца, делали атмосферу комнаты тошнотворной. Даже закрытые веки девушки не спасали ее от безысходности, которой пропахла вся Фирра насквозь вместе со своими жителями, их домами, хлипкими пристройками баров, гостиниц, убогими конюшнями и зловонным портом.

Время текло ужасающе медленно. Семь долгих месяцев, проведенных в доме Олли и Одди растерли в пыль яркие воспоминания о том, что было до того момента, как Берта узнала о своей беременности.

В тот день она пришла в Гавань Заката. Берти выслушал ее молча и совершенно спокойно. Он так же молчал о том, почему соврал ей. Сатира вовсе не терялась. Было очевидно, что Счастливчик попросту побоялся того, что в девушке вспыхнет ревность, и она не станет помогать ему. Теперь уже было все равно. Вся компания первым же кораблем отправилась на остров Фирра, только Крис остался в Гавани Заката. Об Адельерре больше не было сказано ни слова, и эта тишина угнетала ее.

Лишь раз она случайно подслушала разговор Одди и Берти, когда спускалась по лестнице со второго этажа.

– Ты серьезно? – Одди от переизбытка чувств сжал ладони в кулаки.

– Да, друг мой, – кивнув, невесело рассмеялся Счастливчик.

– Остаться здесь, в этой поганой дыре?.. Но что здесь делать?..

Оборванец снял шляпу с круглыми полями и потёр лицо левой рукой:

– А что ты делал до того, как мы отправились невесть куда? Что еще ты умеешь делать, Одди, кроме как путешествовать и вытаскивать меня из неприятностей, скажи? Чем здесь занимается целый остров?

– Я рыбачил, как и все, – с тоской в голосе прохрипел старик.

– Значит, – Берти решительно надел шляпу вновь: – Значит, будем рыбачить.

– Ты серьезно?..

– Я не смогу, – голос Счастливчика вдруг упал до озлобленного отчаяния: – Я и так чувствую себя последним подонком. Я виноват перед ней, наверное. Но все стало слишком непросто. Если мы отправимся сейчас, то, даже если и не сразу, она начнет искать меня. Так уже было, ты знаешь. И ей это навредит.

Одди не без удивления смотрел на человека, которого он всегда считал невыносимым проходимцем:

– Ты хочешь, чтобы родился ребенок?

Берта услышала, как Берти на мгновение замолчал, но потом все же дал свой ответ твердым уверенным голосом:

– Да.

– Будем ловить рыбу, дружище, – рассмеялся старик.

« – Зачем я не осталась», – голова Берты словно бы горела огнем. С того дня ей было неспокойно.

Казалось, они оба выжидают. Берти ждал, пока Берта родит ребенка и будет вынуждена остаться вместе с Олли. Еще в его мыслях иногда вспыхивало предположение, что она осмелится вернуться домой, бросив и его, и эту невесёлую сказку. В его представлении невозможно было построить семью с таким человеком, как он сам. Он не считал себя способным на это.

Не считала так и Берта. Ее ожидание было менее напряженным. Она точно знала, что Счастливчик Берти рано или поздно уйдет. И временами ей казалось, что она хочет, чтобы это уже, наконец, произошло. То, что волна боли и разочарования накроет ее с головой после этого, уже не так пугало девушку. По крайней мере, она бы знала, что должна бороться с этими своими чувствами. Бороться с ожиданием она не могла. Не могла чувствовать радость, когда Одди вместе со Счастливчиком возвращались с рыбалки, и Берти нежно целовал ее, она знала, что это уже не тот человек, за которым она бежала, сломя голову. Уже не тот персонаж сказки, в которую она попала. С каждым днем окружающая ее действительность все меньше напоминала ей сказку. И это было чудовищно.

Девушка вместе с Олли, родившей от Одди уже пятого ребенка, работала на кухне в том самом баре, где она впервые встретилась с Берти. Берта любила подниматься в ту комнату, где они провели свою первую ночь, и погружаться на мгновение в воспоминания. Ей казалось, что тогда она еще имела возможность сохранить что-то, что зародилось между ней и Счастливчиком в доме Сказочника. Но не теперь.

Теперь, с той самой ночи прошло восемь месяцев, полтора из которых девушка отчаянно гналась за тем, что теперь угнетало ее. Она винила в изменениях, произошедших с Берти, только себя.

Но он никогда не говорил ей ни слова упрёка до вчерашнего вечера, когда, напившись в баре, он проиграл все деньги, заработанные за день. А ведь со своего возвращения на Фирру Счастливчик не брал в руки карты. Когда Берта с опущенной головой пришла заплатить за него долг, Берти сидел за тем самым столом у дальней стены бара, где она встретила его впервые в Сказочном Мире.

Увидев Берту, со вздохом присевшую напротив него, он мутным пьяным взором посмотрел ей в глаза, и она поняла, что, не смотря на выпивку, он всё еще очень хорошо соображает. Не опуская взгляда, он задал ей вопрос, на который она не ответила:

– Если все это так трудно, то что же ты здесь делаешь?

Они не говорили об этом даже после того, как он протрезвел. А Берте и самой в тот момент захотелось напиться до беспамятства. Берти так и не попросил у нее прощения.

Лежа на кровати, она не хотела просыпаться. Она знала, что ничего нового не принесет этот день в ее жизнь. Она прекрасно знала, что, спустившись вниз, столкнется с едкими шутками Сатиры, которая была особенно остроумна по утрам. Что завтрак будет примерно таким же безвкусным, как и вчера, настолько же пропахшим рыбой. Все теперь вокруг нее пахло рыбой, даже мясо, овощи, фрукты, свежевыстиранная одежда и загорелая кожа Берти ночью. Все пропиталось безысходностью для нее.