Сладость горького миндаля
Шрифт:
– Но он пошёл пешком?
– То-то и оно.
– Но что могло случиться? Мистер Хэдфилд ведь не импульсивная женщина,- Донован обернулся к Райану, - на него могла повлиять ваша ссора?
Бреннан пожал плечами.
– Это была не ссора. Я обсудил с ним положение дел. Мы не смогли прийти к определённой договорённости. Он прекрасно знал, что я сделаю в этом случае. Во всем остальном не было ничего неожиданного для него.
– Райан надел шляпу, - если продолжить рассуждения моего дядюшки, мистер Донован, Эдвард был человеком, безусловно, импульсивным, но дураком не был, и едва ли он мог не понимать, что определённые поступки влекут за собой совершенно определённые последствия.
– Донован отметил, что Райан ни разу не сказал, что является, в некотором роде, наследником Хэдфилда. Впрочем, наследство было подлинно иллюзорным.
– А может... поступок Кэтрин повлиял на него?
Райан пожал плечами.
– Не знаю. Я не очень-то могу разобраться в своей душе, мистер Донован, чужие же души и вовсе - потёмки.
Неожиданно робкий голос подал Томас Ревелл, все это время молчавший.
– Мистер Хэдфилд всегда говорил, что от самоубийства многих удерживает лишь страх перед тем, что скажут соседи.
– Я бы сказал, что Нэд был эгоистом, - заявил дядюшка Джозеф, - два дня поисков! Готов согласиться с тем, что он мог ограничить время своего пребывания в этом мире, но зачем воровать моё?
– Эгоистом не хотел бы выглядеть я, - рассмеялся Райан, - иди, отдыхай, Джо, мы управимся сами.
Но мистер Джозеф Бреннан покачал головой. В итоге Бреннаны и Ревелл снова решили идти на болота.
Однако, они не успели добраться туда. Грум Майкл Блэкмор и его люди обнаружили сюртук мистера Хэдфилда - на болотной кочке в середине Сатанинской трясины, багром же подтянули ботинок. Джозеф сомневался, что ботинок принадлежал Эдварду, Райан тоже, но сюртук - сшитый на заказ, синий, с черными бархатными обшлагами и воротником, действительно принадлежал Хэдфилду, его опознали все.
Сомнений больше не оставалось, грум - плечистый мужчина лет тридцати пяти с курчавой головой и цыганскими глазами - заметил, что если он оказался в ливень в Сатанинской трясине - выбраться бы не смог. Оттуда и в сушь не выберешься. Конюх же опознал и ботинок, на нем были царапины от стремян. Сам он, Джереми Фаулз, говорил мистеру Хэдфилду, что для верховой езды куда больше подходят сапоги, но мистер Хэдфилд сапоги не любил. Ботинки же его он, Фаулз, естественно, запомнил, потому как видел их вблизи. Эти, казалось бы, неопровержимые свидетельства, тем не менее, не убедили мистера Джозефа Бреннана, он полагал, что Эдвард все же мог выбраться. Райан послал людей отдохнуть и просушиться, а затем велел снова обойти топь - теперь с юга.
– Вы ещё надеетесь?
– спросил Донован.
Райан Бреннан поморщился.
– Наверно, нет, но для очистки совести предпочитаю сделать всё, что от меня зависит. Он всё же мог, потеряв сюртук и ботинок, выбраться...
Донован смутился, но все же задал свой вопрос.
– Но как это могло случиться? Он же... не мог не понимать, что оставляет одну сестру, что его смерть убьёт её. Как же он так?
Бреннан ответил очень серьёзно.
– К сожалению, мистер Донован, в семействе Бреннанов и Хэдфилдов, а мы в некотором роде одна семья, редко думают о чужих интересах. Он прекрасно понимал, что отказываясь от брака с моей сестрой, делает невозможным и мой брак с мисс Хэдфилд. Но это его мало занимало. А раз так, с чего бы ему задумываться о последствиях своего самоубийства? Вы, как мне кажется, правы, говоря, что для самоубийцы значима эта конкретная минута, временное становится вечным, и где уж тут думать о близких?
Райан Бреннан и дядя Джо вскоре снова ушли на болота. Элизабет вышла проводить их, снабдив каждого фляжкой, брата - с бренди, дядюшку - с его любимым коньяком.
Глава 15. Распутный скандал.
Первое впечатление всегда бывает
несовершенно: оно представляет тень,
поверхность или профиль.
Фрэнсис Бэкон
Вернувшись в гостиную, Донован неожиданно ощутил странный прилив тоски к сердцу, ему вдруг стало одиноко и немного страшно в этом доме, и Чарльз, несмотря на то, что ничем не смог помочь епископу Корнтуэйту, порадовался, что в субботу он будет здесь. Вошла проводившая брата и дядю мисс Бреннан, и Донован спросил Элизабет, когда ему сможет позировать миссис Бреннан?
– Это будет зависеть от поисков Эдварда, - Бесс вздохнула, - моя мать наняла людей в помощь Блэкмору, они хотят обшарить всю Вересковую Пустошь. Ей кажется, он мог просто споткнуться или сломать ногу - и не может позвать на помощь.
– А что вы думаете сами, мисс Элизабет? Вам нравился мистер Хэдфилд?
– Да, - кивнула мисс Бреннан, - он был приятен мне.
Чарльз заметил, что она не ответила на первый вопрос, точно не расслышала его, но задавать его снова не стал.
– А что собираются предпринять мистер Бреннан и ваш дядя сейчас?
– Хотят проехать на Норгейтский холм.
– Вы надеетесь, его найдут? Ведь сюртук...
– Нет, - неожиданно проронила Бесс, - не надеюсь. Здесь можно не найтись, только если умышленно спрятаться в одной из рудных штолен или в пещерах на речном склоне. Но мистер Хэдфилд не ребёнок. Зачем ему прятаться?
– Но что могло случиться?
– Не знаю, - покачала головой Элизабет, - накануне его исчезновения, поздно вечером, где-то перед полуночью, я слышала, как он о чём-то спорил с сестрой. Потом громко хлопнул дверью и ушёл к себе. Но ещё позже он говорил о чем-то с мистером Джозефом. Тот сказал, Эдвард спрашивал его, где Райан, а дядя сказал, что наверняка в Грант-Холле. Райан, когда вернулся от нотариуса и переоделся, сказал Джозефу перед отъездом, что не вернётся ночевать, - уточнила она.
– Но зачем ему нужен был Райан, я не знаю.
Тон Бесс был бесстрастен и холоден. Донован подумал, что Элизабет прекрасно знает, что Хэдфилд не хотел жениться на ней, и сейчас отнюдь не преисполнена скорби. Впрочем, она и не трудилась изображать печаль, была как всегда ровна и спокойна.
– Но кто же мог взять у меня реальгар?
– эта мысль не давала Чарльзу покоя.
– Это все дядюшкино карканье, - уныло проронила в ответ мисс Бреннан, - за три дня до гибели Кэтрин он сказал, что перед удачливыми открыты все двери, перед глупцами - все окна, что имеет преимущество, ведь, выпрыгивая в окно, его можно не закрывать за собой. Кэтрин никогда не закрывала за собой дверей. А тут этот нелепый разговор о ядах... Он словно пророчит.