Сладость горького миндаля
Шрифт:
Если, допустим, мисс Джейн Лидс была влюблена в Мэтью Лорримера, то, узнав о его связи с Шарлотт и об их свиданиях в подвале, она запросто могла донести Патрику Бреннану на счастливых любовников. А мог это быть и конкурент Лорримера - из слуг, метящих на его место, ведь заработок-то у того был, как говорят, немалый, а это всегда порождает зависть челяди.
А ведь Корнтуэйт как раз и говорил о дьяволе в доме. И сам Донован тоже всё время чувствовал там чье-то присутствие - туманное, призрачное, но ощутимое по своим смрадным следам. Но неужели это кто-то из прислуги? Чарльз положил себе завтра выяснить, кто служит самому Патрику, кто его камердинер, и в каких отношениях он с горничными. Это было проще сделать через миссис Голди и доктора Мэддокса, у которых были знакомые среди слуг в доме.
Неожиданно Доновану пришла в голову ещё одна странная мысль. Как дерзнул Мэтью Лорример, всего-навсего камердинер, завести роман с мисс Шарлотт Ревелл? Она же кузина хозяина. Не исключено, впрочем, что Шарлотт сама влюбилась в него.
Чарльз утомлённо вздохнул. Любовь... Он не любил размышления на эту тему. Сам он был слишком беден, чтобы позволить себе завести семью и, понимая это, всегда отводил глаза от женщин. Но иногда жизнь сталкивала его с необходимостью писать свадебные портреты молодых девиц и их женихов, и художник не переставал удивляться причудливым предпочтениям девиц.
И всё же... выбрать Мэтью Лорримера? Уродом молодой человек, рослый и широкоплечий, конечно, не был, но лицо было явно плебейским, черты топорны. Однако разве он, Донован, знал, что представляла собой мисс Шарлотт? Возможно, именно такие ей и нравились. Вкусы сестричек могли быть весьма грубыми, почему нет?
Чарльз махнул рукой на свои размышления: завтра многое должно было проясниться само собой. Ему казалось, он уснёт мгновенно, но не тут-то было: перед его мысленным взором всплыла любовная сцена в подвале. Тогда она не взволновала его, а скорей смутила, но теперь он чувствовал гнетущее возбуждение. Понимая, что ничем хорошим это не кончится, забормотал молитву.
Саднящее напряжение ушло, и он смог уснуть.
...Утром Чарльз проснулся с петухами, как ни странно, в отличном настроении. Всё радовало - солнечная погода, завтрак миссис Голди, продвигающаяся работа по витражам. В Кэндлвик-хаус Донован решил пойти ближе к полудню, закончить портрет мистера Ральфа Бреннана, а заодно разузнать, чем закончился вчерашний скандал.
Однако выйти ему пришлось позже: в половине двенадцатого его снова навестил доктор Тимоти Мэддокс, который, как сразу понял Чарльз, от коллеги из полиции уже узнал о новом самоубийстве в доме Бреннанов.
Донован сразу разуверил врача, коротко объяснив ситуацию.
– Поверьте, это было вовсе не самоубийство. На дворе были сумерки, свет проникал через окно наверху, но из-за света лампы казалось, что за окном совсем темно. Однако я видел всё сам.
– Донован рассказал, что смог разглядеть в подвале, объяснил, почему поднялся наверх, как мисс Элизабет встретила его в холле и как они со слугами спустились вниз.
– На полу валялись осколки лампы. Либо Патрик разбил её, гонясь за ними, либо в лампу что-то кинул Лорример, чтобы затруднить мистеру Бреннану погоню. Но мисс Шарлотт, видимо, просто оступилась...
Лицо доктора было каменным, но когда Донован закончил свой рассказ, Мэддокс неожиданно разразился странным каркающим смехом.
– Лорример - каналья. Но это странно. Вы говорите, Патрик видел их обоих?
Донован уверенно кивнул.
– Да, он стоял в десятке шагов.
– И не кинулся к ним?
Донован спохватился.
– Я забыл рассказать вам. Во время поисков Хэдфилда Патрик повредил на болотах ногу, она была вся опухшей. Джозеф велел окунуть её в ледяную воду и потом крепко стянуть жгутами. Как раз Лорример это и сделал. Со мной однажды в Академии было подобное: я тогда мог ходить, но с трудом, каждый шаг давался с болью. А у Патрика нога распухла куда почище моего.
– Донован вздохнул и продолжил, - гораздо интереснее другое. Патрик лежал у себя в спальне на третьем этаже - и вдруг встал и спустился в подвал. Почему? Кто сказал ему, что Шарлотт там с Лорримером?
Мэддокс уже не смеялся.
– Это склад всякой рухляди в левом крыле?
– Донован молча кивнул.
– Да, даже если он собрался прогуляться, это совсем не по пути. И глупо думать, что амурные игры этих двоих были столь уж шумны. В галерее из-за лестничного пролёта их можно было услышать, но из коридора главного входа - нет. Да, его туда явно направили, но кто?
Донован поделился с Мэддоксом мыслями о челяди, а после - рассказал о пропавших пигментах.
Мэддокс насторожился.
– Реальгар и аурипигмент? Но откуда кто-то в доме, кроме дражайшего дядюшки Джо, конечно, знает, что это соединения мышьяка?
Доновану пришлось рассказать и о беседе за ужином.
– И тянет же кто за язык, - со вздохом проронил Мэддокс.
– В любом случае, творится что-то непонятное. Но в случае с Шарлотт, повторяю, никакой мистики нет.
– Да, просто похотливая сучка, точнее, сучки, если вспомнить её сестрицу Кэтрин, - кивнул врач, заставив Донована покраснеть.- Не удивлюсь, если окажется, что и мисс Летти ничем от сестричек не отличается. А Хэдфилда так и не нашли?
Донован покачал головой.
– Я так и не смог понять, что ему нужно было на болотах и причём тут Дальний Выгон. Джозеф в ответ на мой вопрос прямо рубанул, что на Дальнем выгоне в такую погоду можно искать только смерти.
– Нет ничего тайного, что не стало бы явным, - задумчиво процитировал Мэддокс Писание и поднялся,- мне пора к пациентам. Я думаю, что когда приедет Роберт Корнтуэйт, мы во всем разберёмся.
– Он поручил мне попытаться понять, что произошло с Мартином и Уильямом, а я так ничего и не разузнал, - пожаловался Донован, явно не разделяя оптимизма своего собеседника.
– Но сама фраза из последнего письма Уильяма... Она мне показалась говорящей. Если он, подобно Патрику, был влюблён в одну из сестер Ревелл и увидел что-то подобное - всё становится понятным.
– Да, возможно. Кстати, за два дня до самоубийства Уильяма мне довелось услышать в доме странный разговор, - проронил доктор, и пояснил, - после приезда Джозефа меня почти перестали приглашать в Кэндлвик-хаус. Это не странно: в доме появился свой врач...
– Он, как я понял, весьма компетентен, - заметил Донован.
– Да, не спорю. Так вот в тот раз, этой зимой, ошпарила руку Рейчел Джоунс, а мистер Джо Бреннан отлучился в Лондон. Пригласили меня. Когда я уже уходил, то ненароком услышал, как Райан Бреннан требовал от Уильяма возвращения в Кембридж, а тот говорил, что никуда не поедет. Билл сказал, и довольно резко, что Райан ему не отец и не может запретить ему жениться. В ответ Райан...
– Мэддокс умолк, пожевал губами, но продолжил, - выразился весьма грубо, чего он обычно не делает даже в мужском обществе. Он сказал, что его братец просто... недалекий человек и склонен делать глупости. Это если перевести на классический английский. Но я не мог услышать ничего больше - они шли по коридору и исчезли в холле.