Сливово-лиловый
Шрифт:
— Да.
Мой голос тих, он дрожит и надламывается. Я смотрю на свои руки, лежащие на коленях, на кольцо, которое символизирует все это, и многое другое. В моей голове. Камень сияет в свете мелькающих за окном уличных фонарей, сливово-фиолетовый, как отметины, оставленные Робертом на моем теле, которые мы оба так любим.
— Везде?
— Да, везде.
— Знаешь, как кого-то подобного называют?
— Да, я это знаю.
Я понимаю, что начинаю быстрее дышать, что возбуждение увеличивается с каждой
— Скажи это, Аллегра.
— Трехдырочная кобыла.
Я почти через силу выдавливаю эти слова, так мне стыдно.
— И ты такая? — спрашивает он и поворачивает на задний двор, где наша парковка.
— Да.
— Тебе есть в чем мне покаяться? — спрашивает он, медленно въезжая на наше место.
— Да, есть.
— Просто чтобы я правильно понимал: ты ненасытная, похотливая кобыла с тремя дырками, которую необходимо срочно повоспитывать?
— Да, Роберт.
— Ты заслуживаешь наказания?
— Да, заслуживаю.
Роберт открывает дверцу машины и через плечо говорит:
— Недостаток этих кольцевых кляпов в том, что ты с трудом сможешь просить о наказании, не так ли?
— Да, — отвечаю я, выхожу, закрываю дверцу и обхожу машину.
— Как удачно, что ты уже попросила об этом, верно? Потому что через десять минут ты уже не сможешь этого сделать. Это было очень дальновидно с твоей стороны, Аллегра.
***
Роберт отдает мне ключи от входной двери и позволяет мне идти перед ним. В доме абсолютная тишина, я ищу на его брелоке нужный ключ и вдруг чувствую руки на заднице. Он расстегивает мои штаны и опускает их.
— Роберт, — задыхаюсь я. Хотя и маловероятно, что кто-нибудь появится в ближайшие десять секунд, и даже если, то что мы услышим его или ее вовремя, но публично, здесь, в подъезде за пределами нашей квартиры! Он очень быстро убирает свою правую руку от моей задницы, а я нахожу правильный ключ и вставляю его в замок. В этот момент я чувствую две вещи одновременно: левую руку Роберта, которой он закрывает мой рот, чтобы заглушить мой крик, и большой палец правой руки, которым он нежно проникает в мою задницу. Средним пальцем левой руки Роберт скользит мне в рот, шепча мне на ухо:
— Определенно, две дырки доступны. Третью я проверю внутри. Или ты хочешь остановиться здесь и сделать это в подъезде, подстилка?
Мне удается открыть дверь, и Роберт толкает меня в квартиру: один палец в моей заднице, один во рту. Я стону, когда дверь за нами закрывается, и Роберт убирает руку с моего лица, вместо этого проталкивая ее между моих ног и проверяя третье отверстие.
— Ты течешь. Жадная и ненасытная. И такая доступная, как и должна быть. Так, как мне это нравится, Аллегра.
Я задыхаюсь, потому что он начинает трахать меня: его большой палец — мою задницу, два пальца левой руки — мою пизду. Он дотрагивается
— Оставайся на месте. Ты справишься? — тихо спрашивает он на ухо и вытаскивает пальцы из меня.
Я расфокусировано киваю, не в силах ни о чём ясно мыслить, кроме одного: вниз. Я опускаюсь на колени, сажусь на пятки и дышу, прислушиваясь, как Роберт моет руки в ванной. «Тридцатилетие было определенно самым жарким днем рождения в моей жизни», — думаю я.
***
Четверть часа спустя, когда он заталкивает мне в рот кольцевой кляп, проверяет, как тот сидит, и затем расслабленно прислоняется к изголовью кровати, я чувствую себя прекрасно. Он готовит меня к использованию. Растягивает мой сфинктер с помощью плага, вводит в меня яйцо и смотрит на меня с любовью, как я сижу в середине кровати, смиренная, покорная и полностью его.
— Мы сейчас же продолжим, моя красавица, — тихо говорит он и кладет руку мне на ногу. — Я просто жду, когда ты начнешь пускать слюни…
Я стыдливо опускаю взгляд и слышу его улыбку, когда он говорит:
— Тогда ты будешь течь и сверху и снизу, Аллегра.
Я не могу ответить, поэтому молчу, и первая капля вытекает изо рта уже через пару секунд. Это стыдно, унижает и лишает достоинства. С каждой нитью слюны, капающей с моих губ, я чувствую, как между ног появляется больше влаги. Насмешливая улыбка, с которой Роберт смотрит на меня, добивает окончательно.
— Молодчина, — шепчет Роберт, — раком, подстилка, давай, шевелись.
Я с трудом становлюсь на четвереньки, и Роберт с небрежной усмешкой подкладывает под меня полотенце. Чтобы я полностью не запачкала постель. Затем снова удобно ложится и любуется мной. Дрожащей от похоти, пускающей слюни, очень низко павшей.
— Прикоснись к себе. Поиграй со своим клитором. Ты попросишь у меня разрешения, прежде чем кончить.
Я чувствую, как яйцо во мне начинает вибрировать, и скольжу правой рукой себе между ног. Чем больше я возбуждаюсь, чем ближе приближаюсь к оргазму, тем сильнее течет изо рта. Сама ситуация, моя поза, осознание того, что я сейчас делаю — все это делает меня еще возбуждённой.
— A… я… мог… я… е-е? — лепечу я, так хорошо, как могу через отверстие кляпа.
— Что? — спрашивает Роберт, склоняя голову.
Я так близко, так чертовски близко, а он меня так сильно мучает. Я пытаюсь незаметно меньше стимулировать себя, но проклятые орлиные глаза Роберта повсюду и все замечают.
— Желтая карточка, — усмехается он. — Попробуй еще раз, и я достану «Magic Wand» из ящика.
— A… моу… я… оить оа… а? Оа…а! — пытаюсь снова и Роберт кивает.
— Ты можешь, Аллегра. И я хочу тебя слышать, понятно?