Сливово-лиловый
Шрифт:
Я в ужасе втягиваю воздух. Он купил мне пояс верности на день рождения? О Боже, пожалуйста, только не это. Пожалуйста, пожалуйста, только не это. Потом я вижу его улыбку. Эту его «грязную» улыбку — и понимаю, что он решил меня немного помучить. Все, вероятно, не так плохо, как я себе представляю.
— Хочешь увидеть его и примерить? Протестировать, как это на тебя повлияет? И на… твое окружение?
— Да, — шепчу я.
Чем больше времени у меня будет привыкнуть к этому, что бы это ни было, тем лучше. Вот засранец, он все тщательно продумал. Он дарит мне эту штуку на мой день рождения, и сказать «нет» теперь намного сложнее. Не
— Ладно, — говорит он, отстраняясь от меня и вставая, — я сейчас вернусь.
Я пялюсь в потолок, лихорадочно думая о том, что он мог бы купить, и смогу ли я публично носить этот знак его власти. У меня никогда не возникало желания выставлять свой образ жизни в своем окружении на показ, я все еще считаю отношения между мной и Робертом чем-то, что лучше всего практиковать в максимально возможной конфиденциальности. С другой стороны, используя яйцо, Роберт продемонстрировал мне, что у этих отношений есть свои очевидные прелести на публике. До сих пор он уважал мои границы, растягивая их очень мягко и медленно, и я не могу себе представить, что он сейчас так значительно поменяет свое мнение.
Когда он снова входит в спальню, я настолько накрутила себя, что от напряжения и неуверенности грызу ногти.
Под мышкой у него аж три подарка. Он кладет их на кровать, и я сглатываю. Я ожидала одного подарка.
— Спасибо. Это… Роберт, это слишком много подарков, в этом нет необходимости.
— Напротив. Открывай, ну.
Роберт радуется моей радости. Он садится на кровать и наблюдает за мной. Дотягиваюсь до первого пакета. Учитывая формат и вес, предполагаю, что это книга. Или часть пояса верности в соответствующей коробке. Я распаковываю, и на самом деле нахожу книгу. Книга, которую я хотела. Единственное конкретное желание, которое я когда-то выразила.
— Спасибо, — благодарю я и целую его.
— Продолжай, — говорит он и улыбается.
Дотягиваюсь до самой большой коробки, она плоская. «Разобранный пояс верности», мелькает мысль, но потом понимаю, что этого не может быть. Слишком легкое. Подарок почти ничего не весит.
Я распаковываю и вижу, что это коробка от Мелинды. Точнее, из магазина, где она работает. Почти уверенная, что в ней, я улыбаюсь. У Мелинды есть мои мерки, так что Роберт пошел к ней и купил мне что-нибудь необычное. И действительно — я открываю крышку — корсаж. Бинго, как я и думала. Черный, стильный корсаж. Мелинда знает, о чем я так давно мечтаю, и продала Роберту именно то, что нужно. Полагаю, что за приличные деньги.
— Ты сумасшедший… — шепчу я, — Роберт, это слишком дорого…
— Пойдет, — усмехается он, — тем более, что я без ума от тебя. Кроме того, это очень корыстный подарок, потому что ты будешь выглядеть так горячо в нем, преклонив колени на полу передо мной…
Все во мне сжимается, и я улыбаюсь. Затем я беру следующий пакет, самый маленький, и снова нахожу маленькую коробку с двумя билетами в театр на представление в субботу вечером через три недели. Спектакль, в котором играет мелиндин кандидат на премию «Тони».
— Я подумал, что мы могли бы посмотреть на парнишку Мелинды вживую, или ты можешь пригласить Мелинду или твою мать, — говорит Роберт,
— Я возьму тебя с собой, это совершенно ясно, верно? Спасибо, Роберт.
Я позволяю себя поцеловать, и в процессе поцелуя, чувствую, как он что-то толкает мне в руку.
— Самое важное отсутствует… — бормочет он мне в рот. — Мой знак. Помни о своем стоп-слове, Аллегра.
Я ошарашенно смотрю на маленькую коробочку в руке. Перевожу взгляд между коробкой и Робертом. Там внутри…? Это, определенно, не пояс верности, и я чувствую пронизывающее меня облегчение.
Распаковав, я радуюсь, что предположения оправдались: это коробочка для драгоценностей.
— Открой, — говорит он, и его глаза загораются.
Я открываю, и дыхание замирает. Широкое, одновременно простое и бросающееся в глаза серебряное кольцо с неровной поверхностью и небольшим аметистом посередине. Сливово-лиловый — как моя задница, если я не подчиняюсь.
— Это именно та ассоциация, которая возникла и у меня тоже, — улыбается Роберт, и я понимаю, что сказала это вслух.
Он целует меня в висок и наблюдает, как я словно парализованная таращусь на кольцо. Это знак, который я должна носить на публике? Это совершенно обычное кольцо, и все-таки, этот знак — это дело понимания и осознания. Только он и я знаем, что украшение значит для меня, для нас. Это не то, что я буду ощущать физически, это то, чье тайное значение буду знать только я — каждый раз, когда моя рука с кольцом будет попадать в поле моего зрения. Каждый раз, когда моя ладонь будет охватывать бокал с коктейлем или бутылку с пивом, и кольцо будет ударяться о стекло. Ощущаемо, возможно, даже слышно.
— Будешь ли ты его носить, Аллегра? — спрашивает он, глядя на меня.
— Да, я буду. Спасибо, Роберт. Оно… прекрасно. Жест красив, идея, стоящая за ним… и само кольцо… Я не знаю, что сказать. У меня нет слов.
— Примерь его. Оно подходит на твой правый безымянный палец. Я осторожно достаю его из коробочки и надеваю. Оно выглядит великолепно, и я сразу влюбляюсь в это кольцо. И сидит как родное.
— Как ты узнал размер?
— Я украл кольцо, которое ты носишь время от времени, и пошел с ним в магазин. Ты не заметила, верно?
— Нет, не заметила.
Я снимаю кольцо и надеваю него безымянный палец левой руки. Подходит тоже.
— Нет, Аллегра, — тихо говорит он, — на правую, пожалуйста.
— Но на правом безымянном пальце носят обручальное кольцо…
— Именно поэтому ты должна носить его на правом. Ты окончательно больше не свободна, со свидетельством о браке или без него. И это должно быть с первого взгляда ясно, как тебе, так и другим мужчинам, которые заинтересовались бы тобой.
— Так сказать, «типа» обручальное кольцо? — усмехаюсь я и надеваю его обратно на правый безымянный палец.
— Верно. За пределами Германии ты должна будешь носить его слева… — улыбается он и целует.
— Серебро, как твое кольцо? — спрашиваю я, беря правую руку Роберта в свою. Он носит, столько, сколько мы знакомы, простое серебряное кольцо на правом безымянном пальце.
— Точно, — отвечает он и улыбается.
— Роберт, ты на самом деле представляешь, насколько эта угроза со знаком, с «закрытием» меня мучила? — вздыхаю я и, улыбаясь, любуюсь своей правой рукой.
— Да, я знаю. И я наслаждался каждой чертовой секундой, — усмехается он. — Теперь я должен подумать о чем-то новом, что вызовет у тебя эти прекрасные страх и ужас…