Смерть ростовщика
Шрифт:
Банками Кори Ишкамба был недоволен больше, чем всеми своими клиентами.
– Если банки и богаче всех, – говаривал он, – то они и скупее всех. Несчастные лавочники дают мне по две с половиной тенги в месяц, а из банка я получаю всего пять в год.
Самыми щедрыми «хатамами мира» он считал [33] бедняков-дехкан, которые, беря деньги в долг, дают по десяти тенег в месяц с каждой получаемой ими сотни.
– Настоящую выгоду можно получить только в кишлаке! – твердил он. – Эх, дал бы мне бог завязать дела с дехканами, вот тогда я наконец насытился бы, вместо жалких процентов с «жадюги» банка получал бы в десять – пятнадцать раз больше с
И вот наконец произошел случай, который открыл Кори Ишкамбе путь к установлению связей с кишлаком.
Однажды, по своему обыкновению, он пришел к ранней утренней молитве в старинную бухарскую мечеть Магок. Окончив первую молитву, выслушав священные стихи из «Месневи» [34], прочитанные после нее, совершив вторую молитву при восходе солнца, он вышел из мечети с четками в руках и присел на суфу возле входа, чтобы закончить обряд чтением дополнительных молитв и, перебирая четки, помянуть при этом сто эпитетов аллаха.
Тут к нему, как к старому доброму знакомому, подошел не очень молодой дехканин среднего роста, в бедной крестьянской одежде. Почтительно приветствуя, он подал Кори Ишкамбе обе руки. Затем сел на суфу с другой стороны входа в мечеть, опустив голову, время от времени исподлобья поглядывая на Кори Ишкамбу.
Кори Ишкамба подумал, что перед ним, может быть, один из тех, кто по обету принес что-то во всеми почитаемую мечеть и принял его сидящего с четками в руках, за шейха, которому обычно отдаются приношения. Кори Ишкамба решил, что дехканин сидит и дожидается, пока он кончит свои молитвы. Желая усилить доверие к себе, чтобы вырвать приношение пощедрее, Кори Ишкамба стал читать свои молитвы громче и выразительнее, как настоящий профессиональный чтец Корана. Он старательно произносил арабские звуки и щелкал бусинами четок так звонко, будто это были костяшки купеческих счетов.
Убедившись, что произвел на дехканина достаточно сильное впечатление мастерским чтением молитв, Кори Ишкамба воздел руки кверху и произнес молитву, обязательную при начале какого-нибудь дела. Затем он с благочестивым видом провел ладонями по лицу. Только после этого ответил на приветствие дехканина и сказал:
– Послушайте, братец, если вы принесли приношение по обету, то вытаскивайте, я приму во имя святого Хызра, который незримо присутствует в этой мечети во время всех пяти ежедневных молитв.
– Никакого приношения у меня нет, – сказал в ответ дехканин. – Я подошел к вам в надежде одолжить у вас немного денег!
– Что ж, и это хорошо! Сколько же вы, хотите получить и на каких условиях? Кто ваш поручитель? [35] – спросил Кори Ишкамба.
В это время стали подходить москательщики, владельцы лавок, находившихся поблизости от мечети Магок. Кори Ишкамба заметил, что, открывая свои лавки, они прислушиваются к его разговору с дехканином.
Кори Ишкамба, избегавший не только производить при ком-нибудь денежные операции, но даже говорить о деньгах, встревожился и, не дав дехканину ответить, поспешно предложил:
– Вставайте-ка, братец, и следуйте за мной. Поищем местечко поукромнее!
С этими словами он направился к чайным рядам. Миновав их, свернул в поселок, где находились лавки и мастерские гребенщиков; пройдя еще немного, вошел в помещение для омовений, что расположено с восточной стороны переулка. Следом за ним переступил порог и дехканин.
Хотя до часа очередной молитвы было далеко и потому вряд ли кто-нибудь еще вошел бы в помещение, осторожный
– Скажите, сколько вы хотите взять и под какие проценты? Кто ваш поручитель?
Дехканин сообщил, что он из кишлака Бульмахурон, владеет пятью танабами земли. Рассказал, что его земля находится рядом с владениями некоего арбаба Рузи, который вздумал прибрать к рукам его участок и для этого вошел в сговор со старостой их кишлака – арбабом Хамидом и затеял тяжбу.
– Тяжба закончилась вчера вничью, я из-за нее в долг влез, занял пятьсот тенег у чайханщика – надо уплатить расходы, да с условием – прибавлять по пяти тенег ко времени каждой молитвы. В сутки нарастает двадцать пять тенег. К сегодняшней утренней молитве – она ведь только что кончилась, мой долг вместе с процентами составил уже пятьсот двадцать пять тенег. Дадите мне деньги сегодня, хватит этой суммы, а если завтра, то надо будет пятьсот пятьдесят тенег. Чем дальше, тем больше мне потребуется денег. Сколько процентов придется платить вам – зависит от вашей воли и справедливости. Говорят, что вы справедливый ростовщик.
У Кори Ишкамбы при виде «жирного барашка, который пришел к нему сам, своими ногами», потекли слюнки. Одно вызвало у него сомнение: каким образом этот «барашек» миновал лапы «степных волков» и обратился к «городскому шакалу»?
«Может, – думал он, – тут что-то кроется? Может, мои враги хотят расставить мне ловушку?»
Охваченный сомнениями, он спросил дехканина:
– Разве в вашем кишлаке нет порядочного ростовщика? Раз у вас есть имущество, он мог бы дать вам в долг! Почему вы пришли за этим делом ко мне в город?
– У нас есть ростовщики – арбаб Рузи и арбаб Хамид, о них я зам уже говорил. Ежели они дадут мне в долг, так им мало будет одних процентов, они прежде всего потребуют в залог мою землю, а потом отнимут ее, если не сумею расплатиться в срок,
– Так-то оно так, да ведь и я не дам денег без залога! – воскликнул Кори Ишкамба.
– А я так рассудил: если вы и возьмете в залог мою землю, так все равно не станете отбирать ее у меня – вам ведь неохота переезжать в кишлак, пахать да сеять? Значит, не будете пытаться завладеть моей землей. Так думают и те, кто направил меня к вам.
– Это верно. Ну а сколько вы дадите ссуды в месяц на каждые сто тенег?
– Я дам вам по пяти тенег в месяц, – сказал дехканин.
– Ну, нет! – возразил Кори. – Если дадите по десяти, я возьмусь за это дело, а если нет – обращайтесь к тем своим ростовщикам, которые только и зарятся на вашу землю.
– Ростовщики нашего кишлака, и арбаб Рузи, и арбаб Хамид, тоже просят по десяти. Меня это не устраивает, боюсь, тогда мой долг вырастет так, что мне его не выплатить, и я все равно потеряю землю. Мне указали на вас как на справедливого ростовщика – вы довольствуетесь двумя с половиной тенгами с сотни. Я не хочу обижать вас – согласен платить вдвое большс. Ежели к сотне набавлять в месяц десять тенег, конечно, долг выплатить не смогу и в конце концов придется продать землю нашим ростовщикам. Сделайте так, чтобы и «шашлык обжарился, и вертел не обгорел», – чтобы я землю сохранил, и вы не потеряли процентов, вдвое больших, чем получаете с других. Подумайте, а ежели не согласны, уж лучше взять мне деньги у наших ростовщиков, хоть не рассорюсь с ними, хоть до поры до времени поживу спокойно.