Снохождение

mso

— И что, Леенайни сказала, куда ты… уедешь… на служение? — с опаской спросила Арасси, боясь услышать что-то грустное и далёкое.

«Погоди, им же ничего не известно», — пронзило Миланэ.

— Ах да, души мои. Вы ведь не знаете.

— Не знаем чего? — насторожилась Арасси.

— У меня появился патрон. В Марне.

У Айнэсваалы сорвался коготь со струны и та выдала жалобный звук, Шасна повернула голову с необычной для себя спешностью, Арасси совершенно привстала на кровати.

— Миланэ, моё сердце разделяет твою радость, — поспешила поздравить Айни, глядя с нескрываемым интересом.

Арасси перебралась к кровати Миланэ:

— Ну, ну рассказывай!

И пришлось повторить всё то же, что она пересказывала амарах.

— Потрясающе, — обрадовалась Арасси. — Ваал мой, Миланэ, лапка моя, теперь я буду точно знать, что с тобой будет всё хорошо!

— Сенатор — это очень и очень достойно, — мечтательно взглянула вверх Айни, подумав о своём.

— Я очень боялась, Миланэ, что с твоими склонностями и талантами ты попадёшь в Легату, да ещё на Восток, — присела возле её кровати Шасна.

Айни и Арасси (первая — со сдержанным достоинством, вторая — с необузданной радостью) начали обсуждать неожиданную новость; тут — вдруг стук во входную дверь дома.

— Можно входить, можно! — пропела Арасси.

В Сиднамае чужих нет, здесь все свои; стучатся тут лишь из приличий. Чьи-то лёгкие шаги, и в проёме осторожно явилась любопытная голова, потом, как-то крадучись-бочком, Ваалу-Нойна, а это была именно она, вошла в спальню, и с осторожностью осматривала присутствующих, словно желая подметить опасность. Всем известно, что ей — двадцать пять, и что в Сидне она засиделась; пожалуй, она бы и ещё пребывала здесь, но стать сестрою-Ашаи можно только до двадцати пяти лет. После этого срока ты или сестра или обычная львица. Ну, не совсем обычная; по правде говоря, неудавшихся Ашаи называют Приближёнными, и у них даже есть некоторые неформальные права, но это уж совсем другая история.

Она, будучи добротною Ашаи, имела огромную проблему — не могла стабильно возжечь игнимару. Нойна возжигала огонь Ваала лишь с помощью энграммы, то есть особого словесного заклинания, и то с большим трудом и утомительной концентрацией, потому срок её Приятия всё оттягивали да оттягивали. За это время она успела много чего совершить, в том числе уже имела дитя, львёну двух лет.

— Эм… доброго всем вечера… Миланэ, с возвращением… тебя так долго не было… — бесцветно говорила она, раздумывая после каждых двух-трёх слов. — Там, в нижних садах, устроили танцы… там и художники эти самые есть… художники атласов… приходите… Айнэсваала, там может пригодиться твоя игра… приходите…

— Спасибо, Нойна, сейчас мы чуть поговорим и, возможно, придем, — ответила Айни, подкручивая винты на грифе.

— Как знаете, — нудно, блекло ответила та, а затем бесшумно исчезла из комнаты.

В тишине затрещала свеча.

— Я бы спать пошла, — вдруг сказала Шасна.

В конце концов, намерения и планы определились: Миланэ и Арасси оставались; Шасна шла к себе, тоже к отдыху; Айни вдруг решила принять приглашение и пойти в нижние сады.

— Кто так приходит к своим сёстрам, вот так приглашает? Как только наставницы сохранили её в Сидне? — сказала она, поправляя пояс пласиса у большого ростового зеркала, которое обязательно есть в каждой спальне и каждом дортуаре Сидны. — Да её бы в самый худший фансиналл не взяли бы после изгнания. Позор.

— В двадцать пять в фансиналл не берут, — отметила Шасна.

Арасси прыснула.

Айнэсваала очень не любит Нойну из-за простецких манер, недалёкого ума и сомнительного родового происхождения; об этом многие знают, а уж её подруги — так подавно.

— Воистину, низкую дочь невозможно перевоспитать. Уже почти сестра, а манеры, как у служанки-дхаарки, — всё возмущалась Айнэсваала.

— Зато она энграммы у неё хороши, — заметила Арасси, поднимая хвост с кровати ладонью и роняя его обратно.

На самом деле, Нойна делает энграммы не просто хорошо. Она — крупнейшая мастерица Сидны по части энграмм, давно перескочившая через наставниц; в этом она вполне могла потягаться со сёстрами Криммау-Аммау, которые всегда считались лучшими в энграммах. Мастерство их составления и применения Нойна поначалу изучала вынужденно, ибо никак не могла толком зажечь игнимару. Сначала и энграммы не хотели ей поддаваться, но она с нельвиным упорством занималась ими, почти игнорируя всё остальное. Потому-то её сохранили в Сидне, ибо у неё выявился яркий талант; а если ты что-то действительно умеешь — значит, нужна в сестринстве.

— У некоторых из них есть вполне хорошие манеры, — сказала Шасна, разглядывая когти. — Я дхааров имею в виду.

— Чушь. В лучшем случае они могут лишь глупо подражать, — сразу возразила Айни, всё ещё не удовлетворенная своим видом.

— Дхаарки прислуживают амарах дисциплария, — заметила Миланэ, без задней мысли, просто так.

— И это ужасно. Дхааров вообще не должно быть в дисципларии. Для них есть полно других мест. Какой смысл находиться им в обители духа Сунгов?

— А вдруг они проникнутся его величием и потянутся к нему? — молвила Шасна со скрытым сарказмом.

Айнэсваала возмутилась и даже бросила прихорашиваться:

— Не хватало ещё! Грязное не может бесследно дотронуться к чистому!

— Ладно, — улыбалась Шасна. — Доброй ночи, Арасси. Спокойно ночи, Милани, хорошо отдохни.

Попрощавшись, они ушли.

Миланэ улеглась на живот, лицом к стенке, прикрылась тонкой тканью и отреклась от мира.

«Предки мои, ещё только луна, и я стану сестрой, стану жить в Марне… Принимать участь в жизни патрона… И вот как ко мне станут все относиться? А вот так, вот так… Это столь заманчиво да интересно иметь силу и влияние, вот например я куда войду в любой магазин или там учреждение или гости а все начнут перешёптываться смотрите это Миланэ, да-да, та самая, родная Ашаи сенатора Тансарра, вы слыхали о ней, ах какая у неё игнимара, ах какая она из себя, а я буду делать вид что не замечаю или мне в привычку… Хорошо иметь силу и влияние, опять же деньги, они не всё решают в жизни, но многое, они — власть, вокруг них всё вертится, не без этого, давай будем говорить честно, что тут таить. Наверное, мне придётся выполнять его важные поручения, даже давать взятки, наверное, я это умею, буду так давать с многозначительным видом, и с таким же видом их будет кто-то принимать, хотя какие взятки может давать сенатор, ему должны давать… Взятки это как бы плохо, но на самом деле иногда на пользу общему делу, не так ли?.. А ещё будет время заняться собой, будет досуг, я обязательно пройдусь по всем магазинам Марны с одеждой, драгоценностями, украшениями и прочим-всяким, увижу интересные места, познакомлюсь с интересными львами и львицами… достану самых лучших тканей и перешлю их матери в Ходниан, ой, надо будет ей и денег дать когда приеду… Достану хороших книг, обязательно достану «Снохождение»… снохождение… снохождение… Вот почему в дисципларии ему так мало внимания уделяют? Хотя понятно, тут обучить сложно, тут больше личное упорство играет роль, да и склонность имеет значение… Не зря ведь Вестающих так мало, а все они — хорошие сновидицы… самые лучшие… и ничего, никаких огромных истинотайн они не изрекают… хотя, как знать, у них свои тайны, даже свой мир… Да, согласно канонам, в снохождении нету истины, а потому время проводить в сновидных похождениях имеет немного смысла, оно дано лишь для видения Ваала, но разве Ашаи всё должна измерять полезностью?.. Хотя да, как нас учили: «Хорошая Ашаи — полезная Сунгам Ашаи». Всё меряется полезностью для Сунгов, для общности… Польза — мера всего… Всего… Всего… Деньги. Польза… Сунги…».

— Миланэ? — тихо прошептала Арасси, но в тишине ночи её голос прозвучал резко, даже пугающе.

— Да? — на выдохе молвила Миланэ.

— Ты спишь?

— Так… лежу…

— Ты боишься Приятия? — ткани кровати шуршали, когда Арасси высоко подняла лапу, вот так играя своими изяществом и гибкостью.

Она всегда спит на спине.

«Как можно спать на спине?», — всегда удивлялась Миланэ. — «Неудобно ведь».

— Нет. Скорее, немножко волнуюсь, когда о нём думаю, — дочь Андарии попробовала изложить свои мысли в честном ответе.