Собрание сочинений в 10 томах. Том 6. Сны фараона
Шрифт:
— Одна фирма, связанная с НАСА.
— Значит, затраты вас не слишком смущают?
— Не слишком.
— Тогда давай возьмем какой-нибудь конкретный пример. Любую волну. Допустим, свет или звук.
— Почему бы нет?.. Давай звук, если хочешь.
— Что произойдет, если поднести камертон к стреляющему ружью?
— Наверное, он будет вибрировать, поскольку выбирает из шума одну фурье — компоненту.
— Правильно. У тебя тот же принцип. Тебе приходилось сталкиваться с чем-то подобным?
— И не раз. Когда мы проводили опыты с водородом, камертон звучал секунд двадцать после экспериментального взрыва.
— Фосфоры
— Достаточно взглянуть на приборы в кабине пилота. Тривиальная вещь.
— Не совсем, Брюс, не совсем… Давай-ка зайдем с другой стороны. Представь себе, что твой камертон начал звучать не после, а до экспериментального взрыва… Такое возможно?
— Разумеется, нет!.. А впрочем… Послушай, Эрик, ты совсем сбил меня с толку. Я не успеваю за твоей мыслью. Чувствую, что где-то кроется противоречие, но не пойму, в чем оно заключается.
— Имея время затухания порядка двадцати секунд, камертон должен был бы зазвучать за двадцать секунд до взрыва.
— Но это же нонсенс! Откуда камертон может «знать», какой окажется полоса частот?
— Вот ты и подумай над этим, Брюс, хорошенько. А сейчас, извини, мне некогда. Жду тебя завтра, ровно в восемь утра. Договорились? — Эрик буквально вытолкал новоявленного друга за дверь. Потом ему стало немного стыдно, но легкие угрызения совести поглотило нарастающее беспокойство, предчувствие чего-то очень значительного, что буквально стучалось в виски.
Пожалуй, именно в те минуты мучительного недоумения он и заподозрил, что между очевидным заблуждением Хейджберна и его, Эрика Ли, математическими потугами есть определенная связь. Он промучился всю ночь, но ничего путного так и не надумал, и почти обрадовался, когда минул условный час, а Хейджберн не появился. Проглотив чашку остывшего кофе, взял велосипед и ровно в восемь тридцать с чистой совестью поехал в университет. И не промахнулся. Идея кристаллизовалась, когда он сделал неожиданный пас в сторону и начал объяснять принцип комбинированной четности. Словно кто-то направлял его на истинный путь. Случайности складывались в закономерность. Брюс со своим «черным ящиком» нарушил принцип причинности. Камертон должен был бы завибрировать до взрыва лишь в том случае, если стрела времени направлена вспять: из будущего в прошлое. Чисто формально такая обратимость вытекала из СРТ — инвариантности.
Итогом выкладок явилось следующее уравнение [40] :
Объединив, таким образом, четность с группой SU 3, Эрик ограничил, как это говорится на профессиональном языке, вид гамильтонина Н. Затравочную массу для триплета кварков он принял равной нулю.
На элементарном уровне ничто не запрещало поворота стрелы времени. Посланная в будущее волна могла возвратиться из прошлого. По крайней мере, так вытекало из теории. Теперь можно было прикинуть, как поведет себя заряд, обладающий конечной массой, под действием другого заряда, закрепленного в точке.
40
Нет
Эрик построил график, отложив время по оси абсцисс, и провел первую кривую.
Покончив с монополем, он уже было собрался заняться диполем, т. е. элементарным двухполюсным магнитиком, но, так и не набрав высоты, канул вниз с перебитым крылом.
Резкий скрип двери вызвал на его лице болезненную гримасу. В аудиторию ворвался порядком промокший и распаленный Хейджберн.
— Хорошо, что я нашел тебя, старина! Прости за опоздание.
— Мы, кажется, договаривались в восемь? И не здесь, а у меня? — Эрик с ожесточением отшвырнул мел.
— Право, я крайне сожалею! Но случилось непредвиденное. Когда мы свернули с набережной на Лэмбтон-Ки, начался снегопад. Машину впереди вынесло на встречную линию, и пошло, поехало… Жуткая картина! Мой таксист чудом избежал столкновения. Потом нагрянула полиция, стали разбираться, кто да чего…
— Я рад, что ты не пострадал, — Эрик сдул с пальцев меловую пыль, — но не смогу уделить тебе достаточно времени. В час у меня коллоквиум, а еще надо перекусить.
— Может, посидим вместе? Найдется какая-нибудь забегаловка?
— Вряд ли нам дадут спокойно поговорить в столовой… Есть, правда, небольшое кафе, но оно в другом конце и придется пройти через весь кампус. Туда и обратно — минут двадцать. Слишком большая роскошь. Жаль, что ты все-таки опоздал.
— Вот заладил! Ну, какой же ты все-таки зануда! Откуда мне было знать, что ни с того ни с сего переменится погода, пойдет снег и заварится вся эта каша? Вереница диких случайностей!
— Взаимообусловленных.
— Какое это имеет значение.
— Ах, так? — Эрик скривил губы в пренебрежительной ухмылке. — Стоит ли удивляться после этого, что твой «черный ящик» ни к черту не годится?
— Ты намерен издеваться? Тогда извини за напрасное беспокойство. Я лучше пойду, — Хейджберн обреченно махнул рукой.
— Погоди, — Эрик схватил его за рукав, оставив на нем белые отпечатки. — У меня и в мыслях не было обидеть тебя… Ты так и не понял, в чем порочность идеи?
— Считай, что мне приспичило повидать старого приятеля. Вот я и перемахнул через два океана.
— Если не ошибаюсь, я просил тебя хорошенько подумать, — Эрик никак не отреагировал на иронический тон. — Вчера ты сказал, что камертон не может предвидеть, какой окажется полоса частот. Верно?.. А сейчас сетуешь на то, что и тебе самому не дано знать наперед. Улавливаешь?
— Причинность! — Хейджберн хлопнул себя по лбу.
— Да, неумолимый принцип причин и следствий. Ты сам это понял, Брюс.
— Значит, ничего нельзя сделать…
— Я этого не говорил.