Сон в красном тереме. Том 1
Шрифт:
– Значит, по-твоему, было бы лучше, если бы все твои служанки были такими колючими, как ты сама? – засмеялась Ли Вань.
– Эта девочка мне понравилась, – продолжала Фын-цзе, пропуская мимо ушей замечание Ли Вань. – Правда, поручения я ей дала небольшие, но и их достаточно, чтобы убедиться, что девочка бойка на язык и не говорит лишнего.
Обратившись к Сяо-хун, она сказала:
– Я заберу тебя к себе и сделаю своей приемной дочерью. Если ты будешь служить у меня, можешь надеяться на хорошее будущее.
Сяо-хун улыбнулась смущенной улыбкой.
– Ты чему смеешься? – удивилась Фын-цзе. – Может быть, думаешь о том, что я еще слишком молода, всего на несколько лет старше тебя, и не смогу быть твоей матерью? Ты заблуждаешься! Лучше разузнай, сколько людей постарше тебя возрастом сочло бы за счастье называть меня матерью, но только я на них внимания не обращаю. Тебе же я делаю исключение.
– Я смеюсь вовсе не потому, – с улыбкой отвечала Сяо-хун. – Мне смешно, что вы запутались в родственных отношениях: ведь моя родная мать считается вашей приемной дочерью, а теперь вы хотите сделать дочерью и меня.
– А кто твоя мать? – поинтересовалась Фын-цзе.
– Разве ты не знаешь? – удивленно воскликнула Ли Вань, вмешавшись в разговор. – Ведь она дочь Линь Чжи-сяо.
– Ах! Так это его дочь! – изумилась Фын-цзе и добавила: – Линь Чжи-сяо и его жена достойная пара: у них слова лишнего не вытянешь, хоть шилом коли! Он глух, как небо, а она нема, как земля. И как это им удалось вырастить такую умную дочь! Сколько же тебе лет?
– Семнадцать, – ответила Сяо-хун.
– Как тебя зовут?
– Прежде меня звали Хун-юй, но поскольку слог «юй» входит в состав имени второго господина Бао-юя, мне переменили имя на Сяо-хун, – объяснила девушка.
Фын-цзе нахмурила брови и сказала:
– Как мне надоели такие имена! Все думают, что такое имя, как «юй» – «яшма», приносит счастье. Куда ни сунешься, всюду наткнешься на «юй»!
Обратившись к Ли Вань, она продолжала:
– Тебе ведь неизвестно, сестра, что я говорила ее матери: «У жены Лай Да дел всегда много, да она и не знает, кто какие должности во дворце занимает, так что ты уж как-нибудь подыщи для меня пару девочек-служанок». Она пообещала мне, но так и не выполнила своего обещания. Мало того, она даже свою дочь постаралась устроить в другое место. Неужели она думает, что служанкам у меня плохо живется?
– Ты чересчур подозрительна, – усмехнулась Ли Вань. – Ведь девочку устроили в сад еще до того, как ты сказала ее матери, что тебе нужны служанки! Зачем же ты на нее сердишься?
– В таком случае придется завтра поговорить с Бао-юем, чтобы он отдал эту девочку мне, а ему подыщем другую, – улыбаясь, заключила Фын-цзе и спросила Сяо-хун: – Ты согласна перейти ко мне?
– Мое мнение не имеет никакого значения, – с улыбкой отвечала Сяо-хун, – но я сочту для себя счастьем прислуживать вам, так как смогу научиться, как себя вести, как обращаться со старшими и младшими, и приобрету опыт в хозяйственных делах.
Едва она произнесла это, как на пороге появилась служанка госпожи Ван и сообщила Фын-цзе, что ее зовут. Фын-цзе попрощалась с Ли Вань и ушла, а Сяо-хун вернулась во «двор Наслаждения розами», но об этом речь пойдет дальше.
Сейчас вернемся к Линь Дай-юй. Она почти всю ночь не могла уснуть и на следующий день встала поздно. Узнав, что сестры давно уже в саду провожают Духа цветов, она поспешила, так как опасалась, что над нею будут смеяться, будто она слишком ленива и не смогла прийти вовремя. Дай-юй торопливо умылась, причесалась и вышла из дому. Но во дворе она столкнулась с Бао-юем, который входил в ворота.
– Милая сестрица, ты вчера на меня пожаловалась? – с улыбкой спросил ее Бао-юй. – Я всю ночь беспокоился.
Ничего не отвечая, Дай-юй отвернулась, позвала Цзы-цзюань и приказала ей:
– Убери комнату и подыми занавеску на окне. Когда ласточка прилетит, занавеску снова опустишь и прижмешь ее «львом» [110] . Кроме того, зажги благовония в курильнице и прикрой ее колпаком!
С этими словами она направилась прочь.
Такое странное поведение Дай-юй навело Бао-юя на мысль, что сестра обиделась на него за то, что он ей сказал вчера в полдень. Ведь он не знал, что произошло накануне вечером! Он поклонился Дай-юй, но та, даже не удостоив его взглядом, отправилась искать сестер.
110
Речь идет о плоском камне с изображением льва. Такими камнями прижимали занавески, чтобы их не задувало ветром.
Бао-юй расстроился и стал думать:
«Судя по всему, она сердится на меня за что-то другое. Но за что? Ведь я вернулся вчера поздно вечером и больше столкновений у нас не было».
Наконец он не выдержал и бросился следом за девушкой, но Дай-юй уже успела присоединиться к Тань-чунь и Бао-чай, они о чем-то разговаривали и любовались журавлями.
Бао-юй подошел к девушкам.
– Как ты себя чувствуешь, братец Бао-юй? – с улыбкой спросила его Тань-чунь. – Я тебя целых три дня не видела.
– А как чувствуешь себя ты, сестрица? – в свою очередь осведомился Бао-юй. – Третьего дня я справлялся о твоем здоровье у старшей тетушки.
– Иди сюда, мне надо с тобой поговорить, – позвала его Тань-чунь.
Бао-юй покинул Бао-чай и Дай-юй и последовал за Тань-чунь. Они отошли в тень гранатового дерева.
– Отец не вызывал тебя к себе? – спросила Тань-чунь.
– Нет, – ответил Бао-юй.
– А я вчера мельком слышала, будто он тебя звал, – сказала Тань-чунь.
– Это тебе неправильно передали, – засмеялся Бао-юй, – он меня не звал.
– За последние месяцы я скопила почти десять связок монет, – продолжала Тань-чунь. – Возьми их и, когда поедешь в город, купи мне хорошую картинку или интересную безделушку.
– В последний раз я гулял и в городе, и за городом, осматривал храмы и террасы, но нигде не встречал интересных, оригинальных вещей, – проговорил Бао-юй, – все только золотая, яшмовая, бронзовая да фарфоровая утварь, и еще кое-какие старинные безделушки, которые тебе ни к чему. Может быть, ты хочешь что-нибудь из шелковых тканей, одежды или кушаний?