Сон в красном тереме. Том 1
Шрифт:
Между тем Бао-чай, удаляясь от беседки, про себя посмеивалась:
«Как хорошо все уладилось! Интересно, заподозрили ли они что-нибудь?»
Однако Сяо-хун приняла слова Бао-чай за чистую монету, и когда Бао-чай удалилась, она сказала подруге:
– Вот беда! Барышня Линь Дай-юй сидела, оказывается, здесь и подслушала весь наш разговор.
Чжуй-эр ничего не ответила.
– Что же делать? – спросила Сяо-хун.
– Если даже и слышала, какое ей до нас дело? – ответила вдруг Чжуй-эр. – Пусть лучше думает о себе.
– Если б наш разговор слышала барышня Бао-чай, еще ничего, – возразила
Пока они разговаривали, к беседке подошли Сян-лин, Чжэнь-эр, Сы-ци, Ши-шу и другие служанки. Девушки прекратили разговор и стали шутить и смеяться с ними.
Вдруг Сяо-хун заметила, что Фын-цзе, стоявшая неподалеку на склоне горы, делает знаки рукой, чтобы к ней подошел кто-нибудь из служанок. Тотчас же покинув компанию, Сяо-хун подбежала к Фын-цзе и с улыбкой спросила:
– Вам что-нибудь нужно, госпожа?
Фын-цзе смерила Сяо-хун внимательным взглядом, ей понравились аккуратность девушки, ее находчивость, манера держаться и разговаривать, и она сказала:
– Я не взяла с собой служанок. Мне нужно послать кого-нибудь по одному делу. Ты сумеешь выполнить то, что я тебе скажу? Запомнишь?
– Говорите, пожалуйста, госпожа, – ответила Сяо-хун, – и если я сделаю что-нибудь не так и не угожу вам, можете наказывать меня как угодно.
– Ты чья служанка? – спросила ее Фын-цзе. – Может быть, ты понадобишься своей барышне, так я скажу, что послала тебя с поручением.
– Я служанка второго господина Бао-юя, – ответила девушка.
– Ай-я! – услышав это, засмеялась Фын-цзе. – Значит, ты служанка Бао-юя?! Тогда все ясно! Ну ладно, если он спросит о тебе, я все объясню. Слушай! Пойди к сестре Пин-эр и скажи ей: в прихожей на столе под подставкой для жунаньской вазы лежит сто двадцать лян серебра для уплаты вышивальщицам, и, если придет жена Чжан Цая, пусть это серебро взвесят и отдадут ей. Кроме того, в моей комнате под изголовьем кровати лежит кошелек, принеси его мне!
Сяо-хун побежала выполнять поручение, но, когда она вернулась, Фын-цзе на склоне горы уже не было. В это время из каменного грота вышла Сы-ци. Она завязывала на себе пояс. Сяо-хун подбежала к ней и спросила:
– Сестрица, ты не знаешь, куда ушла вторая госпожа Фын-цзе?
– Нет, не обратила внимания, – ответила та.
Сяо-хун огляделась и вдруг увидела Бао-чай и Тань-чунь; они стояли на берегу пруда и любовались рыбками.
– Барышни, вы не знаете, где вторая госпожа Фын-цзе? – спросила Сяо-хун, подойдя к ним.
– Пойди во двор к госпоже Ли Вань, – ответила Тань-чунь. – Она, наверное, там.
Сяо-хун поспешила в сторону «деревушки Благоухающего риса». Навстречу ей попались Цин-вэнь, Ци-ся, Би-хэнь, Цю-вэнь, Шэ-юэ, Ши-шу, Жу-хуа и Ин-эр. Завидев Сяо-хун, Цин-вэнь сказала:
– Ты что, с ума сошла! Во дворе цветы не политы, птицы не накормлены, а ты бродишь неизвестно где! Даже чаю вскипятить не можешь!
– Вчера второй господин Бао-юй сказал мне, что поливать цветы достаточно через день, – ответила Сяо-хун. – Что касается птиц, то я их покормила, когда вы еще спали.
– А чай? – спросила Би-хэнь.
– Сегодня не моя очередь. Насчет чая спрашивайте не у меня!
– Вы только послушайте, как она отвечает! – воскликнула Ци-ся. – Не обращайтесь к ней ни за чем, пусть себе гуляет!
– А вы бы сначала спросили, гуляю я или занимаюсь делом! – возразила Сяо-хун. – Мне только что дала поручение вторая госпожа Фын-цзе.
С этими словами она показала девушкам кошелек, и те перестали придираться к ней. Сяо-хун отправилась дальше. Только Цин-вэнь усмехнулась ей вслед и проворчала:
– Прямо чудеса! Взобралась на высокую ветку и нас перестала слушаться! Дали ей пустяковое поручение и даже имени, наверное, не спросили, а она уже возгордилась! Ну ничего, тебе еще придется за это поплатиться! Если б ты была достаточно умной, чтобы суметь вообще уйти из этого сада и прочно устроиться на высокой ветке, тогда бы еще куда ни шло!
Она повернулась и зашагала прочь. Сяо-хун слышала ее слова, но не захотела ввязываться в спор, подавила свой гнев и побежала искать Фын-цзе. Дойдя до «деревушки Благоухающего риса», она убедилась, что Фын-цзе действительно там: она сидела в комнате и беседовала с Ли Вань.
Сяо-хун приблизилась к Фын-цзе и доложила:
– Сестра Пин-эр велела передать, что после вашего ухода она вручила деньги жене Чжан Цая. – С этими словами Сяо-хун передала Фын-цзе кошелек. – Потом сестра Пин-эр говорила, что приходил Ван-эр; он хотел узнать, куда вы собираетесь его посылать, и она сама послала его в соответствии с вашим желанием.
– Откуда ей стало известно мое желание? – с улыбкой спросила Фын-цзе.
– Сестра Пин-эр также наказала ему передать, – продолжала Сяо-хун: – «Наша госпожа справляется о здоровье здешней госпожи. Второго господина дома еще нет, он опоздает на два дня, но просит вторую госпожу не беспокоиться. Как только пятая госпожа немного поправится, наша госпожа вместе с нею навестит здешнюю госпожу. Недавно пятая госпожа прислала служанку сообщить, что получила письмо от дядиной супруги – жены брата ее матушки, в котором та велит передать вам поклон и просит у здешней госпожи несколько пилюль «бессмертия». Если у нее есть эти пилюли, пусть пришлет несколько штук нашей госпоже, завтра наши люди уезжают и по пути отвезут их супруге дядюшки пятой госпожи».
Не успела Сяо-хун договорить до конца, как Ли Вань расхохоталась и воскликнула:
– Ой-ой-ой! Ничего не поняла. Сколько здесь «господ» и «госпож»!
– Не приходится удивляться, что ты ничего не поняла, – улыбнулась Фын-цзе. – Ведь речь идет сразу о четырех или пяти семьях.
Затем она обратилась к Сяо-хун и продолжала:
– Милая девочка, спасибо тебе, что ты так точно выполнила мое поручение, не то что другие служанки, которые только и умеют зудеть, как комары. Ты знаешь, сестрица, – обратилась она к Ли Вань, – я боюсь давать поручения кому-либо, кроме нескольких своих доверенных служанок. Скажешь им слово, они еще от себя добавят десять, будут мямлить, пережевывать без конца. Да еще важный вид на себя напускают! Ты не представляешь, как они иногда меня раздражают! И моя Пин-эр тоже раньше была такая же. Однажды я говорю ей: неужели ты думаешь, что если будешь жужжать мне на ухо, как комар, то станешь от этого лучше? Сказала я ей так несколько раз, и она понемногу исправилась.