Старосветские убийцы
Шрифт:
Через час кропотливой работы у Тоннера появился главный подозреваемый.
Глава двадцать шестая
Данила проснулся счастливым: сейчас он Катю увидит. Только два дня знакомы, а уже свет без нее не мил. Радость сменилась грустью. Тучина, по слухам, сегодня в уездную тюрьму повезут… И что впереди — только Господь знает. Даниле вроде при Тучине надо оставаться — куда хозяин, туда и слуга. Но Сашку как арестанта будут поить-кормить, крышу над головой, хотя и казенную, предоставят. А где жить, чем
Как ни крути, а с Катериной придется расстаться. Дениска, добрая душа, обещал вчера что-нибудь придумать, но столько страшных событий произошло, до моих ли ему забот?
А Катя уже Данилу ждала возле сеновала и улыбалась. Ох, и хороша! Принесла полотенце, Даниле с утра умыться, и сразу хвастаться:
— Сама вышивала, поглядите, как красиво!
И вправду, рисунок хорош, и ни одного узелка на изнанке!
— Рукодельница ты, Катерина! — похвалил Данила и не удержался, схватил красавицу в охапку, закружил, а поставив на место, крепко чмокнул в щечку.
Катя вырвалась, лицо полотенцем прикрыла от смущения, а потом озорно из-за него выглянула и предложила:
— Айда на пруд, умываться!
И побежала! Данила за ней, но куда там! Только догонит, а она юрк в сторону, обежит его сзади и снова впереди. Примчались к пруду запыхавшиеся, оба раскраснелись, хорошо глиняный кувшин не разбили, а то из ладошек пришлось бы умываться!
Утро выдалось по-осеннему прохладное, но Данила смело скинул рубашку. Как сызмальства отец приучил, так всю жизнь — пока лед речку не покроет, каждый день купался, а зимой снегом обтирается. И пострелят закалил, хотя матушки ихние сильно верещали. Хорошо Владимир Алексеевич сие благое начинание поддержал, заступался, потому и выросли мальчишки крепкими, болели редко, сквозняков не боялись.
Катя залюбовалась суженым.
«Не врет ли Данила, что ему пятьдесят стукнуло? Мой дядька Викентий помоложе, а живот, как мыльный пузырь, надул! А у Данилы нет жира, не живот, а доска стиральная, и жилы-то на руках — обеими ладонями не обхватишь!».
— Чего ворон считаешь? — спросил Данила. — Кто поливать-то будет?
Вода в пруду студеная, но он только крякнул от удовольствия, когда Катерина окатила ему спину.
— И как вы такой холоднючей воды не пужаетесь?
— Холоднючей? — спросил утиравшийся Данила. — Ерунда! Вода теплая! Как в бане!
— Скажете тоже, как в бане! Как в проруби!
— А ты откуда знаешь, какова вода в проруби? Купаешься зимой? — Данила зачерпнул воды в ладошку и шутя брызнул на Катю!
— Ах, разбойник! — тоже понарошку рассердилась девушка и легонько хлестнула ухажера полотенцем. Данила сделал вид, что испугался, и бегом припустился вдоль пруда. На этот раз убегавшего не могла догнать девушка. Только замахнется полотенцем, а Данила увернется и помчится в другую сторону. А потом схитрил: сделал вид, что устал и задыхается, позволил Кате
— И что же нам делать, Данилушка? — спросила Катя, когда очень нескоро им удалось разъединить губы.
— Все будет хорошо, любимая, обещаю! — твердо сказал Данила.
— Ой ли?
— Все будет хорошо, — повторил он, хотя, кроме надежды на чудо, нечего ему было предложить.
Катя словно прочла Даниловы давешние думы:
— Боюсь, увезут тебя и не дадут за мной вернуться.
Данила решил отвлечь Катю от горьких мыслей и с нарочитой веселостью предложил:
— А давай в камешки поиграем!
— Как это? — спросила девушка.
Воспитывая пострелят, Данила придумал кучу игр и забав. Бывало, заноют, закапризничают, а он новое развлечение предложит — про хныканье и забудут!
— Я кидаю в воду камешек первым, — объяснил правила Данила, — а ты следом. Ты должна попасть туда же, куда и я. Если промахнешься — с тебя поцелуй!
— А если попаду?
— Ну, тогда с меня.
— Ох и хитрющий ты!
— А что? Лучше простофилей быть? — Данила уже собирал в траве мелкие камешки.
— Лучше со мной быть целый век! — расхохоталась Катя.
— Буду! Ну, кидаю, смотри внимательно!
Данила забросил камень далеко и лукаво посмотрел на любимую.
— Ах, так! Думаешь, не докину? — Озорно сжала губки девушка, размахнулась, и неожиданно ее камень полетел еще дальше, на самый центр пруда. Данила присвистнул — не ожидал такого — и тут же потребовал поцелуй.
— А вот и не попала!
— Данила, постой, — как-то чересчур серьезно сказала девушка. — А кругов-то от моего камня и нет!
— Как нет?
— Сам погляди! От твоего вон какие разбежались, а от моего два маленьких.
— Верно, — призадумался дядька. — В корягу, небось, попала.
— Откуда здесь коряги? Два раза в год пруд чистят, весной и осенью! Любил барин на лодочках покататься.
— Что же там плавает-то? — спросил сам себя Данила и на этот раз прицельно запустил камень в ту точку, куда попал Катин. Опять кругов нет! — Пожалуй, сплаваю, погляжу.
— Холодно! Простудишься, — заволновалась Катя.
— А ты потом поцелуешь, вот и согреюсь. — Данила разбежался и прыгнул в воду. Плыл уверенно, быстро, и у Кати отлегло от сердца. Достиг загадочного места быстро и тут же развернулся, обратно поплыл. Теперь он двигался медленно. Катя вновь встревожилась: устал, наверное. Хоть и бодр, хоть и силен, все-таки не молод.
Девушка пригляделась. Что-то Данила толкал перед собой в воде, оттого медленно и плыл. Что он там выискал?
Подплыв ближе, Данила приказал:
— Беги за людьми! Утопленник!