Стихотворения Поэмы Шотландские баллады

Бёрнс Роберт

Эдвард [78]

Перевод А. К. Толстого

1

«Чьей кровию меч ты свой так обагрил? Эдвард, Эдвард? Чьей кровию меч ты свой так обагрил? Зачем ты глядишь так сурово?» «То сокола я, рассердяся убил, Мать моя, мать, То сокола я, рассердяся, убил, И негде добыть мне другого!»

2

«У сокола кровь так красна не бежит, Эдвард, Эдвард! У сокола кровь так красна не бежит, Твой меч окровавлен краснее!» «Мой конь красно-бурый был мною убит, Мать моя, мать! Мой конь красно-бурый был мною убит, Тоскую по добром коне я!»

78

Эдвард(«Edward») — Перевод А. К. Толстого сделан с немецкого перевода текста, опубликованного в книге: Т. Percy, op. cit., 1765, v. I, p. 53. Уже после того, как перевод был выполнен, Толстому удалось найти оригинал, и он внес некоторые исправления.

Впервые опубликовано в журнале «Вестник Европы», 1873, № I, с. 257–259.

Положено на музыку П. И. Чайковским.

3

«Конь стар у тебя, эта кровь не его, Эдвард, Эдвард! Конь стар у тебя, эта кровь не его, Не то в твоем сумрачном взоре!» «Отца я сейчас заколол моего, Мать моя, мать! Отца я сейчас заколол моего, И лютое жжет меня горе!»

4

«А грех чем тяжелый искупишь ты свой, Эдвард, Эдвард? А грех чем тяжелый искупишь ты свой? Чем сымешь ты с совести ношу?» «Я сяду в ладью непогодой морской, Мать моя, мать! Я сяду в ладью непогодой морской, И ветру все парусы брошу!»

5

«А с башней что будет и с домом твоим, Эдвард, Эдвард? А с башней что будет и с домом твоим, Ладья когда в море отчалит?» «Пусть ветер и буря гуляют по ним, Мать моя, мать! Пусть ветер и буря гуляют по ним, Доколе

их в прах не повалят!»

6

«Что ж будет с твоими с детьми и с женой, Эдвард, Эдвард? Что ж будет с твоими с детьми и с женой В их горькой, беспомощной доле?» «Пусть по миру ходят за хлебом с сумой, Мать моя, мать! Пусть по миру ходят за хлебом с сумой, Я с ними не свижуся боле!»

7

«А матери что ты оставишь своей, Эдвард, Эдвард? А матери что ты оставишь своей, Тебя что у груди качала?» «Проклятье тебе до скончания дней, Мать моя, мать! Проклятье тебе до скончания дней, Тебе, что мне грех нашептала!»

Джордж Кемпбелл [79]

Перевод С. Маршака

Долиной реки И по горной стране Доблестный Кемпбелл Скакал на коне. Оседлан и взнуздан Был конь вороной. Без всадника в полночь Пришел он домой. Встала с постели Старая мать. Жена молодая Вышла встречать. «Зелен мол луг, Но никем он не кошен. Бедный ребеночек мой. Не доношен!» Оседланный, взнузданный, Конь вороной, Обрызганный кровью, Вернулся домой. Тяжко вздымались Бока у коня. Стремя о пряжку Билось, звеня.

79

Джордж Кемпбелл(«Bonny James Campbell») — Перевод С. Маршака соединяет несколько вариантов XVIII века.

Впервые опубликован в книге: С. Маршак, «Избранные переводы», М., Гослитиздат, 1946, с. 26. В последний раз — в АШБ, 1973, с. 58.

Гил Моррис [80]

Перевод А. Эппеля

Гил Моррис сыном эрла был, Но всюду славен он Не за богатое житье И не за гордый тон, А из-за леди молодой Из Кэрронских сторон. «О, где гонец, кому чулки Мне с башмаками дать? Пусть к лорду Барнарду спешит — К нам леди в гости звать! О Вилли, быть тебе гонцом, Подходишь ты вполне, И, где другой пойдет пешком, Помчишься на коне!» «О нет! О нет, мой господин! Задача не но мне! Я ехать к Барнарду боюсь С письмом к его жене. «Мой Вилли, милый Вилли мой, Мой птенчик дорогой, Меня ослушаться нельзя — Ступай и — бог с тобой!» «Нет! Нет! Мой добрый господин! Зеленый лес — твой дом! Оставь свой замысел, оставь, Чтоб не жалеть потом!» «Скачи к ним в замок, я сказал, К нам госпожу зови! А не исполнишь мой приказ — Умоешься в крови! Пусть плащ принять благоволит, Весь в золоте, с каймой, Пускай придет совсем одна, Чтоб свидеться со мной. Отдай рубашку ей мою, Что вышита крестом, И поскорей проси прийти, Чтоб лорд не знал о том». «Ну что ж! Я выполню приказ, Но месть найдет тебя, Не хочешь слушать слов моих, Пеняй же на себя. Лорд Барнард мощен и свиреп, Не терпит сраму он, И ты до вечера поймешь, Сколь мало ты силен! Приказ твой — для меня закон, Но горе будет, знай! Все обернется не добром — Сам на себя пеняй!» И, мост разбитый повстречав, Он лук сгибал и плыл, И, на зеленый луг ступив, Бежал что было сил. И, к замку Барнарда примчав, Не крикнул: «Отвори!» — А в стену лук упер и — прыг! — И тотчас был внутри! Он страже слова не сказал О деле о своем, А прямо в зал прошел, где все Сидели за столом. «Привет, милорд и госпожа! Я с делом и спешу! Вас, госпожа, в зеленый лес Пожаловать прошу. Благоволите плащ принять Весь в золоте с каймой. А посетить зеленый лес Вам велено одной. Не эту ли рубашку вы Расшили всю крестом? Гил Моррис вас просил прийти, Чтоб лорд не знал о том». Но леди топнула ногой И бровью повела, И речь ответная ее Достойною была: «Ты, верно, к горничной моей И спутал имена!» «Нет, к леди Барнард послан я. По-моему, вы — она!» Тут хитрая мамка с дитем на руках Молвила в стороне: «Если это Гил Моррис послал, Очень приятно мне!» «Ты врешь, негодница мамка, врешь! Ибо для лжи создана! Я к леди Барнард послан был. По-моему, ты — не она!» Но грозный Барнард между тем Озлился и вспылил; Забыв себя, дубовый стол Он пнул, что было сил,— И утварь всю, и серебро Сломал и перебил. «Эй, платье лучшее свое Снимай, жена, с крюка! Пойду взгляну в зеленый лес На твоего дружка!» «Лорд Барнард, не ходи туда, Останься дома, лорд; Известно всем, что ты жесток Не менее, чем горд». Сидит Гил Моррис в зеленом лесу, Насвистывает и поет: «О, почему сюда люди идут, А мать моя не идет?» Как пряжа златая Минервы самой, Злато его волос. Губы, точно розы в росе, Дыханье — душистей роз. Чело его, словно горный снег, Над которым встал рассвет. Глаза его озер голубей. А щеки — маков цвет. Одет Гил Моргрис в зеленый наряд Цвета юной весны. И долину он заставил звенеть, Как дрозд с верхушки сосны. Лорд Барнард явился в зеленый лес, Томясь от горя и зла, — Гил Моррис причесывает меж тем Волосы вкруг чела. И слышит лорд Барнард, как тот поет; А песня такой была, Что ярость любую могла унять, Отчаянье — не могла. «Не странно, не странно, Гил Моррис, мне, Что леди ты всех милей. И пяди нет на теле моем Светлее пятки твоей. Красив ты, Гил Моррис, но сам и пеняй Теперь на свою красу. Прощайся с прекрасной своей головой — Я в замок ее унесу». И выхватил он булатный клинок, И жарко блеснул клинок, И голову Гила, что краше нет, Жестокий удар отсек. Прекрасную голову лорд приказал Насадить на копье И распоследнему смерду велел В замок нести ее. Он тело Гила Морриса взял, Седла поперек взвалил, И привез его в расписной покой, И на постель положил. Леди глядит из узких бойниц, Бледная точно смерть, И видит, голову на копье Несет распоследний смерд. «Я эту голову больше люблю И эту светлую прядь, Чем лорда Барнарда с графством его, Которое не обскакать. Я Гила Морриса своего Любила, как никого!» И в подбородок она и в уста Давай целовать его. «В отцовском дому я тебя зачала, Ославив отцовский дом. Растила в добром зеленом лесу Под проливным дождем. Сидела, бывало, у зыбки твоей, Боясь тебя разбудить. Теперь мне к могиле твоей ходить — Соленые слезы лить!» Потом целовала щеку в крови И подбородок в крови: «Никто и ничто не заменят мне Этой моей любви!» «Негодная грешница, прочь от меня! Твое искупленье — смерть! Да знал бы я, что он тебе сын, Как бы я мог посметь?!» «О! Не кори, лорд Барнард, не мучь Злосчастную ты меня! Пронзи мне сердце кровавым клинком, Чтоб не видеть мне бела дня! И если Гила Морриса смерть Твою ревность унять могла, Сгуби, лорд Барнард, тогда и меня, Тебе не желавшую зла!» «Теперь ни тьма, ни белый свет Не уймут моей маеты,— Я стану скорбеть, я стану точить Слезы до слепоты. Достаточно крови пролил я — К чему еще кровь твоя? О, почему вместо вас двоих Бесславно не умер я? Мне горше горя слезы твои — Но как я мог, как я мог Своею проклятою рукой Вонзить в него клинок? Не смоют слезы, госпожа, Содеянного во зле! Вот голова его на копье, Вот кровь на сырой земле. Десницу я проклял за этот удар, Сердце — за злую мысль, Ноги за то, что в лесную дебрь Безудержно понеслись! И горевать я стану о нем, Как если б он сын мне, был! И не забуду страшного дня, Когда я его сгубил!»

80

Гил Моррис(«Gil Morrice») — Перевод сделан по тексту, впервые опубликованному в книге: Percy, op. cit., 1765, v. III, p. 93.

Коспатрик [81]

Перевод Ю. Петрова

Коспатрик за море послал людей, Коспатрик послал за невестой своей, И корабли Зеленой земли К шотландскому берегу подошли. Две дюжины были свитой морской, Две дюжины были с пшеничной мукой, Две дюжины — с хлебом печеным в мешках, Две дюжины — с золотом в сундуках. В шелка и в бархат наряжена, Весь путь беспрестанно рыдала она, А Вилли-стремянный и ночью и днем «Быть

может, сползают подушки седла? Быть может, дорога тебе тяжела? А может, повод для слез иной — Что ты Коспатрика будешь женой?» «О нет, моей грусти не то виной, Что я Коспатрика буду женой: Мне горьких слез потому не унять, Что я оставила добрую мать. Но, юноша милый, поведай мне. Какой обычай в твоей стране?» «Обычай Коспатрика, так скажу, Не может обрадовать госпожу. Семь раз на принцессах он был женат, Семь раз отсылал их в слезах назад, Их ночью на ложе свое привлекал И груди им поутру отсекал. Но если ты раньше не знала мужчин, Для страха и трепета нет причин; А если твоя под угрозой грудь, Найми служанку какую-нибудь». И крикнула леди служанку свою: «Пять тысяч марок тебе даю, Если решишься в обличье моем С Коспатриком ночь провести вдвоем…» Когда отзвонили колокола И ночь испытания в дом пришла, Служанку с Коспатриком отвели В спальню, где рядом они легли. «А ну-ка, кровать, не таи от меня, И ты, одеяло, и ты, простыня, И ты мне ответь, мой надежный клинок, С девой ли я на ложе возлег?» «Да, девушка эта и впрямь чиста, Да только девушка эта — не та, У этой не смяты цветы чистоты, Да только не с этой обвенчан ты!» Коспатрик в гневе вскочил, как зверь, Коспатрик в гневе захлопнул дверь И, пробежав через двадцать зал, Он к матери в опочивальню вбежал. «О, знал ли хоть кто-нибудь из христиан Такое коварство, такой обман?! Я девушке скромной сердце вручил — И бабу с начинкою получил!» «Спокойнее, сын мой, останься тут, И пусть друзья тебя развлекут, А я между тем пойду погляжу На леди твою, на твою госпожу». Старуха дородна была и сильна, И двери с петель сорвала она: «А ну-ка, скажи, от кого твой плод? Кто он: слуга, или смерд, или лорд?» «О, выслушай, мать, расскажу я тебе О горестной, тяжкой моей судьбе. Мы были сестры, нас было семь Сестер прекрасных, известных всем. Случилось все это погожим днем, Когда мы покончили с нашим шитьем; Мы бросили жребий — кому из сестер Идти за цветами в зеленый бор. Увы, мне! Я младшей была в семье, Но худшая доля досталась мне: Мне жребий выпал идти туда — Вот так и подкралась ко мне беда. От старших сестер был наказ мне дан — Рвать красные розы и пряный тимьян, Рвать красные розы, омелу рвать, Чтобы цветами обрадовать мать. И только я стала сбирать цветы, Юноша сказочной красоты, Нарядно одет и нарядно обут, Подобный принцу, явился тут. И девушка ль я или нет — меня Он там продержал до скончания дня, И девушка ль я или нет — но мы В лесу оставались до самой тьмы. Он дал мне свою белокурую прядь, Велел мне беречь ее и сохранять; Он дал ожерелье — сказал, что спасет Оно от несчастий и от невзгод; Он дал мне кольцо золотое — его Велел он беречь мне пуще всего». «И где же они, отвечай, не таи, Сокровища редкостные твои?» «О матушка милая, все они в том Со мной неразлучном ларце золотом». «Что ж, дочка, сиди, дожидайся, — сейчас Узнаю, к добру ли твой странный рассказ». Оставив невестку вздыхать и рыдать, Явилась к Коспатрику старая мать: «А где ожерелье твое — талисман, Который на случай беды тебе дан? А где золотое колечко — его Беречь я велела пуще всего?» «Все это я в дар преподнес ввечеру Прекрасной девице в заморском бору. Но отдал бы я все владенья сполна, Чтоб в эти покои явилась она, Не пожалел бы и жизни земной, Чтоб стала — хоть на день! — она мне женой». «О сын мой, владенья свои пожалей, Девушка эта под кровлей твоей; И здравствуй на долгие времена: Ты и красавица — муж и жена». И тридцати не минуло дней, Как мальчик здоровый родился у ней, И схож был красивым своим лицом С Коспатриком он — со своим отцом. Коспатрик здравицу провозгласил, Коспатрик крикнул что было сил: «Закутайте леди мою в шелка! В парном молоке искупайте сынка!!!»

81

Коспатрик(«Cospatric») — Перевод сделан по тексту из книги: W. Scott, op. cit., 1802, v. III, p. 263.

Эта баллада была известна в XVIII веке во множестве вариантов: «Gil Brenton», «Lord Dingwall», «Bothwell» и др.

Верный сокол [82]

Перевод С. Маршака

— Недаром речью одарен Ты, сокол быстрокрылый: Снеси письмо, а с ним поклон Моей подруге милой! — Я рад снести ей письмецо По твоему приказу. Но как мне быть? Ее в лицо Не видел я ни разу. — Легко ты милую мою Отыщешь, сокол ясный. Среди невест в ее краю Нет более прекрасной. Пред старым замком, сокол мой, Садись на дуб соседний. Сиди и пой, когда домой Придет она с обедни. Придет с подругами она — Их двадцать и четыре. Нет счету звездам, а Луна Одна в полночном мире. Мою подругу ты найдешь Меж дев звонкоголосых По гребням, что сверкают сплошь В ее тяжелых косах.

82

Верный сокол(«The Gay Gawshawk») — Перевод С. Маршака соединяет несколько вариантов XVIII века.

Впервые напечатан в журнале «Огонек», 1958, № 13. Последняя публикация — АШБ, 1973.

Сюжет этой баллады отчасти напоминает сюжет французской народной песни «Belle Isambourg».

* * *

Вот сокол к замку прилетел И сел на дуб соседний И песню девушкам запел, Вернувшимся с обедни. — За стол садитесь пить и есть, Красавицы девицы, А я хочу услышать весть От этой вольной птицы. — Свою мне песню вновь пропой, Мой сокол сизокрылый. Какую весточку с тобой Прислал сегодня милый? — Тебе я должен передать Короткое посланье. Твой друг не в силах больше ждать И молит о свиданье. — Скажи: пускай хлеба печет, Готовит больше солода И пусть меня на свадьбу ждет, Покуда пиво молодо. — Залога просит твой жених, Он чахнет в ожиданье. Кольцо и прядь кудрей твоих Пошли в залог свиданья! — Для друга прядь моих кудрей Возьми, о сокол ясный. Я шлю кольцо с руки моей И встретиться согласна. Пусть ждет в четвертой из церквей Шотландии прекрасной! К отцу с мольбой пошла она, Склонилась у порога: — Отец, мольба моя — одна. Исполни, ради бога! — Проси, проси, родная дочь,— Сказал отец сурово,— Но выкинь ты из сердца прочь Шотландца молодого! — О нет, я чую свой конец. Возьми мой прах безгласный И схорони его, отец, В Шотландии прекрасной. Там в первой церкви прикажи Бить в колокол печальный. В соседней церкви отслужи Молебен погребальный. У третьей дочку помяни Раздачей подаянья. А у четвертой схорони… Вот все мои желанья! В светлицу тихую пошла Красавица с поклоном, На ложе девичье легла С протяжным, тихим стоном. Весь день, печальна и бледна, Покоилась в постели, А ночью выпила она Питье из сонных зелий. Исчезла краска нежных губ, Пропал румянец алый. Три дня недвижная, как труп, Красавица лежала… Сидела в замке у огня Столетняя колдунья. — Ох, есть лекарство у меня! — Промолвила ворчунья. — Огонь велите-ка раздуть, А я свинец расплавлю, Струей свинца ожгу ей грудь И встать ее заставлю! Ожгла свинцом колдунья грудь, Ожгла девице щеки, Но не встревожила ничуть Покой ее глубокий. Вот братья дуб в лесу густом Сестре на гроб срубили И гроб дубовый серебром Тяжелым обложили. А сестры старшие скорей Берутся за иголку И саван шьют сестре своей, Рубашку шьют из шелку…

_______

— Спасибо, верный сокол мой, Мой вестник быстрокрылый. Вернулся рано ты домой. Ну, что принес от милой? — Принес я прядь ее кудрей, Кольцо и обещанье Прибыть к четвертой из церквей Шотландских на свиданье. — Скорее, паж, коня седлай, Дай меч мой и кольчугу. С тобой мы едем в дальний край Встречать мою подругу!

_______

Родные тело в храм внесли И гулко отзвонили, К другому храму подошли И мессу отслужили. Вот в третьем храме беднякам Раздали подаянье. Потом пошли в четвертый храм, Где милый ждал свиданья. — Эй, расступитесь, дайте путь, Вы, родичи и слуги. В последний раз хочу взглянуть, В лицо моей подруги! Но лишь упала пелена С лица невесты милой, Она воспрянула от сна И с ним заговорила: — О, дай мне хлеба поскорей, О, дай вина немного. Ведь для тебя я столько дней В гробу постилась строго. Эй, братья! Вам домой пора. Погромче в рог трубите. Как обманула вас сестра, Вы дома расскажите. Скажите всем, что не лежу Я здесь на ложе вечном, А в церковь светлую вхожу В наряде подвенечном, Что ждал в Шотландии меня Не черный мрак могилы, А ждал на паперти меня Избранник сердца милый!