Стихотворения Поэмы Шотландские баллады

Бёрнс Роберт

Кларк Саундерс [93]

Перевод А. Эппеля

Кларк Саундерс и леди Маргарет Гуляли в лесу дотемна. Меж ними любовь зародилась И горестна, и сильна. «Моею, моею, Маргарет, Моею ты стать должна!» «Как можно до свадьбы такое!» — Ему отвечает она. «Придут мои семеро братьев — У каждого факел в руке. «Одна у нас, молвят, сестрица, И вот ведь — при милом дружке!» «Ты мечь мой достанешь из ножен, Засов отодвинешь мечом И сможешь, коль надо, поклясться, Что дверь не открыла ключом. Платок свой повязкой устроишь, Чтоб крепче глаза завязать, И сможешь, коль надо, поклясться, Что мы не видались дней пять. На ложе меня отнесешь ты, Где нам до рассвета пробыть, И сможешь, коль надо, поклясться, Что я и не думал входить». И, меч его взявши из ножен, Засов отодвинув мечом, Она поклялась бы, коль надо, Что дверь не открыла ключом. Платок свой повязкой устроив, Чтоб крепче глаза завязать, Она поклялась бы, коль надо, Что с ним не видалась дней пять. Она отнесла его к ложу, Где им до рассвета пробыть, И поклялась бы, коль надо, Что он и не думал входить. Тут семеро братьев явились — У каждого факел в руке. «Одна у нас, — молвят, — сестрица, И вот ведь — при милом дружке!» И первый тогда возглашает: «Я знаю — они влюблены!» Второй в свой черед возглашает: «Их чувства, должно быть, сильны!» И третий тогда возглашает: «Грешно нам любовь разлучать!» Четвертый тогда возглашает; «И спящего грех убивать!» И пятый тогда возглашает: «Не мститель я этим двоим!» Шестой в свой черед возглашает: «Пойдемте, чего мы стоим!» Седьмой в свой черед возглашает: «Постыдна подобная речь! Я с ним разочтусь за бесчестье; И вот он — мой острый меч!» И беспощадным ударом Над ложем покров он рассек, И спящего Кларка, как видно, Пронзил беспощадный клинок. Кларк вздрогнул, а Пэгги вздохнула В объятьях его молодых, И сладостно ночь промелькнула, Как видно, для этих двоих. Они лежали и спали До того, как солнцу взойти, И Маргарет тихо шепнула: «Пора тебе, милый, идти!» Они лежали и спали, Но занялся небосклон, И в глаза она Санди взглянула, А в них дремота и сон. Ей казалось — жаркая нега Слепила младые тела, А это — о праведный боже! — Кровь его тела была! «Я опл'aчу тебя, Кларк Саундерс, Как не плакал никто ни о ком; Семь

безутешных годочков Клянусь я ходить босиком! Помяну я тебя, Кларк Саундерс, Как другим помянуть не пришлось; Семь безутешных годочков Не коснусь я гребнем волос! Горевать я стану, Кларк Саундерс, Как никто и ни по кому; Семь безутешных годочков Я черных одежд не сниму!» Со всех колоколен звонили, Когда гроб несли хоронить, И шептала Маргарет скорбно: «Мне на белом свете не жить!» Тут отец к ней в светелку приходит, И шаги его тяжелы. ……………………………………………. ……………………………………………. «Замолчи-ка, милая дочка, Не сиди, шепча и скорбя, Вот схороним злосчастного парня, Я приду — успокою тебя!» «Семерых сыновей успокой ты! А мне уж не сужен покой! Не заменят ни лорд, ни безродный Того, кто был ночью со мной!»

93

Кларк Саундерс(«Clerk Saunders») — Перевод сделан по тексту, опубликованному в книге: W. Scott, op. cit., 1802, v. II, p. 33, с указанием, что текст взят из рукописи Херда. У Херда в балладу был включен заключительный эпизод, который опубликован в виде отдельной баллады под названием «Sweet William's Ghost» (см. «Клятва верности»).

Сюжет об убийстве братьями любовника сестры распространен во всей Европе — см., например, «Декамерон» Боккаччо, четвертая новелла пятого дня.

Клятва верности [94]

Перевод С. Маршака

Мертвец явился к М'aрджери. Взошел он на крыльцо, У двери тихо застонал И дернул за кольцо. — О, кто там, кто там в поздний час Ждет у дверей моих: Отец родной, иль брат мой Джон, Иль милый мой жених? — Нет, не отец, не брат твой Джон Ждут у дверей твоих. То из Шотландии домой Вернулся твой жених. О, сжалься, сжалься надо мной, О, сжалься, пощади. От клятвы верности меня Навек освободи! — Ты клятву верности мне дал, Мой Вилли, не одну. Но поцелуй в последний раз, И клятву я верну. — Мое дыханье тяжело, И горек бледный рот. Кого губами я коснусь, Тот дня не проживет. Петух поет, заря встает, Петух поет опять. Не место мертвым средь живых, Нельзя мне больше ждать! Он вышел в сад, она за ним. Идут по склонам гор. Вот видят церковь в стороне, Кругом — зеленый двор. Земля разверзлась перед ним У самых, самых ног, И снова Вилли молодой В свою могилу лег. — Что там за тени, милый друг, Склонились с трех сторон? — Три юных девы, М'aрджери, Я с каждой обручен. — Что там за тени, милый друг, Над головой твоей? — Мои малютки, Марджери, От разных матерей. — Что там за тени, милый друг? У ног твоих лежат? — Собаки ада, Марджери, Могилу сторожат! Она ударила его Дрожащею рукой. — Я возвращаю твой обет, Пусть бог вернет покой!

94

Клятва верности(«Sweet William's Ghost») — Перевод С. Маршака сделан по тексту, опубликованному в книге: A. Ramsey, «А Tea-Table Miscellany», London, 1740.

На этот сюжет немецкий поэт Бюргер написал балладу «Ленора» (1773), которая легла в основу «Светланы» Жуковского (1808–1812).

Брумфилд-Хилл [95]

Перевод Ю. Петрова

Молодую красавицу рыцарь любил И пришел на свиданье к ней, Он ее ожидал под ракитой с утра, А она появилась поздней. Она долго сидела в доме своем И печалилась в тишине: «Ах, пойти ль на свиданье на Брумфилд-Хилл Или дома остаться мне? Если я пойду на свиданье с ним — Мне невинности не сберечь, Останусь — и он упрекнет меня, Что лживой была моя речь». Эти жалобы слышала ворожея И спокойно сказала ей: «О леди, ты можешь там побывать, Не утратив чести своей. Ты придешь туда, и увидишь ты, Что твой милый вздремнуть прилег — Серебряный обруч на голове И ракитовый куст у ног. Ты с куста ракиты цветы сорвешь, Ты сорвешь для него цветы, И у ног его, у его головы Их рассыплешь, разложишь ты. Ты с руки золотое снимешь кольцо И на палец наденешь ему, Чтобы знал он, проснувшись: была ты верна Обещанию своему». …В изголовье любимого своего Положила цветы она, И это был дар, и это был знак, Что осталась она честна… «О мой добрый конь, серебром за тебя И золотом я платил! Почему, когда девушка здесь была, Меня ты не разбудил?» «Я стучал копытом, хозяин мой, Я звенел во все удила, Но ничто не могло разбудить тебя, Пока девушка не ушла». «О сокол, как же ты оплошал — Я так сильно тебя любил! Почему, когда девушка здесь была, Меня ты не разбудил?» «Я будил бубенчиками тебя, Я будил ударом крыла, Я кричал: «Проснись, хозяин, проснись, Пока девушка не ушла!» «О мой добрый конь, торопись догнать Убежавшую гостью мою, А иначе достанется мясо твое Ненасытному воронью!» «О хозяин! Не стоит коня своего Беспощадной плетью хлестать: Сквозь ракитник бежала так быстро она, Как и птица не может летать!»

95

Брумфилд-Хилл(«The Broomfield Hill») — Перевод сделан по тексту, опубликованному в книге: W. Scott, op. cit., 1802, v. II, p. 229.

Первые упоминания о песне «Brume, Brume on the Hill» на этот сюжет относятся к XVI веку. Отрывок имеется в книге: D. Herd, op. cit., 1769, p. 310 под названием: «I'll wager, I'll wager».

Леди и кузнец [96]

Перевод С. Маршака

Леди у окошка Сидит, как снег, бела. Кузнец глядит в окошко, Черный, как смола. — Зачем в окно глядишь, кузнец? О чем, кузнец, поешь? Ты пой — не пой, а под венец Меня не поведешь! Сидеть мне лучше в девушках У матери-отца, Чем быть женою грязного, Такого неученого, Такого безобразного, Такого закопченного Невежи-кузнеца! Девица стала уточкой, Плывет она под мост. А он веселым селезнем Поймал ее за хвост. Она лисой прикинулась, Бежит, не чуя ног. А он собакой гончею Лисицу подстерег. Девица стала мухою, Стал пауком кузнец И муху паутиною Опутал наконец. Он муху паутиною Опутал наконец. Ведет кузнец красавицу Невесту под венец.

96

Леди и кузнец(«The Twa Magicians») — Перевод С. Маршака — вольный пересказ текста, опубликованного в книге: P. Buchan, op. cit., 1824, v. I, p. 24. Перевод опубликован в книге: С. Маршак, «Избранные переводы», М., Гослитиздат, 1946, с. 24; последняя публикация — в АШБ, 1973,с. 9.

Сюжет этой баллады связан с праздником, который справляли приверженцы Старой веры (Old Religion) в Иванову ночь; в ритуальной игре «дьявол» или «кузнец», одетый в черное, с руками и лицом, покрытыми сажей, преследовал женщину-«ведьму».

На одном из процессов против шотландских ведьм баллада с аналогичным сюжетом фигурировала в качестве доказательства способности ведьм менять свой облик. См.: R. Graves, op. cit., p. VIII–IX.

Томас Рифмач [97]

Перевод С. Маршака

Над быстрой речкой верный Том Прилег с дороги отдохнуть. Глядит: красавица верхом К воде по склону держит путь. Зеленый шелк — ее наряд, А сверху плащ красней огня, И колокольчики звенят На прядках гривы у коня. Ее чудесной красотой, Как солнцем, Том был ослеплен. — Хвала Марии Пресвятой! — Склоняясь ниц, воскликнул он. — Твои хвалы мне не нужны, Меня Марией не зовут. Я — королева той страны, Где эльфы вольные живут. Побудь часок со мной вдвоем, Да не робей, вставай с колен, Но не целуй меня, мой Том, Иль попадешь надолго в плен. — Ну, будь что будет! — он сказал. Я не боюсь твоих угроз! — И верный Том поцеловал Ее в уста краснее роз. — Ты позабыл про мой запрет. За это — к худу иль к добру — Тебя, мой рыцарь, н'a семь лет К себе на службу я беру! На снежно-белого коня Она взошла. За нею — Том. И вот, уздечкою звеня, Пустились в путь они вдвоем. Они неслись во весь опор. Казалось, конь летит стрелой. Пред ними был пустой простор, А за плечами — край жилой. — На миг, мой Том, с коня сойди И головой ко мне склонись. Есть три дороги впереди. Ты их запомнить поклянись. Вот этот путь, что вверх идет, Тернист и тесен, прям и крут. К добру и правде он ведет, По нем немногие идут. Другая — горная — тропа Полна соблазнов и услад. По ней всегда идет толпа, Но этот путь — дорога в ад. Бежит, петляя, меж болот Дорожка третья, как змея, Она в Эльфландию ведет, Где скоро будем ты да я. Что б ни увидел ты вокруг, Молчать ты должен, как немой, А проболтаешься, мой друг, Так не воротишься домой! Через потоки в темноте Несется конь то вплавь, то вброд. Ни звезд, ни солнца в высоте, И только слышен рокот вод. Несется конь в кромешной мгле, Густая кровь коню по грудь. Вся кровь, что льется на земле, В тот мрачный край находит путь. Но вот пред ними сад встает. И фея, ветку наклонив, Сказала: — Съешь румяный плод — И будешь ты всегда правдив! — Благодарю, — ответил Том,— Мне ни к чему подарок ваш: С таким правдивым языком У нас не купишь — не продашь. Не скажешь правды напрямик Ни женщине, ни королю… — Попридержи, мой Том, язык И делай то, что я велю!

97

Томас Рифмач(«Thomas Rymer») — Перевод С. Маршака сделан по тексту, опубликованному в книге: W. Scott, op. cit., 1802, v. II, p. 251.

Перевод опубликован впервые в журнале «Огонек», 1958, № 13, в последний раз — в АШБ, 1973, с. 27.

Герой баллады, Томас Лирмонт из Эрсельдауна (ок. 1210 г. — ок. 1297 г.) — реальное лицо. В шотландских хрониках упоминается как прорицатель и поэт. М. Ю. Лермонтов считал его своим далеким предком.

_______

В зеленый шелк обут был Том, В зеленый бархат был одет. И про него в краю родном Никто не знал семь долгих лет.

Молодой Тэмлейн [98]

Перевод М. Ковалевой

«Вы все, чей шелком шит подол, А косы — льна светлей, Не смейте бегать в Картерхолл — Там молодой Тэмлейн. У многих он забрал в залог — Тех девушек не счесть — Зеленый плащ, иль перстенек, Или девичью честь». Дженет зеленый свой подол Повыше подняла, И золото тяжелых кос Потуже заплела, И побежала по тропе, Что в Картерхолл вела. Душисты розы и пышны, Роняют алый цвет, Конь бьет копытом у стены, А всадника все нет. Но лишь цветок, что всех пышней, Взяла за стебелек, Явился рыцарь перед ней, И строен и высок. «Зачем ты топчешь мох, Дженет, Зачем ты рвешь цветы? Зачем в мой заповедный сад Пришла без спросу ты?» «Тебя просить мне не к лицу — Здесь не твоя земля! Она принадлежит отцу, И здесь хозяйка — я!» Дженет зеленый свой подол Рукой подобрала, И узел золотых волос Сколола, как могла, И под собой не чуя ног Домой к себе пошла. Играют девушки в саду, Звенит веселый смех; Когда-то милая Дженет Была прекрасней всех. Она цвела, как маков цвет, На радость всем родным, А нынче щеки у Дженет Как травка, зелены. «За вас, прекрасная Дженет, Всем в замке нагорит! И стар и мал — держи ответ!» — Ей рыцарь говорит. «Эй, замолчи, старик седой, Замаливай грехи! С седой колючей бородой Не суйся в женихи!» Ее жалея и любя, Ей говорит отец: «Ребенок будет у тебя, Тебе бы под венец…» «Что ж, если я рожу дитя, Отца его найду. Ни с кем из рыцарей твоих К венцу я не пойду. Мой милый мне дороже всех Властителей земных, Его не променяю я Ни на кого из них! Я от него не откажусь, Не отступлюсь вовек, Хоть мой любимый — рыцарь-эльф, Не смертный человек. Летит на скакуне лихом, Не ведая преград, Подковы блещут серебром И золотом горят!» Дженет зеленый свой подол Повыше подняла, И золото тяжелых кос Потуже заплела, И побежала по тропе, Что в Картерхолл вела. Душисты розы и пышны, Роняют алый цвет. Конь бьет копытом у стены, А всадника все нет. Но лишь цветок, что всех пышней, Взяла за стебелек, Явился рыцарь перед ней, И строен и высок. «Не надо, леди, уставать, Не надо рвать цветы — Дитяти нашему с тобой Не повредила б ты!» «Скажи — молю я всем, что есть Святого на земле,— Ты в божьем храме был хоть раз, Крещен ли ты, Тэмлейн?» «Дженет, — ей отвечает он,— Тебе не стану лгать: Отец мой — рыцарь; как тебя, Меня качала мать. Меня воспитывал мой дед, И горя я не знал, Пока однажды в черный день В беду я не попал. В лесу холодный ветер выл Под вечер злого дня, С охоты ехал я без сил И вдруг упал с коня — В свой замок Королева Фей Упрятала меня. Но страшно вымолвить, Дженет: Здесь, в сказочной стране, Приносим каждые семь лет Мы жертву Сатане; Достойней рыцаря здесь нет: Назначат жребий мне. Назавтра, знай, День всех святых, И только в эту ночь, Дженет, коль пожелаешь ты, Ты сможешь мне помочь. Верхом поедет наш народ. В глухой полночный час. На перекрестке трех дорог Ты повстречаешь нас». «Как мне узнать тебя, Тэмлейн, Как мне тебя узнать, Когда поедет по земле Та неземная рать?» «Ты первых конных пропусти, Закутанных в плащи, Вторым спокойно дай пройти, Мужайся и молчи, На третьих всадников гляди, Средь них меня ищи. Дай вороным пройти, Дженет, И пропусти гнедых, А снежно-белого хватай, Не выпускай узды! За то, что славный рыцарь я, Мне оказали честь: На снежно-белого коня Мне разрешили сесть. Увидишь — правая рука В перчатке боевой, А повод буду я держать Свободною рукой. Приметы эти затверди, Не пропускай меня, И наземь всадника ссади С храпящего коня. Они тотчас же обратят Меня в булатный меч, Но ты держи, не отпускай, Коль, хочешь мне помочь. И стану я в твоих руках Змеею и драконом, И стану я в твоих руках Железом раскаленным, Взовьюсь в руках твоих, Дженет, Огнем неугасимым,— Держи меня, не отпускай — Ты будешь невредима. И в жабу обратят меня, И в скользкого угря, Но ты держи, не отпускай Да не пугайся зря. Меня облей ты молоком, Потом водою сбрызни, Держи меня, не отпускай, Ты мне дороже жизни. И превратят меня в орла, А после — в голубка, Держи меня, не отпускай,— Ты мне родишь сынка. А напоследок ждет тебя Иное искушенье: В твоих объятьях стану я Нагим, как в час рожденья. Укрой меня своим плащом — И сгинет наважденье!» Суров и мрачен темный лог, И жутко все кругом. На перекресток трех дорог Дженет бежит бегом. Вдруг слышит звон стальных удил И перестук копыт, И сердце у нее в груди От радости стучит. Дала дорогу вороным, Дала пройти гнедым, Вдруг видит: снежно-белый конь С Тэмлейном — молодым. На землю всадника она Стащила в тот же миг, Плаща зеленая волна Укрыла их двоих, И счастьем грудь ее полна: Спасен ее жених! И молвит Королева Фей — Из полуночной тьмы: «Младой Тэмлейн достался ей, Ни с чем остались мы!» И молвит Королева Фей — О, как была она зла — «Чтоб самой страшной из смертей Ты, девка, умерла! Из свиты царственной моей Ты лучшего взяла! Тэмлейн, когда б ты мне сказал, Что будет в эту ночь, Твои зеленые глаза Я вырвала бы прочь! Коль знала б, что в последний раз Ты был вчера со мной, Я б заменила каждый глаз Гнилушкою лесной!»

98

Молодой Тэмлейн(«Young Tamlane») — Перевод сделан по тексту, опубликованному в книге: J. Johnson, «The Scots Musical Museum», 1787–1803, p. 423, с указанием, что текст сообщен составителю Робертом Бернсом.

Первые упоминания о сказке на этот сюжет относятся к XVI веку.

Сюжет баллады связан с шотландскими языческими поверьями, однако в нем нашли отражение и более древние мотивы.

Колвилл [99]

Перевод Ю. Петрова

Кларк Колвилл в сад пошел гулять С любимою женой; Жене он пояс подарил В пятнадцать крон ценой. «Прошу тебя, любимый мой, Прошу смиренно я: Красавицы остерегись У Слэйнского ручья!» «Молчи! Не стоит этот вздор Волнений и забот: Из женщин ни одна с тобой В сравненье не идет». Так он беспечно ей сказал И на гнедом своем Поехал к Слэйну, где узрел Красотку над ручьем. «Я тут стираю, рыцарь мой, Вот белое белье, Вот тело, что еще белей,— И это все твое». Он спешился, он взял ее За шелковый рукав И стал ласкать ее, обет Супружеский поправ… «Увы! — воскликнул Колвилл вдруг.— Как голова болит!» «Полоска платья моего От боли исцелит: Отрежь ее моим ножом, Мы ею лоб твой обовьем». Полоской платья обвила Красавица тотчас Его чело — и стала боль Сильнее во сто раз. «Чему, чему смеешься ты? Мне больше невтерпеж!» «Ты будешь мучиться, пока От боли не умрешь! Умрешь и будешь тут лежать, Окончив путь земной, Иль станешь выдрой, чтоб в реке, Резвясь, играть со мной!» «О, нет, домой я доберусь, Умру не у реки, Но раньше я тебя убью, Всем чарам вопреки!» Чтоб чародейку поразить, Он выхватил клинок, Но рыбой сделалась она И прыгнула в поток. Взобрался Колвилл на коня И поскакал с трудом И еле спешился, когда Увидел отчий дом. «Жена, постель мне постели, Укрой получше, мать, Брат, разогни мой лук — его Мне долго не сгибать». Постлали женщины постель, Укрыли с головой; Навеки брат расправил лук С повисшей тетивой…

99

Колвилл («Clerk Colvill; or, the Mermaid») — Перевод выполнен по тексту из книги: D. Herd, op. cit., 1776, v. I, p. 371.

Имеется немецкий рыцарский роман XIII века «Рыцарь Штауфенберг» («Der Ritter von Staufenberg»), сюжет которого напоминает историю Колвилла.

Женщина из Ашерс Велл [100]

Перевод С. Маршака

Жила старуха в Ашерс Велл, Жила и не грустила, Пока в далекие края Детей не отпустила. Она ждала от них вестей И вот дождалась вскоре: Ее три сына молодых Погибли в бурном море. — Пусть дуют ветры день и ночь И рвут рыбачьи сети, Пока живыми в отчий дом Не возвратитесь, дети! Они вернулись к ней зимой, Когда пришли морозы. Их шапки были из коры Неведомой березы. Такой березы не найти В лесах родного края — Береза белая росла У врат святого рая. — Раздуйте, девушки, огонь, Бегите за водою! Все сыновья мои со мной, Я нынче пир устрою! Постель широкую для них Постлала мать с любовью, Сама закуталась в платок И села к изголовью. Вот на дворе поет петух, Светлеет понемногу, И старший младшим говорит: — Пора нам в путь-дорогу! Петух поет, заря встает, Рогов я слышу звуки. Нельзя нам ждать — за наш уход Терпеть мы будем муки. — Лежи, лежи, наш старший брат, Еще не встала зорька. Проснется матушка без нас И будет плакать горько! Смотри, как спит она, склонясь, Не ведая тревоги. Платочек с плеч она сняла И нам укрыла ноги. Они повесили на гвоздь Платок, давно знакомый. — Прощай, платок! Не скоро вновь Ты нас увидишь дома. Прощайте все: старуха-мать И девушка-слушанка, Что рано п'o двору бежит С тяжелою вязанкой. Прощай, амбар, сарай и клеть И ты, наш пес любимый. Прости-прощай, наш старый дом И весь наш край родимый!

100

Женщина из Ашерс Велл(«The Wife of Usher's Well») — Перевод С. Маршака сделан по тексту, опубликованному в книге: W. Scott, op. cit., 1802, v. II, p. III.

Перевод опубликован в журнале «Русская мысль», 1917, № 9—10, с. 171. Впоследствии был переработан. Последняя публикация — в АШБ, 1973, с. 21.

Кора березы, которая росла у входа в рай на острове Авалон, служила пропуском на выход из царства мертвых.

Демон-любовник [101]

Перевод С. Маршака

— О, где ты был, мой старый друг, Семь долгих, долгих лет? — Я вновь с тобой, моя любовь, И помню твой обет. — Молчи о клятвах прежних лет, Мой старый, старый друг. Пускай о клятвах прежних лет Не знает мой супруг. Он поспешил смахнуть слезу И скрыть свои черты. — Я б не вернулся в край родной, Когда б не ты, не ты. Богаче нашей стороны Заморская земля. Себе там в жены, мог бы взять Я дочку короля! — Ты взял бы дочку короля! Зачем спешил ко мне? Ты взял бы дочку короля В заморской стороне. — О, лживы клятвы нежных дев, Хоть вид их сердцу мил. Я не спешил бы в край родной, Когда бы не любил. — Но если бросить я должна Детей и мирный кров,— Как убежать нам, милый друг, От наших берегов? — Семь кораблей есть у меня, Восьмой приплыл к земле, Отборных тридцать моряков Со мной на корабле. Двух малых деток мать взяла И стала целовать. — Прощайте, детки! Больше вам Не видеть вашу мать. Корабль их ждал у берегов, Безмолвный и пустой. Был поднят парус из тафты На мачте золотой. Но только выплыли они, Качаясь, на простор, Сверкнул зловещим огоньком Его угрюмый взор. Не гнулись мачты корабля, Качаясь на волнах. И вольный ветер не шумел В раскрытых парусах. — О, что за светлые холмы В лазури голубой? — Холмы небес, — ответил он,— Где нам не быть с тобой. — Скажи: какие там встают Угрюмые хребты? — То горы ада! — крикнул он.— Где буду я — и ты! Он стал расти, расти, расти И мачты перерос И руку, яростно грозя, Над мачтами занес. Сверкнула молния из туч, Слепя тревожный взор, И бледных духов скорбный рой Покрыл морской простор. Две мачты сбил он кулаком, Ногой еще одну, Он судно надвое разбил И все пустил ко дну.

101

Демон-любовник(«The Daemon Lover») — Перевод С. Маршака сделан по тексту, близкому к опубликованному в книге: W. Scott, op. cit., 1802, v. II, p. 427.

Впервые опубликован в АШБ, 1973, с. 24.

Прекрасная Маргарет и

милый Вильям [102]

Перевод Г. Плисецкого

Двое влюбленных на склоне холма Сидели погожим днем, Наговориться никак не могли, Хоть и были весь день вдвоем. — Я не видел, Маргарет, зла от тебя, И тебе я не сделал зла. Не рыдай же завтра, когда зазвенят Свадебные колокола. Маргарита расчесывала перед окном Рано утром золото кос И смотрела, как мимо окна под венец Милый Вильям невесту вез. Отложила гребень свой костяной, Волоса завязала узлом, И ушла из дому, и никогда Не вернулась в отцовский дом. И день прошел, и настала ночь, Милый Вильям с супругой спал, Но явился ему Маргариты дух И в изножье постели встал. — Дай вам Бог, новобрачные, мир да любовь, Радость вечную дай вам Бог! Белый саван — мой подвенечный наряд, И могила — мой брачный чертог… И ночь прошла, и настал рассвет, И, едва пробудившись от сна, Милый Вильям жене молодой сказал: — Страшно мне, дорогая жена! Моя милая леди, мне снился сон, Не к добру этот сон, не к любви: Будто в горнице — стадо рыжих свиней, Будто брачное ложе — в крови. — Не к добру этот сон, благородный лорд, Не к добру этот сон, не к любви, Если в горнице — стадо рыжих свиней, Если брачное ложе — в крови… Он призвал тогда своих верных слуг И сказал им: — Вы знать должны: Я прекрасную Маргарет навещу С разрешенья моей жены. Подошел он к дому, взошел на крыльцо, Стукнул несколько раз кольцом, Братья Маргарет дверь отворили ему И впустили Вильяма в дом. — Умоляю вас, братья, мне разрешить Видеть мертвую без покрывал. Побледнела, я думаю, радость моя, И вишневый румянец пропал? Я на все для тебя, моя радость, готов, Не чета я твоей родне… Я целую в холодные губы тебя, Ты не можешь ответить мне. И сказали семеро братьев тогда, Застонав, сказали ему: — Ты оставь в покое нашу сестру, А целуй молодую жену! — Если я молодую целую жену, То, конечно, я в праве своем: Никаких обещаний вашей сестре Не давал я ни ночью, ни днем. Подсчитайте-ка лучше: сколько хлебов На столах, сколько вин дорогих? Ровно столько же будет еды и питья Завтра днем на поминках моих. Умерла прекрасная Маргарет днем, Милый Вильям скончался в ночь. От несчастной любви умерла она, Он тоски не смог превозмочь. Схоронили обоих в церкви одной. Вырос куст белоснежных роз Из ее могилы. А из его — Куст шиповника произрос. И росли два куста очень быстро, пока Не уперлись в церковный свод, И сплелись, как влюбленные, ветками там, И дивился на это народ. А потом нашелся один грамотей (До конца правдив мой рассказ!) И срубил под корень оба куста, А не то бы — росли и сейчас!

102

Прекрасная Маргарет и милый Вильям(«Fair Margaret and Sweet William») — Перевод сделан по тексту из книги: Т. Percy, op. cit., 1765, v. III, p. 121.

Эта баллада известна также под названием «Fair Margaret's Misfortunes» — «Невзгоды прекрасной Маргарет».