Стихотворения

Блейк Уильям

Заблудшая девочка.

Перевод В. Топорова

Дети будущих веков! Из разгневанных стихов Вы узнаете о том, Что Любовь была грехом. В веке золотом, Светом залитом, — Вечная весна И, как снег ясна, Юных тел нагая белизна. Он, она — юны, Нежных дум полны. Хорошо двоим Утром золотым, Утром, вечным светом залитым. В утренней тиши В кущах ни души: Не глядит отец, Не спешит гонец, — Уна внемлет трепету сердец. Восстают из трав, Радостно,устав; Новой встречи ждут В час, как все уснут, В час, когда лишь странники

бредут. И, как снег светла, В дом к отцу вошла. Бел отец как лед, Полн святых забот, Он взглянул — и страх ее трясет. «Дочь, как ты бледна! Уна, ты больна? О, потоки слез! Гибельный вопрос Рвет, как вихрь, цветы седых волос!»

Заблудшая дочь.

Перевод С. Степанова

« С гневом, Будущего дети, Прочитайте строки эти, Где поведано стихом, Как Любовь сочли Грехом!» В древней той стране Нет конца весне — Там и жили Двое Жизнию святою, Не смущаясь вовсе наготою. Как-то раз Они Вышли в Сад одни — И сердца забились, Светом озарились, Ибо тьмы завесы приоткрылись. И Обоих пыл На траву склонил — В этот час рассвета Все дремали где-то, И Она не вспомнила Запрета! И познав Любовь, Сговорились вновь Выйти на свиданье В час, когда в молчанье На закате слышится рыданье Пред Отцом Она Радости-полна — Но, пронзая взглядом, Он грозит ей Адом, Словно Он в Саду был с нею рядом! «Уна! Ты молчишь! Отчего дрожишь? О! С какой Виною Встала предо Мною?! Ты Меня покрыла сединою!»

То Tirzah

То Tirzah

Whate'er is born of mortal birth Must be consumed with the earth, To rise from generation free: Then what have I to do with thee? The sexes sprung from shame and pride, Blow'd in the morn; in evening died; But Mercy chang'd death into sleep; The sexes rose to work and weep. Thou, Mother of my mortal part, With cruelty didst mould my heart, And with false self-deceiving tears Didst bind my nostrils, eyes, and ears; Didst close my tongue in senseless clay, And me to mortal life betray: The death of Jesus set me free: Then what have I to do with thee?

К Тирзе.

Перевод В. Топорова

Рожденный Матерью Земной Опять смешается с Землей; Став прахом, станет Персть равна — Так что же мне в тебе, Жена? Восстав из Спеси и Стыда, Два Пола пали в Никуда; Но Смерть до Сна низведена — Два Пола встали после сна. Мать Смертной Участи Моей! Дарительница Всех Скорбей! Замазала твоя слеза Мне Ноздри, Уши и Глаза. Мне косным сделала Язык. На смерть я из Тебя возник! Душа Голгофой спасена — Так что же мне в тебе, Жена?

К Фирце.

Перевод С. Степанова

Рожденному в земную часть Придется снова в землю пасть, Чтоб встать однажды, не скорбя — И что мне жёно до тебя! В Саду два пола расцвели, Отбросив Стыд, — на гибель шли; Но грешных пожалел Господь, На труд и плач обрекший Плоть. О Мать моих земных цепей И горестной тюрьмы моей! Меня ты заточила в склеп, В котором я и глух, и слеп. Ты рот забила мне землей — И тяжек жребий мой земной! Но спас меня Христос, скорбя — И что мне жёно до тебя!

The Schoolboy

The Schoolboy

I love to rise in a summer morn When the birds sing on every tree; The distant huntsman winds his horn, And the skylark sings with me. o! what sweet company. But to go to school in a summer morn, o! it drives all joy away; Under a cruel eye outworn, The little ones spend the day In sighing and dismay. Ah! then at times I drooping sit, And spend many an anxious hour, Nor in my book can I take delight, Nor sit in learning's bower, Worn thro' with the dreary shower. How can the bird that is born for joy Sit in a cage and sing? How can a child, when fears annoy, But droop his tender wing, And forget his youthful spring? O! father and mother, if buds are nipp'd And blossoms blown away, And if the tender plants are stripp'd Of their joy in the springing day, By sorrow and care's dismay. How shall the summer arise in joy, Or the summer fruits appear? Or how shall we gather what griefs destroy, Or bless the mellowing year, When the blasts of winter appear?

Ученик.

Перевод

С. Степанова

Приятно выйти на лужок Рассветною порой — Трубит охотничий рожок, И жаворонок со мной Щебечет озорной. А в школу не хочу идти — И мне там не с руки, Где под надзором взаперти В узилище тоски Корпят ученики. О сколько дней я загубил, Войдя в постылый класс! Над книгами лишался сил, Но знаний не запас — Они мне не указ! Поет ли птица или нет Из спутанных тенет? Как детям быть, когда Запрет Их крылышки сомнет И радости убьет? Отец и мать! Коль вешний цвет Обронит лепестки, Коль не увидят яркий свет Нежнейшие ростки Под пологом тоски, — То что созреет меж ветвей На дереве таком? И пору юности своей Помянем ли добром Глухим осенним днем?

Школьник.

Перевод С. Маршака

Люблю я летний час рассвета. Щебечут птицы в тишине. Трубит в рожок охотник где-то. И с жаворонком в вышине Перекликаться любо мне. Но днем сидеть за книжкой в школе — Какая радость для ребят? Под взором старших, как в неволе, С утра усаженные в ряд, Бедняги школьники сидят. С травой и птицами в разлуке За часом час я провожу. Утех ни в чем не нахожу Под ветхим куполом науки, Где каплет дождик мертвой скуки. Поет ли дрозд, попавший в сети, Забыв полеты в вышину? Как могут радоваться дети, Встречая взаперти весну? И никнут крылья их в плену Отец и мать! Коль ветви сада Ненастным днем обнажены И шелестящего наряда Чуть распустившейся весны Дыханьем бури лишены, — Придут ли дни тепла и света, Тая в листве румяный плод? Какую радость даст нам лето? Благословим ли зрелый год. Когда зима опять дохнет?

*Школьник.

Перевод В. Микушевича

Весело телом поют поутру Все птицы до одной; и рог охотничий в бору, и жаворонок мой Товарищ неземной. Но летом в школу идти поутру, По-моему, беда; В затхлую эту конуру, Где нам грозит всегда Угрюмая вражда. Ах, я несчастный ученик! Сижу я там весь день Среди противных нудных книг, Хотя зубрить мне лень Такую дребедень. Как может в клетке птица петь, Хоть жизнь ей не мила? Как над учебником корпеть, Коль чешутся крыла, А весна так весела? О папа, мама! Нам грозят Ночные холода. Что, если нас дожди пронзят? Кто выпал из гнезда, Тот спрячется куда? Как непогоду претерпеть, Чтоб летний плод был цел? Как нам. до осени поспеть, Пока до зимних стрел Плод новый не созрел?

The Voice of the Ancient Bard

The Voice of the Ancient Bard

Youth of delight, come hither, And see the opening morn, Image of truth new-born. Doubt is fled, and clouds of reason, Dark disputes and artful teasing. Folly is an endless maze, Tangled roots perplex her ways. How many have fallen there! They stumble all night over bones of the dead, And feel they know not what but care, And wish to lead others, when they should be led.