Стивен Эриксон Падение Света
Шрифт:
– Кто еще это мог быть?
– Я... Я не знаю. Огромная ящерица. С крыльями. С длинной шеей. Змеиным хвостом. А чешуя...
Двое мужей смотрели на него с непроницаемыми лицами. Реваст скривился.
– По описанию, - буркнул он, - подозреваю, вполне соответствующему...
Гарелко закряхтел, потягиваясь.
– Смешение сна и яви выбило меня из колеи. Могу предположить, что еще не проснулся и проклят видеть вас даже в кошмарах. О, пусть придет день, когда среди Тел Акаев родится девочек не меньше, чем мальчиков. Тогда муж сможет стоять одиноко лицом к лицу с женой, и будет покой
Татенал засмеялся.
– Ловчишь, Гарелко. У Тисте такие браки, и они не счастливее нас. Проклятие твоих безумных снов - в том, что ты мечтаешь об их осуществлении.
– Тогда пробудите меня, умоляю.
Вздохнув, Реваст соскользнул с плиты.
– Чувствую, поводок натянулся, и не хочу ощутить еще и удар кнута.
– Давно тебя не секли как следует, - заметил Татенал.
– Ну-ка, поспеши сложить вещички.
Трое Тел Акаев снова проверили тюки. Реваст снова вспомнил о потере оружия. В битве с драконом, не меньше. Мало кто поверит его рассказам, и хвастовству со-мужей придадут малое значение. Но так и так, неприятно было найти подтверждение древним полузабытым сказкам.
На время истощив запас слов, они молча шагали по тропе, спускаясь в долину.
– Мне нужны союзники и помимо тебя.
Скиллен Дро глянул на закутанную фигуру рядом.
– Мало кого найдешь.
– Есть жгучее море, сущность коего - хаос.
– Знаю его.
– Маэл не предъявил на него прав, - сказал К'рул.
– Да и никто из нас. Ардата ходила туда, к берегу, и задумывала путешествие в глубины. Имеется известный риск...
– Она одна?
К'рул помедлил, не сразу отозвавшись: - Не совсем уверен. Ардата ревностно хранит свои владения. Думаю, мы можем воспользоваться ее собственничеством.
– Я буду защищать тебя, К'рул. Но мы не союзники. Ты сглупил, сделав себя уязвимым.
– Хорошо.
– Я объясню ей при встрече.
– Понятно, Дро.
Сейчас они брели по краю широкой ямы. Крутые склоны покрылись трещинами, словно расшатанные ударом гигантского молота. Пыльное дно кратера показывало выходы кристаллов, светившихся синим. В дальнем склоне была вырезана ступенчатая рампа, она шла косо, пропадая из вида где-то под краем, который они недавно прошли. Скиллен Дро не мог ясно различить и начало спуска. В измерениях этой ямы было нечто переменчивое, как и в окрестном пейзаже.
– Какой-то карьер, К'рул?
– Зодчих, думаю. Они, как мне рассказывали, превратили целые миры в обломки, оставив кружить у солнца - не нашего солнца, как я понимаю.
– Яма лишена Кривопутий. Воздух недвижен. В ней не осталось энергий. Спуститься туда, К'рул, означает умереть.
– Я не знаю ответов насчет их дерзаний, Дро, не ведаю, как они пользуются силой. Построенные ими дома исчезают сразу после завершения.
– Только чтобы появиться где-то еще, вырастая как семена.
– Что-то заставляет их этим заниматься, - сказал К'рул и встал, закашлявшись.
– Или кто-то. Хотя бы это у нас с Зодчими общее - загадка происхождения. Даже сила, бросившая нас в мир, чтобы искать плоть и кость, неподвластна уму. Мы были всегда? Будем всегда? Если да, то ради чего?
Скиллен
Они шли и шли под сумрачным небом. Медленно, ведь К'рул, казалось, лишился сил. Если он еще истекал жертвенной кровью, багряные капли не касались песка и ила. Нет, они падали где-то в ином месте.- Именно отсутствие цели, К'рул, заставляет нас двигаться. Чувствуя отсутствие, мы стараемся его заполнить. Не имея смысла, пытаемся его найти. Не уверенные в любви, мы клянемся ею. Н чем именно клянемся? Даже туча пыли однажды сплотится, став подобием мира.
– Тогда, Скиллен, я правильно тебя понимаю: верования - всё, что у нас есть?
– Зодчие строят дома. Из битого камня строят они дома, словно даруя беспорядочному миру порядок. Но, К'рул, в отличие от тебя я не уверен. Кто, в самом начале, разбил камни? Я думаю, Зодчие нам враги. Они не сборщики смысла или даже предназначения. Их дома строятся, чтобы вмещать. Это тюрьмы - Зодчий, затащивший тебя к дому, старался сковать тебя во дворе, за столь безупречно замкнутой стеной.
К'рул встал, заставив Скиллена развернуться. Бледная рука пропала в тени капюшона, словно К'рул потирал лоб.
– Но ему не удалось.
– Возможно, ты все еще слишком могуществен. Или дом не был готов к тебе.
– Наши сородичи поклоняются этим домам.
– Лишенные смысла и цели, они стараются их обрести. Обтесывая камни... Ты удивлен, К'рул? Зодчие нам дети - или мы им? Вдруг мы лишь поколения, смена - но кто из нас утерял предназначение?
Зодчие созидают миры отрицания, К'рул. Но задай вопрос: для кого они предназначены? И следующий: должны ли мы им противостоять? Или просто следить, осмеивая энтропию их сооружений? Поклоняться? Лишь глупец поклоняется неизбежному. Будь мне дело... считай я, что в этом будет толк, я рассказал бы сородичам. Что их почтение бесполезно. Что они лобзают череп, встают коленями в сплошную пыль. Веруют в бога без лица.
К'рул снова провел рукой по невидимому лбу.
– Скиллен Дро, ты назвал меня глупцом, и справедливо.
– Что вдохновило тебя к дару, К'рул?
– Это важно?
Скиллен качнул острыми вступающими плечами.
– Не могу сказать. Пока.
Вздохнув, К'рул зашагал, и снова они шли бок о бок, огибая бесконечный кратер.
– Я пытался сломать правила, Скиллен. Ох, знаю. Какие правила? Ну, мне казалось - кажется - что они существуют. И, что важнее, не подходят нам. Погляди на любого. Мы, Азатенаи. Наши обычаи, наши склонности и предрассудки служат, чтобы отличить одного от других. Но правила предшествуют нас, как причина следствию.
Кое-что у нас общее. Например, привычка собственников, когда дело идет о власти. Признаю, я восхищен Сюзереном Ночи. Из любви он дал смертной женщине многое от своей силы. А сделав так... да, он не заберет силу обратно.
– Я не знал. И потрясен новостью. Не думал, что Драконус столь... неосторожен. Скажи, что он уже жалеет.
– Не знаю, есть ли у него сожаления. И есть нечто соблазнительное, понял я, в отказе от силы. Стать пьяным и беспомощным - да, мне это уже не кажется странностью. Я одобрил дар Сюзерена и счел довольно скромным. Но он зашел еще дальше. Я тебе расскажу.