Стивен Эриксон Падение Света
Шрифт:
Сдвинувшись, Аратан перевел взор на Готоса, но в этом направлении ничто не изменилось. Постукивали когтистые пальцы, ползло пятно солнечного света, тусклые глаза владыки остались недвижными, будто запыленное стекло.
– Ради милостей Бездны, парень, - сказал ему От, - загони ее, швырни в сено, избавь нас от унижений.
Аратан улыбнулся.
– Я видел ее будущее, От, но не видел там капитуляции.
– Он внутри?
– спросил плечистый Джагут, с которым Аратан не был знаком. Лицо воина было плоским, покрытым рубцами. Он заплел темные волосы в длинные косы с множеством узлов, клыки были прикрыты
Аратан пожал плечами.
– И готов предложить все виды благ.
– Он призывал нас, - продолжал скривившийся незнакомец.
– Но мы уже... мы снова замерзаем в леденящем обществе.
– Ну хватит, Буррагаст, - вмешался Варандас.
– Он слишком давно лишил меня мужества, так что я уже не страдаю от ледяного упрямства. Я даже стремлюсь узреть грядущую ярость.
– Варандас клянется, что стал терпеливее женщин, - сказал От, - так что уделим миг сочувствия глупцу, который станет мять его сосцы.
– Он показал кувшин.
– Я захватил вино, чтобы согреть горькое отдохновение владыки.
– Берегись мудрости пьяных, - прорычал Буррагаст.
Аратан попятился в комнату, чтобы трое Джагутов могли войти. Тепло окружило их, вырвав у Варандаса довольный вздох. Доспехи тут же заблестели, будто вспотев. От шагнул дальше, поставив глиняный кувшин на стол, оттащил кресло и сел. Варандас пошел к полке и собрал несколько оловянных кубков.
Готос не подал вида, что знает о появлении этой компании. Аратан нашел кресло и присел у двери, надеясь не упустить освежающий сквозняк.
Когда трое гостей уселись, От провел ладонями по узкому лицу и начал разливать вино.
– Великий том, так называемая "Глупость", продвигается со скрипом. Я прав? Даже поводы к самоубийству могут отрастить слишком длинные клыки. А тем временем смерть поджидает на Троне Льда.
– Лед, - фыркнул Буррагаст.
– У него терпение зимы, а в унылой душе нашего хозяина царит одно это время года.
– Нас призвали, - заметил Варандас, изучая неровные ногти, - чтобы избавить от безумной клятвы Худа. Будут собраны аргументы, каждая грань остро отточена при помощи ума и так далее. Закалите плечи перед весом презрения, мои друзья. Перед атакой унижений, залпами насмешек. Мы жаждем осады, словно дураки на куче краденых богатств.
– Богатства ничего не значат для Готоса, - заявил Буррагаст, глубоко отпивая из кубка.
– Владыка Ненависти, как известно, гадит монетами и жемчугами, мочится золотыми реками. В венах его нет честной крови. Мы в логове лжеца...
От подался вперед, воздев полысевшие брови, превращая лоб в скопище морщин.
– Увы нам, - пробурчал он.
– Оставь заблуждения, Буррагаст. Много обвинений можно швырнуть Готосу, это верно, но бесчестия ему не припишешь.
Буррагаст покачал головой: - Я не расстаюсь с кольчугой, наручами и поножами. Тут собрались две армии. Та, что мы ставили за спинами, и та, что дремлет здесь, во главе стола. Я собрался на битву и не отступлю.
– Помогут ли тебе доспехи?
– спросил Варандас.
– Ты уже сдался ритму залитых чернилами пальцев. Мы сомкнули щиты и ожидаем его доводов, отлично зная, как легко они проходят через наши защиты. Он сразил цивилизацию. Я утешаюсь вином - молясь, чтобы лоза послужила мне лучше,
– Пьяница отвечает на любую атаку тупым равнодушным смехом, - заметил От, снова наливая себе всклень.
– Все разумные слова осыпаются голышами на песок. Сделавшись неуязвимым, я пью нектар богов.
– Смерть в сердце всего представления, - сказал Варандас, подтверждая свои слова рыганьем.
– Нет дорог к ее границам, скажет он. Нет высоких стен, кои можно сокрушать. Набеги всегда заканчиваются до нашего прихода, грабители скрываются, ужасы насилия и боли не прочитать по глазам ослепленных жертв. Мы идем вдогон без надежды перехватить врага, тем более победить, находим лишь эхо и пыль из-под копыт, пепел и угли вместо пожаров.
– Худ ищет направление, - вмешался Буррагаст, - но никто не готов предложить дельного совета. Мы столь же результативно можем сражаться с ночным небом или преследовать восходящее солнце, скажет нас Готос.
– Мы скованы временем, - добавил От, - а смерть лежит вне времени. Текучие пески замирают в ее неведомой стране. Ничто не движется, нет ни атаки, ни отступления, отсутствие не имеет лица, враг рассыпался вдали. Нам нужно рубить клинками равнодушные волны? Проклинать моря за то, что столь умело отвергают наши притязания? Он скажет нам это, зная, что ответить нечем.
– Вот причина для злости!
– закричал Буррагаст, кулаком ударяя по столу.
– Мы встретились лицом к лицу с доводами разума, изучили их, глядя сверху вниз! Мы осознали каждый аргумент, повергли! Владыка говорил перед нами против прогресса, всех надежд, всех амбиций - и ныне я обличаю его как лазутчика смерти! Он пытается свернуть нас с пути, вынудить к сдаче, поразив отчаянием, отупением, полностью разоружив, не дав сделать и первого шага! Он заклятый враг Худа! Уродливый неприятель Любви! Лик ничтожества, проклятие любого поползновения к восторгу! Я не поддамся этому негодяю!
– Сказав так, он ударил кубком по столу, и От долил вина из кувшина. Похоже, кувшин оказался неистощимым.
Аратан поднял кресло на задние ножки, опираясь о запотевшую стену. Глаза его были прикрыты, но он видел Готоса, сидевшего все так же одиноко, в ожидании - или не ожидая ничего, лишь постукивая ногтями по старой деревяшке. Напряжение заставило трещать горячий воздух.
Звук справа заставил его чуть повернуть голову, увидев на пороге синекожую женщину. Она была приземистее Тисте, ноги толстые, лицо круглое, глаза коричневые, почти черные. Кривой нож висел на кожаном поясе, выпирающий живот явно знал толк в эле. Говор ее звучал странно.
– Была весть о собирании офицеров Худа, я слышала.
– Его офицеров?
– От удивленно озирался, хмурясь.
– Ну конечно. Вот мы сидим, избранные и особенные, пусть лишь в своем разумении. Но обрати внимание на хозяина, творца своей кончины - и нашей, если его воля возобладает. Подруга с моря, позволь представить Владыку Ненависти, Готоса, противника Худа во всех делах. Он яростно искушает нашу торжественную клятву. Входи, подруга: мы, глупцы, отчаянно ищем твоей помощи перед лицом иссушающего потока.
С неуверенностью она вошла и взяла кресло, сев с другой стороны стола, почти напротив Аратана. Темные глаза уставились на него, голова слабо склонилась в приветствии.