Сумерки (Размышления о судьбе России)

Яковлев Александр Николаевич

Однако армия ниспровергателей не знает покоя. Теперь на очереди новое имя — А. Н. Яковлев. Определенная группа лиц сделала своей целью дискредитацию и поношение с лю­бых трибун этого крупного государственного деятеля. Для этого используется ряд печатных органов, известных своей антиперестроечной направленностью. Пленумы Союза писа­телей РСФСР, сходки небезызвестного общества «Память», листовки явно фашистского толка — все скоординировано и подчинено единой цели: ниспровергнуть реальный авторитет для того, чтобы расчистить дорогу посредственности и се­рости, от которых десятилетиями страдала наша страна и пришла в то состояние,

в котором она сейчас находится.

Авторитет А. Н. Яковлева складывался и утверждался на глазах всей страны и партии и не нуждается в особых аттестациях. Стоило бы, однако, отметить, что после мно­гих десятилетий бесцветных руководителей, произносивших свои речи с чужого голоса и по бумажке, в лице А. Н. Яковлева мы имеем дело с ярко одаренной индивидуальностью, челове­ком, мыслящим оригинально, стоящим на принципиальных по­зициях, которым он никогда не изменял.

Невозможно не упомянуть его работу ученого-историка, возглавляющего Комиссию Политбюро по реабилитации жертв сталинизма. В общепризнанных успехах нашей внеш­ней политики есть и его доля. И наконец, начиная стро­ительство федеративного государства, следует особо иметь в виду, что авторитет А. Н. Яковлева одинаково высок и об­щепризнан как в самой России, так и во всех республиках, включая Прибалтийские. Да и во всем мире.

Можем ли мы в таких условиях позволить разнузданную травлю этого государственного деятеля и оставить ее без должной оценки и без ответа со стороны нашего народа, об­щественности и властей?

Наша цель — предупредить общественность, что в этот ответственнейший для страны период дискредитация уже сложившихся и признанных авторитетов крайне опасна, она ведет к непредсказуемым последствиям и хаосу.

Б. Окуджава, О. Ефремов, Д. Лихачев, С. Аверинцев, А. Адамович, Г. Бакланов, В. Раушенбах, Ю. Марцинкявичус,

В. Быков, И. Друцэ, В. Гольданский, В. Кондратьев, Ф. Искандер, В. Кудрявцев, В. Дудинцев.

20 марта 1990 г.».

Письмо не было напечатано, хотя, как мне известно, Гор­бачев о нем знал. Надо полагать, он так и не понял, что речь тогда шла не обо мне только, а об организованной полити- ко-идеологической кампании по ниспровержению курса на перестройку общественного бытия. Эта кампания велась без устали, но особенно усилилась в 1991 году, когда нача­лась подготовка к путчу. «Комсомольская правда» 23 апреля

1991 года сообщает о съезде «Союза» — сталинистской ор­ганизации из представителей военных, спецслужб, ВПК, фундаменталистов из партаппарата. Этот съезд потребовал введения чрезвычайного положения в стране, сформулиро­вав его задачи следующим образом:

«Контроль за работой прессы и ходом приватизации, за­прет на митинги и демонстрации, приостановление де­ятельности всех политических партий, перевод транспор­та, связи и некоторых других отраслей на режим военного положения. Если существующее правительство не способно остановить надвигающийся кризис, то «Союз» как ведущая междепутатская группа совместно с поддерживающими его движениями готовы взять на себя всю полноту ответствен­ности за реализацию мер чрезвычайного положения».

Судя по характеру обильно распространяемых на съезде изданий, «Союзу» была обеспечена твердая поддержка со стороны организаций откровенно шовинистического и анти­семитского толка. Демократы же именовались не иначе, как «коричневые», «фашисты» и т. д. Сообщалось, что «старший советник президента Яковлев получает инструкции в амери­канском посольстве».

Как видно, на политическом столе открыто появилась яс­но сформулированная программа государственного перево­рота, введения чрезвычайного положения, которая и была осуществлена в августе 1991 года. Никакой реакции на эту программу со

стороны высшей власти не последовало. В эти же дни я написал Горбачеву письмо о надвигающемся мяте­же. Оно опубликовано в этой книге. И тоже было проигно­рировано.

Приведу еще несколько примеров, прямо или косвенно относящихся к подготовке к мятежу.

«Средства массовой информации обрушивают на совет­ского читателя поток инсинуаций о том, что сионизм — это безобидное стремление евреев собраться под одну крышу. Начало этой пропагандистской «утки» положил не кто иной, как бывший член Политбюро ЦК КПСС, член Президентско­го совета А. Н. Яковлев» (газета «Советский моряк», Ленин­град, 1991, 2 февраля).

Известному мракобесному журналу «Наш современник» особенно ненавистно «новое мышление». Оно, дескать, при­думано «пятой колонной» в СССР и является «политической декларацией о капитуляции нашей страны на американских условиях». Изрядно в журнале Куняева достается Горбачеву. Но Горбачев, по их мнению, «имя собирательное». Его поли­тика — это труд «тайных советников вождя», которые, в свою очередь, «десятилетиями кормились интеллектуальны­ми отходами западной, преимущественно американской кух­ни». Кого же журнал зачислил в лидеры «антинародной группы»? Это: «А. Яковлев, Ф. Бурлацкий, Г. Арбатов — имя им легион... По сути — это американские гауляйтеры».

Журнал цитирует некоего писателя Наумова, который, мол, с горечью восклицал: «Каким же фарисейством надо об­ладать, чтобы выдавать победы Соединенных Штатов над на­ми за наши победы? Чьи это — «наши»? Хмуроватого космо­полита Яковлева, лучезарного министра Шеварднадзе, го- ре-академика Арбатова и иже с ними? Если это так, то похоже на правду, поскольку все «иже с ними» — это разру­шители нашего Отечества, это люди, которые стараются ра­зоружить нас, разрушить нашу армию».

Известный «борец за всеобщую трезвость» профессор Уг­лов заявил корреспонденту «Комсомольской правды» сле­дующее: «Я всю жизнь боролся с пьянством, но мафия — на­верху это Александр Яковлев, дающий народу указания пить, — извратила Указ о борьбе с пьянством и алкоголиз­мом... Один Егор Кузьмич Лигачев остается принципиаль­ным борцом с пьянством».

Когда Горбачев уничтожил Президентский совет, депута­та Петрушенко спросили:

— Вас удовлетворяют изменения в окружении Горбачева?

Ответ: «Горбачев назначил в Совет безопасности Яковле­ва. Мы сделаем все, чтобы помешать этому кремлевскому молчуну входить туда. Все, что происходит сейчас в прессе, это его вина... А вы знаете, что «Московские новости» фи­нансируются из фондов, связанных с американскими спец­службами ?»

В Совет безопасности я не назначался, однако не в этом дело. Все, вместе взятое, — и охлаждение отношений с Гор­бачевым, и продолжающаяся травля, и наступившее без­делье, когда работу себе придумываешь сам, и бесконечные вопросы моих друзей — что случилось? — все это подталки­вало меня к мысли об уходе в отставку.

Но перед этим я все же решил написать письмо Горбачеву и изложить все, что я думаю об обстановке и о кампании в отношении меня, которая нисколько не утихла даже после моего ухода из руководства КПСС. Одним словом, «меня достали», и в этом надо признаться честно. Письмо мое — скорее исповедь, а не жалоба, а точнее — и то и другое. Оно было написано в мае 1991 года. В нем я писал о своих чувст­вах, привел в этом контексте многочисленные документаль­ные свидетельства. Говорил о том, что в стране складывается политическая и идеологическая платформа реванша, причем не только по реставрации прежних порядков, но содержа­щая и меры по расправе с новыми «врагами народа». Откро­венно написал и о том, что преобразования зашли в тупик, чем и пользуются реставраторы, обратил внимание на то, что конфликт между президентом и демократическими силами остается роковым для судьбы страны. Излагая свои аргумен­ты, я еще раз предупредил Горбачева, что если власть не проснется и трезво не оценит реальную обстановку, «то где-то осенью 1991 года вопрос о той или иной форме рес­таврации может перейти в практическую плоскость».