Светоч русской земли
Шрифт:
Сергий окунул мальчика в горячую воду, потом - в холодную. Затем - снова в горячую, повторив это несколько раз. Потом, уложив на лавку, на ветошку, начал растирать сердце. Михей смотрел, не шевелясь. Действия наставника над мёртвым телом казались ему почти кощунственными.
Младенец икнул, потом ещё раз. В синеватом личике показался бледный окрас, и, наконец, появилось дыхание. Сергий, достав мазь, замешанную на сале барсука, стал растирать ей ребёнка. Аромат трав и смол наполнил келью. Прополоскал рубашонку, отжал и велел Михею повесить перед огнём. Дитя укутал ветошью и замотал в зипун. Окончив всё и напоив мальчика горячим целебным отваром, стал на молитву.
К тому времени, как мужик вернулся в монастырь с домовиной и погребальными ризами, мальчик,
Мужик вошёл, постучав. Сдёргивая оплеух, успокоенно-мрачный, и увидев живого младенца, остоялся. У него открылся рот, и отпала челюсть. Потом, зарыдав, он рухнул на колени, обнял, стал целовать сына и повалился в ноги Сергию, бормоча и вскрикивая:
– Оживил! Оживил! Молитвами! Милостивец! Заступник ты - наш!
Он бился в ногах Сергия, винясь, мотая головой, вскрикивая и произнося:
– Оживил! Оживил! Заступник ты - наш милосердный! Чудотворец Божий!
Сергий слушал его, нахмурив брови. Наконец, положил ему руки на плечи и заставил встать. Пальцем указал на икону:
– Молись!
Тот, плача, начал произносить слова молитвы. Сергий молился с ним. Потом, когда отец немного успокоился, сказал:
– Прельстился ты еси, человече, и не ведаешь, что глаголеши! Воскрешать мёртвых было дано единому Спасителю! Ну, ещё святым мужам некиим... От хлада застыл отрок! В пути застыл, чуешь! А в келье, в теплоте, отошёл! Прежде общего Воскресения не может воскреснуть человек! Никто не может!
– повторил Сергий громче, ибо тот внимал, не понимая и не веря Сергию. И, выслушав, снова повалился в ноги, повторяя:
– Единое чадо, единое! Спас, воскресил!
Сергий слушал, понимая, что перед ним - стена. Изрыгавший укоризны отец теперь, обретя сына выздоровевшим, ни за что не поверит, что чуда тут нет, и станет повторять, что игумен Сергий может, если захочет, воскрешать мертвецов. В конце концов, он, положив руку на голову мужика, велел ему умолкнуть и, сосредоточив волю и утешив обезумевшего от счастья отца, сказал:
– Аще учнёшь о том проносить по людям или кому о том сказывати, и сам пропадёшь, и отрока своего лишишься! Понял, что я тебе реку, человеке?!.
– повторил он несколько раз, пока мужик, подчинённый его воле, не внял и не склонил голову.
– Замкни уста!
– напутствовал его Сергий.
– А дитятю держи в тепле и в чистоте телесной. Есть у тебя трава зверобой? Вот тем пои! И малиной пои. И мази тебе дам, хозяйка пущай растирает! И молись! Много молись! Без молитвы, без Веры лекарство непомога!
Михей видел всё это и, видя, зная, часто наблюдая, как Сергий лечил людей, всё же склонялся к тому, что без чуда воскрешения тут не обошлось.
Михею велено было тоже молчать. Сергий не хотел, чтобы в монастырь нахлынули толпы жаждущих исцеления и чудес. Сколько усилий требовалось Христу, чтобы изъяснять верующим в Него, что не затем Он пришёл в мир, чтобы воскрешать и подавать исцеление, что лечить может и лекарь, даже баба-ведунья, даже знающий травы колдун, - а затем, чтобы спасти человечество, передать людям слово Бога, слово Любви. Научить Истине и Терпению в бедах, а не избавить их от бед!
Михей молчал. Молчал и мужик. И всё же слух о том, что Сергий творит по своему желанию чудеса, распространялся в народе.
О том шепталась и монастырская братия, тем более что чудеса происходили.
Сергий, свершая литургию, в то время, когда священник, припадая к алтарю, творит молитву, старался каждый раз воспроизвести реально всю последовательность преображения вина и хлеба в тело и кровь Христа. Это отнимало у него много сил, порой он с трудом, на дрожащих ногах поднимался от алтаря, но продолжал делать так и так творил всякий раз, когда служил обедню. И уже прошёл слух, что кто-то из братий видел младенца Христа в причастной чаше и ужаснулся тому. И было видение Симону, назначенному незадолго до того еклесиархом.
Симон как-то служил с Сергием. В тот раз Сергий чувствовал в себе особый прилив духовных сил, что ощутил и Симон, пребывавший рядом. Что-то как бы сместилось, подвинулось в нём, и он, смаргивая, стараясь не дать себе ужаснуться или вострепетать, узрел, как по престолу ходило синеватое Пламя, окружало алтарь, собираясь колеблемым венком вокруг трапезы. Свечение алтаря, антиминса и причастной чаши было на вид холодно и беззвучно. Свет то пробегал, тогда бледно-жёлтые языки Огня показывались над алтарём, то замирал, и Симон стоял, заворожённый этим Светом, Которому, он понимал это, причиной являлся Сергий, приникший к алтарю. Пламя росло, колебалось, взмывало и опадало, не трогая ничего, не опаляя и не обугливая разложенный плат антиминса, а когда Сергий начал причащаться, свернулось и ушло в чашу с дарами. Сергий причастился Божественного Огня! Так это понял Симон и почувствовал слабость и дрожь в членах и звон в ушах.
Сергий взглянул на него и спросил:
– Брате, почто устрашился ты?
– Видел... Видел...
– сказал Симон с дрожью, обратив взор к Сергию.
– Огонь... Благодать Святого Духа!
– выпалил он, глядя на игумена.
– С тобой!
Сергий глянул, прикрыл глаза, приник лбом к столбу и сказал:
– Молчи! Пока не отойду ко Господу!
– И добавил.
– По скончанию литургии подойди ко мне, да помолим с тобой Господа!
И это тоже, несмотря на старания Сергия, стало известно в монастыре, тем более что Свечение, пусть и слабое, исходящее временами от лица Сергия во время литургии, видели многие. Иные же, прослышав об этом и сопоставляя со сказанным белизну лица Сергия во время молитвы, догадывались, что видят Свет, только не явленный им, а скрытый, потаённый.
То, чего добивались в своих затворах в горе Афонской иноки-исихасты, начало происходить с Сергием. И его слава росла, всё больше начинали узнавать о радонежском подвижнике в иных городах и княжествах. Среди тех, к кому шли на поклонение, прикоснуться, узреть, причаститься благодати, его имя, раньше малоизвестное, теперь произносилось всё чаще.
Глава 3
В этом году осенью совершилось ещё одно событие: с Сергием познакомился схваченный на Вологде великий новгородский боярин Василий Данилович Машков. Он был схвачен после набега ушкуйников на волжские города.
***
Обо всём, что творилось в Великом Новгороде, доносили на Москву городищинские доброхоты великого князя. Отношения с Великим Новгородом ещё не были уряжены, хотя, старый союзник вечевой республики, суздальский князь нынче был укрощён и перекинулся на сторону Москвы.