Святой в миру
Шрифт:
Чёрные брови мистера Коркорана взлетели вверх, изогнувшись причудливым изломом.
– Это ещё почему? Мисс Хэммонд - особа самовлюблённая, невежественная, высокомерная и эгоистичная. Мисс Морган - девица пустенькая по преимуществу, к тому же - вздорная и истеричная. Но глупость не вразумляема, тут ничего не поделаешь, а вот кузине порция розог не помешала бы. И не маленькая порция.
Доран усмехнулся.
– Кто-то из гостей мистера Стэнтона рассказывал, что вы однажды отдали любовное письмо девицы её отцу и посоветовали ему выпороть бедняжку. Это шутка?
– Ничуть, - возразил Коркоран.
– Помню эти
– Но ведь девушка ... любила вас, Кристиан.
Коркоран вознёс глаза к небу.
– Опять?? Я танцевал с ней на балу у сэра Джеймса Тилни, Доран. Нас представили. Во время танца я поинтересовался, давно ли она вышла в свет и часто ли бывает у Тилни? Спустя десять минут я задал ей ещё один вопрос, знакома ли она с дочерью хозяина? После того, как танец закончился, сел играть в вист с Чедвиком - и больше не видел её и вообще забыл о ней, пока не получил пылкое письмо влюблённой глупышки. Если вы считаете это любовью - у вас странные представления о любви. Что она полюбила? Что до моей дорогой кузины Софи, - он развёл руками, - бойтесь женщины, в душе которой нет Бога. Господь не войдёт в нас, пока мы заполнены мерзостью, но Он не войдёт в нас и пока мы пусты. В этом смысле пустота кузины Софи предпочтительнее откровенной мерзости мисс Нортон, но я не хотел бы сравнивать. Я люблю несравненное, Доран.
Они подошли к дому, сгрузили снаряжение в подвальчике, подоспевший лакей отнёс рыбу на кухню, бросив на мистера Коркорана взгляд, исполненный уважения и восхищения. Первое относилось к его улову, второе - к его внешности.
Они сели в саду на скамью.
– И не надо покрывать мерзость, Доран, не надо прятать грязь. Кто не замаран и чист, - не боится грязи. Не бойтесь бросить тень на реноме подлеца - это удержит в узде других подлецов, не бойтесь определённых высказываний - иначе в вас самом поселится неопределённость, а то и что похуже... О, Господи!
– Последнее восклицание вырвалось у Коркорана, когда на террасе появился мистер Клэмент Стэнтон. Он огляделся и, заметив брата со священником в саду, решительно направился к ним.
– У моего брата такой вид, словно он намерен бросить мне в лицо перчатку.
Клэмент Стэнтон, и вправду, был взвинчен и рассержен, и хотя причина его гнева, на первый взгляд, не имела непосредственного отношения к мистеру Коркорану, - но это только на первый взгляд. В разговоре домоправительницы с садовником, только что услышанном им, снова прозвучали слова "молодой милорд Коркоран поймал дюжину голавлей и приказал поджарить их...", дядя, по слухам, вызвал на вечер пятницы юриста из Гластонбери, а это свидетельствовало о том, что он уже готов был сделать последние распоряжения. Стэнтон кипел.
Доран понял достаточно, чтобы поспешить удалиться, но Клэмент заговорил, не дожидаясь и словно и не ожидая его ухода. Вскоре после приезда узнав, что доход священника всего
– Меня предупреждали, Коркоран, что в вашем лице я имею дело с хитрейшим пройдохой и умнейшим негодяем, который прибыл сюда специально, чтобы прибрать к рукам Хэммондсхолл. Я не верил, но теперь убедился в правоте людей, предупреждавших меня. Вы ловко вкрались в доверие старику, и теперь рассчитываете, что сможете прибрать к рукам титул, дом, деньги и угодья. Разве вы не достаточно богаты, чтобы притязать на то, что вам не принадлежит? Точно также вы поступили с Чедвиком, ублажив его похоть, и лишив имущества законных наследников!
Коркоран оставался безучастным во время этой речи брата, даже улыбался, но страшно напрягся, когда тот упомянул Чедвика. Рука его, как молния, хлестнула по щеке мистера Стэнтона, после чего Коркоран сказал, что Клэмент может передать дяде, что он, Кристиан, отказывается от титула и своей доли в наследстве.
Клэмент задохнулся от ярости и удивления, бросил недоумевающе-гневный взгляд на Коркорана, ибо был одновременно взбешён пощёчиной и поражён его согласием удовлетворить его требование.
– Вы... издеваетесь?
– Брат мой...
– Кристиан был теперь внешне спокоен и сумрачен.
– Вы выразили мысль, что я притязаю на то, что мне не принадлежит, я же говорю вам, что ни на что не претендую. Разве вы не этого от меня хотели услышать? Скажите милорду Лайонеллу, что я отказался от наследства. Мистер Доран - свидетель. При этом позвольте вам сказать, что если вы осмелитесь ещё раз в оскорбительном контексте упомянуть имя его сиятельства графа Чедвика, то я забуду о нашем родстве - и все мои обязательства станут прахом. Перестаньте повторять лживые мерзости господ Моргана и Кэмпбелла. А теперь, если у вас больше нет ко мне претензий, дозвольте нам с мистером Дораном продолжить прерванную вашим вторжением занимательнейшую беседу.
Стэнтон побледнел. Несколько мгновений он молча пожирал глазами Коркорана, потом, резко развернувшись, быстро пошёл к террасе. Священник с любопытством посмотрел на него. Граф Хэммонд сделает те распоряжения, которые найдёт нужными, и отказ Коркорана от его доли наследства ничего не решал. Каким образом Стэнтон решится сказать дяде о словах кузена? Он не уполномочен обсуждать чужую волю ни с кем, более того, подобным заявлением, решись на него Стэнтон, он слишком уж бестактно продемонстрирует графу, чем озабочен. Сделай он подобное, - лишь взбесит милорда.
– По-моему, ваш братец несколько странен, - заметил он.
Коркоран болезненно поморщился.
– Ненасытная утроба. Ну, что ж, отдадим всё, что он хочет. Если и не наполним бочку Данаид, то хоть от скупца отделаемся, - он поморщился, - и это брат... а ещё говорят, blood is thicker than water . Как велики людские притязания, и как ничтожны их цели. Ну, вот, - вяло откомментировал он, глядя на пальцы, - руку отбил.
Доран снова задумался. "Хитрейшим пройдохой и умнейшим негодяем" называли этого человека Стэнтону. "Прибыл сюда специально, чтобы прибрать к рукам Хэммондсхолл". Всё, что говорил Коркоран, было в разительном противоречии с этим утверждением, между тем, Коркоран никогда не был так близок к тому, чтобы стать наследником состояния и титула.