Сыны Семаргла
Шрифт:
— Может ты и прав… может это и Босоркун его привел, по велению Чернобога… Но тогда благодарение Семарглу потому, как это он… он точно пропел мне слова древней песни, которую когда-то мне подарил: «И вот идет в степи нашей великое множество иных родов, И не должны мы быть мирными, И не должны просить помощи, ибо она в мышцах наших, и на конце мечей, И ими мы сечем врагов.» [3] Как только я услышал эту песню, я поворотил коня и поскакал к тебе на площадь, потому, что мой отец Семаргл всегда предупреждал меня о грозящей беде словами из этой песни.
3
В книге использованы тексты Лесной С. Велесова книга.
— Да…,-откликнулся наследник. — Семаргл опять меня спас… Мой Бог и мой друг спасли меня от страшной… — Святозар смолк порывисто дыхнул и внезапно, словно вновь увидев черную руку и ярко горящее в магическом огне тело человека, передернул плечами, да негромким наполненным болью пережитого голосом, добавил, — спасли меня…
Спасли меня от страшной смерти… как мне только благодарить вас обоих.
— Ах, друг мой, что ты такое говоришь, — отозвался правитель, и в его голосе прозвучала та же боль, что и в голосе Святозара. — Какая благодарность… чтобы я делал… если бы намерения Чернобога сбылись…Чтобы делал Семаргл, чтобы он сказал ДажьБогу и Перуну…О, Боги мои! — Аилоунен протянул руку и ласково погладил Святозара по волнистым, каштановым волосам.
— Жалко только, — заметил наследник и так как у него опять начал покалывать правый висок, поморщил лицо. — Что сейчас в этом магическом огне, также как гибнет от моего меча, умерла душа этого человека.
— Святозар, да я уничтожил этого человека, и не только его тело, но я уверен… — Аилоунен поднялся с сиденья, и, посмотрев на наследника, сверху вниз, молвил, — и его черную душу…Потому как он знал насколько опасен, однако пришел… заражая и убивая по дороге других, не повинных людей. И даже пусть ему нашептывал в уши Босоркун или Тальперуза, для меня не важно, кто ему шептал, важно, что я смог его остановить… Вот именно так и остановил когда-то Семаргл извращенные тела и души галатеронцев.
— А… а… — внезапно протянул наследник и взволнованно глянул на Аилоунена. — Теперь я понял, где слышал это слово— тальперуза. Оно из твоей прошлой жизни, а в моей голове и душе уже так все перемешалось, что я сразу и не вспомнил, что слышал его, когда проглядывал твою жизнь. Когда видел смерть галатеронцев, точно также как вижу сейчас смерть приолов, как может быть, когда-нибудь, увижу смерть собственного народа, моих дорогих восуров.
— Друг мой, — обеспокоенно заметил правитель и принялся прогуливаться вдоль ложа по комнате взад и вперед. Его нос и лоб все еще были покрыты тоненькими морщинками, а губы заметно вздрагивали, — ты, слишком, много об этом думаешь. И каждого… каждого несчастного пропускаешь через свою душу. Так долго ты не выдержишь, надо понять одно, это и есть жизнь. Жизнь человека начинается с его рождения, а заканчивается смертью. Жизнь народа начинается с его рождения, а заканчивается смертью. Жизнь земли, и окружающих ее звездных светил — все начинается с рождения, а завершается смертью. Но во время своего движения от появления, как таковой сущности, до ее гибели, до остановки движения этой сущности. Она— эта сущность, не важно человек ли то, народ, земля или звезда, встречает много преград, окольных путей, узких троп, глубоких, бездонных пропастей…
Сущность встречает обман, болезни, предательство, страдание и боль.
И если эта сущность в силах преодолеть то, что встретилось на ее пути, то движение продолжится, а если нет!.. То человек умрет, народ вымрет, земля и звезды погибнут. Сейчас мой народ— народ некогда великих и славных руахов, приолов и гавров проходит очень тяжелый момент на пути своего развития. И если ему удастся преодолеть эту болезнь, это предательство, то у него впереди еще будет жизнь, а если нет… то лишь смерть. — Правитель резко остановился около стола, и, протянув руку, нежно провел указательным левым пальцем по золотой поверхности своего венца, лежащего на столешнице, и негромко продолжил, — я был очень молод, когда видел гибель галатеронцев… Молод душой. Я был потрясен тем, как человеческая глупость, самомнение, отрицание истины, может довести целый народ, до гибели…. Я был не просто потрясен, я был точно раздавлен, когда видел, как огонь Семаргла прилетевший из небесной выси уничтожил тела и души, этого некогда, умного и великого народа.
Моя душа также сильно плакала и страдала, как и твоя, не в силах смириться со смертью… заметь друг мой духовной смертью целого народа. Но Семаргл сказал мне тогда: «Сын мой, не позволяй себе проявлять слабость. Не пускай в свою чистую душу немощь и жалость — удел слабых и смиренных. Помни жизнь — это борьба, это бой! Лишь гордым и смелым достается победа! Лишь идущие в войске Бога борьбы и битв, в войске Бога Перуна станут первыми, станут победителями! И только те, кто смело шагал в этом войске, будут вечными жителями небес!»— Аилоунен вновь замолчал, и, отойдя от стола, приблизился к сиденью, он крепко взялся за спинку руками, и, посмотрев прямо в голубые глаза Святозара, который тихо замерев на ложе, внимательно слушал мудрую его речь, звонким, певучим голосом, дополнил: «И это поет птица Матерь Сва нам, чтобы мы подняли мечи свои на защиту свою. И она бьет крыльями о землю, и прах поднимается к Сварге. И на этой земле-враги, и она бьет их, и она сражается за нас. И их мы одолели, как она нам кричала, ибо крик ее был в сердце нашем. И мы ведали, как вить сурью и идти досечи, И там одолевали питье иное, сотворенное Богами. И оно будет нам, как живая вода в последний час великой тризны, Которая будет у всякого, кто умер за землю свою.» [4] Ты, Святозар, вечный правитель, славного восурского народа, идущий в третьем воинстве, по правую руку от своего отца, мощного витязя ДажьБога, должен понять главное. Твоя бесценная душа, это точно яркий свет огня для людей, что живут рядом с тобой… И если ты, мой друг, позволишь себе предаться печали, если ты будешь изводить свою душу мыслями, каким путем идут по этой земле народы… каким по сути страшным путем они идут… Ты погубишь себя и затушишь это яркое огненное пламя. Ты потухнешь и ничего после тебя не останется, ничего, даже маленькой, лазурной крупинки. Твой народ в котором ты родился, с которым ты идешь, светел и чист, и пока он живет духовной жизнью, пока избирает путь познания истинной веры, души и света — ему не грозит гибель. Перед таким народом следующим не по пути злата и серебра, не по пути бесконечного ненасытного исполнения собственных желаний, перед ним не будет стоять вопрос смерти… Такими людьми были жители Алтынского царства Пленки и Святогора, поэтому после гибели своих правителей и начала Всемирного Потопа, их царство опустилось вглубь Восточного моря, для нового пути и новой жизни.
4
В книге использованы тексты Лесной С. Велесова книга.
Быть может, что-то подобное произойдет и с восурами, когда-нибудь, через много веков. Ты знай, главное, Святозар, не только у тебя есть путь к трону Всевышнего… нет! Такой путь есть у каждого восура, у каждого человека и если такой человек следует истинной вере, не изменяет своим Богам… Его путь— путь простого человека или народа может тоже пролегать туда к новым непознанным мирам, к новой Яви. И в той Яви, в тех мирах уже не просто Святозар и Аилоунен, не просто люди… а Боги с именами Святозар и Аилоунен будут творить новую жизнь.
— И ты, мой дорогой друг, мой спаситель, — внезапно еле слышно, прошептал Святозар. — Будешь, как и твой отец — Богом огня!
— Да, я буду Богом Огня, а ты Святозар, — очень громко, торжественно молвил Аилоунен. — Ты будешь, как твой отец, великим и славным витязем ДажьБогом, победителем Чернобога и отцом Бога Коляды, который принесет ведическую веру и знания новым людям, новой земли, новой Яви!
Глава четырнадцатая
В последующие дни Аилоунен беспокоясь за жизнь Святозара, приставил к нему в охрану вместо Эмилиния, Фонития и Пампивия. И прежде чем наследник приступал к излечению, самолично, проверял всех больных, выясняя, нет ли среди них зараженных тальперузой. Весть о том, что в Артарии появился ведун, который лечит людей, и не берет за то тины, стала быстро разлетаться по Неллии. Поэтому поток больных не иссякал, а становился с каждым днем все больше и больше, в отличие от сил Святозара, которые, как это он и сам чувствовал, и повторял Аилоунен, уменьшались в нем с каждым излечением. От каждой улыбки или радостного восторга больного, наследник чувствовал все нарастающую слабость не только в теле, но и в душе, и почему-то стали вспоминаться слова старца Берия, которого он встречал в Арапайских горах: «Нельзя так не разумно использовать магию… магия даруется телу и душе, и также как и труд, она высасывает из тебя силы». Как верно это было сказано! Несомненно, старец Берий был прав, магия высасывала из Святозара силы и он это ощущал, потому как возвращаясь в дом Оскидия, не просто еле шел, а прямо-таки плелся, тяжело переступая ногами, а ночами и вообще не видел никаких снов, ни хороших, ни плохих, перед глазами кружились в черном зареве яркие красные круги. И наследник порой думал, что раз Чернобогу не удалось его убить при помощи болезни — тальперуза, то теперь он, сам, все же выполнит веление Темного Бога, и погубит себя этим бесконечным излечением…. Наследник понимал, надо отказаться лечить больных, но отказать этим несчастным, худым, изможденным людям он просто не мог.
Ведь люди приходили к нему из дальних деревень, которые лежали на дорогах восточнее, западнее и даже южнее Артарии. Люди приходили из— под самого Южного моря, спускаясь с высоченных круч Ултакских гор, и чем дольше шли такие люди, тем более слабыми они приходили, тем страшнее, уродливее и запущенней были их раны. И глядя на их страдания, Святозар просто не мог отказать им в помощи, повторяя про себя слова того же старца Берия: «Использовать магию надо тогда, когда в ней есть необходимость… лечение, защита…» Вот именно— лечение, уговаривал он себя и продолжал повелевать над ранами. Одначе к одиннадцатому дню, как они захватили Артарию, и находились в ней, наследник совсем ослаб. Теперь уже не просто не было сил, но даже не было желания смотреть на эти мученья, стоны, чувствовать этот гнилостный запах, который кажется все время жил рядом с ним. Наследника стала опять тошнить, к голове подступила боль, и даже дышать… свободно дышать он уже не мог, казалось вкруг него поплыл густой, липкий туман, такой точно, как он видел в проходе, по которому летел вместе с Богами. Посему теперь Святозар, прежде чем принять нового больного, подолгу стоял над ним, стараясь отдышаться и убеждая себя, что еще один больной и все, он уйдет домой. Но когда на табурет садился очередной несчастный, с трясущимися руками, или вообще без рук, наследник наново принимался себя уговаривать, не в силах отказать в помощи. Сегодня был особенно жаркий день. Солнце уже давно перевалило за полдень, и двинулось к краю небосвода. Наследник в мокрой от пота рубахе, тяжело покачиваясь вправо… влево устало глянул на старого деда, севшего пред ним на табурет с перекошенным толи от боли, толи от болезни ртом. «Все не могу», — сам себе сказал Святозар и отошел от старика. Все также покачиваясь от утомленности, он прошелся по площади, глубоко вздохнул и остановившись на месте, закрыв глаза, недвижно замер. Теплые солнечные лучи касались лица наследника, ласковый осенний ветерок, прилетевший откуда-то из степных просторов Неллии трепал его волосы. И внезапно Святозар услышал тихий, такой родной и дорогой его душе голос ДажьБога, который упал откуда-то из вышины, и прозвучал совсем рядом, прямо возле него, или прямо в нем: «Мальчик мой, идите в Асандрию, идите скорей, торопись!..» Святозар открыл глаза и почувствовал, как внутри него заволновалась, забеспокоилась душа, он торопливо обернулся. По площади в разные стороны шли люди, жители Артарии, прямо перед ним стояли больные, а на табурете сидел испуганный дед, который наверно подумал, что в излечении откажут или, что еще хуже, заставят платить тины. Святозар еще миг медлил, а после шагнул к деду и без всякого передыха запел— зашептал над больными, бесконечную песню излечения. К вечеру, когда солнце уже закатилось за край небосвода, и в город вернулся Аилоунен, который ездил с воинами в деревню, что лежала невдалеке от Артарии и где бесчинствовали жрецы, принося людей в жертву, Святозар закончил лечение. И хотя людей на площади оставалось еще много, но Фонитий и Пампивий, да приехавший за ним Винирий, чуть ли не силой увели наследника в дом Оскидия. Святозар вошел в дом, огляделся, и, увидев за столом трапезничующих Аилоунена и Оскидия, подошел к ним. Он медленно отодвинул в сторону сиденье и тяжело опустился на него. Несмотря на то, что наступила ночь и темнота наполнила улицы и дома, да и весь город в целом, в комнате было необычайно светло, потому как прямо над столом висело несколько ярких круглых шаров света, созданных правителем, лучисто наполняющих помещение дневным светом. Святозар посмотрел на эти полыхающие шары, потом перевел взгляд на лампедра, и, обращаясь к нему, негромко сказал: