Тарас Шевченко - крестный отец украинского национализма
Шрифт:
Вместо Ангела Божия - веселый молодой парубок.
Вместо Благовещения - революционная пропаганда.
Вместо схождения Святого Духа - пошлость «в ярочку», привычная для Т. Шевченко.
А ведь Спаситель предупреждал: «Кто будет хулить Духа Святого, тому не будет прощения вовек, но подлежит он вечному осуждению» (Мк. 3:29).
Евангелие христиане читают стоя. Кобзарь же, войдя в раж, стал неудержим в своей лжи: для него не было ни Воскресения Христова, ни схождения на учеников Духа Святого, ни основания Христом Святой Соборной Апостольской Церкви. А было вот что:
Брати його, ученики, Нетвердії, душеубогі, Катам на муку не дались, Сховались,Вот вам и Успение Богородицы. А вот - дальнейшая история Церкви:
А потім ченці одягли Тебе в порфіру. І вінчали, Як ту царицю… Розп'яли Й тебе, як сина. Наплювали На тебе, чистую, кати; Розтлили кроткую!Антицерковный дух Тараса Шевченко неистребим:
Зацвіла в долині Червона калина, Ніби засміялась Дівчина-дитина… … Якого ж ми раю У бога благаєм? Рай у серце лізе, А ми в церкву лізем, Заплющивши очі… (1849)Радетель за чистоту апостольской веры (мы видели, как он отделал апостолов) поливает грязью Отцов Церкви, которые для него являются лжеучителями: «О, святые, великие, верховные апостолы, если бы вы знали, как мы запачкали, как изуродовали провозглашенную вами простую, прекрасную светлую истину. Вы предрекали лжеучителей, и ваше пророчество сбылось. Во имя святое, во имя ваше так называемые учители вселенские подрались, как пьяные мужики на Никейском вселенском соборе».
Здесь имеется в виду история со святым Николаем Угодником, который на Никейском соборе не сдержался и ударил еретика Ария. Шевченко или не знает, или умалчивает о том, что Собор осудил поступок епископа и запретил ему совершать богослужения.
Далее продолжается апелляция к апостолам и жалобы на тупое человечество: «Во имя же ваше поклоняемся безобразным суздальским идолам и совершаем в честь вашу безобразнейшую вакханалию. Истина стара и, следовательно, должна быть понятна, вразумительна, а вашей истине, которой вы были крестными отцами, минает уже 1857 годочек. Удивительно, как тупо человечество.»
Но как же мудр его поводырь!
Не устраивает его как христианство в целом, так и православие в частности: «… город Чебоксары. Ничтожный, но картинный городок. Если не больше, то, по крайней мере, наполовину будет в нем домов и церквей. И все старинномосковской архитектуры. Для кого и для чего они построены? Для чувашей? Нет, для православия. Главный узел московской старой внутренней политики - православие. Неудобозабываемый Тормоз по глупости своей хотел затянуть этот ослабевший узел и перетянул. Он теперь на одном волоске держится». (1857).
Украине, конечно, православие без надобности. И подлежит уничтожению:
Світе ясний! Світе тихий! Світе вольний, несповитий! За що ж тебе, світе-брате, В своїй добрій, теплій хаті Оковано, омурано (Премудрого одурено), Багряницями закрито І розп'ятієм добито? Не добито! Стрепенися! Та над нами просвітися, Просвітися!… Будем, брате, З багряниць онучі драти, Люльки з кадил закуряти, Я вленими піч топити, А кропилом будем, брате, Нову хату вимітати! (1860)Было, все было по кобзарю - и печь иконами топили, и багряница шла на портянки… не пропали зря его труды. Ибо до последних дней проповедовал он бешеную ненависть к Православной Церкви и всему с нею связанному:
Моя ти любо! Мій ти друже! Не ймуть нам віри без хреста, Не ймуть нам віри без попа Раби, невольники недужі! Заснули, мов свиня в калюжі, В святій неволі! Мій ти друже, Моя ти любо! Не хрестись, І не кленись, і не молись Нікому в світі! Збрешуть люде, І візантійський Саваоф Одурить! Не одурить бог… (1860)Неизвестно, какого «бога» имеет в виду Шевченко, а «Саваоф» - это одно из имен библейского Бога.
Последние стихи принадлежат, разумеется, наместнику Бога на земле, которому дано судить Церковь. По его мнению, в храмах Божьих служат лакеи или языческие жрецы:
Кума моя і я В Петрополіськім лабірінті, Блукала ми - і тьма, і тьма… «Ходімо, куме, в піраміду, Засвітим світоч». І зайшли, Єлей і миро принесли. І чепурненький жрець Ізіди, Чорнявенький і кавалер, Скромненько длань свою простер, І хор по манію лакея, Чи то жерця: «Во Іудеї Бисть цар Саул». Потім хор Ревнув з Бортнянського: «О скорбь, О скорбь моя! О скорбь велика!» (1860)Священнослужители достойны только оскорблений, которые им щедро раздаются - в прозе: «Рано поутру пошел в трактир, спросил себе чаю и нарисовал из окна Благовещенский собор. Древнейшая в Нижнем церковь. Нужно будет узнать время ее построения. Но от кого? К пьяным косматым жрецам не хочется мне обращаться, а больше не к кому».
И - в стихах:
… А маги, бонзи і жерці (Неначе наші панотці) В храмах, в пагодах годувались, Мов кабани царям на сало Та на ковбаси.Высший подвиг христианина - монашеский подвиг. Но не для Тараса Шевченко. Об одной своей героине, ушедшей в монастырь, он говорит следующее:
… А її немає І не буде вже, святої… Де ж вона поділась? У Києві пресвятому В черниці постриглась. Родилась на світ жить, любить, Сіять господнею красою, Витать над грішними святою І всякому добро творить, А сталось ось як. У черницях Занапастилося добро… (1847)