Телефонист
Шрифт:
«Глупость, прости меня, если сможешь. Конечно, я был не прав. А ещё я был ослом, бараном и этим, не помню как, таким домашним животным с бородой… »
Ванга отвела взгляд от телефона. «Глупость» – он никогда такого прежде не писал. Звал – да, но… Ванга прекрасно понимала, что если Сухов нашёл в себе силы для извинений, то даже если он искренне раскаивается, что-то случилось. Но это написанное слово «Глупость»… В зеркале лифта увидела своё лицо и увидела, что улыбается.
Нажала пальцем на письмо Сухова про домашнее животное с бородой, чтобы ответить. Набрала «Козлом» и отправила сообщение.
9. Вечер и ночь
…Они меня никогда не найдут – места, куда я ухожу, в их Вселенной не существует, а ты научила меня прятаться. Мы с самого начала были созданы друг для друга: ты моё всё – мой ангел, мой учитель и моя первая женщина. Хотя ты – моя родная сестра. Нас ничто не может разлучить, пока мы вместе – мы всемогущи.
И ты рассказала мне о супергероях. И научила, как быть супергероем.
Сон накануне, к счастью, не оказался вещим. Её любовником (опять самым лучшим) был не монстр с металлическим лицом, и даже не Сухов, а Игорь Рутберг. Который встречал её в постели, тренькая на невключённой электрической гитаре. И если она и задыхалась, её это вполне устраивало.
Ксения Сухова в этот момент жарила на кухне котлеты с черносливом и протёртыми орехами внутри. И думала о встрече на завтрашней лекции с любимым писателем, подарившим миру «Телефониста». Её волнения и, уж тем более, страха ничто не выдавало, лишь кончики пальцев были слегка холодными.
А Сухов положил в морозильник бутылку водки «Белуга». В одиночестве он пил только качественную водку, чтобы не отравлять мозг всяким вздором. Через пару часов, когда они отужинают с дочерью на этой самой кухне (очень весело, потому что она – его маленькое золотце), он напьётся, заглянет в детскую, чтобы убедиться, что дочь спит и всё в порядке, вернётся на кухню и закурит. Ксения давно просила его бросить – типа не модно. Он высказался в том духе, что старого пса не обучить новым фокусам. И потом Сухов выпьет ещё. В одно лицо. И глядя, как шумно ночной город справляется с тьмой, будет думать о Ванге. И о том, что утаил от неё одну очень важную деталь. Из своей биографии.
10. Две свечи
Мунк, «Крик», пришпиленный к пробковой панели… Испарина на лбу уже давно высохла. К видео, полученному Суховым, была сделана приписка: «Ты опять не успел». И смайлик – грустный. «А ведь мог бы, а?» И смайлик – улыбочка.
«Как он всё это делает? – вялая мысль посреди всеобщего шума и готовности выехать на место преступления. – Даже организационно… Как?» Вялая мысль, и какая-то ватная усталая пустота в районе желудка.
Гильотина, самая настоящая, а не пластмасса для резки сигар, стояла над деревянным столом. К нему была прикована девушка, тоже самая настоящая, живая (пока на видео дела обстояли так), а не кукла из секс-шопа. Хотя поза, разведённые по сторонам руки и ноги, копировали, повторяли инсталляцию, показанную им в квартире алкаша-бухарика, задержанного накануне. Кстати, его допрос, как и опрос соседей, работа со следами, просмотр камер наблюдения, как и все другие принятые в таких случаях процедуры, не принесли результатов. В этой пятиэтажке своих камер наблюдения не было, и установленная в магазине напротив порадовала их, фрагментарно, зрелищем другого подъезда. Ещё они обогатились знанием, что алкаш-бухарик сдавал по дешёвке, порой за водку, свою зловонную берлогу страждущим парочкам на районе. По часовому принципу. Но даже эта, сногсшибательная по важности, информация ничего не дала: в тот день, когда им представили обезглавленную резиновую женщину, никакие парочки в этот импровизированный бордель не просились. А хозяин отсутствовал, потому что «у Колька была днюха». Сам Колёк, когда протрезвел, ничего толком вспомнить не мог.
«Лёха, какая-то херня! – Кирилл взялся ладонями за лоб и потряс головой. – У него должна быть стопроцентная уверенность, что в квартире никого не будет, когда он делал это. Значит, кто-то видел его. Должен был видеть. Не может быть, чтоб безо всяких следов провернуть такое. Тупо пронести все эти предметы… Или этот Колёк со своей днюхой: может, кто-то купил им ещё водки, чтоб уж упились наверняка и точно отсутствовали».
Никто не видел. Всё по-прежнему. Имитация безупречная. Как и выбор места. Должен был видеть, но…
С этой резиновой женщиной из секс-шопа (или секс-шопов, что вернее), по которой отправили запросы, чтобы проследить происхождение. Только… бирок на ней не было и упаковок со штрих-кодами тоже. Количество таких магазинов в одной лишь Москве переваливает за сотню. «Взрослый мир», «Ты + я», «Мадам Ирэн», «Интим-хауз», «Казанова»… Сети. Сногсшибательные названия – Сухов поморщился… А есть ещё не Москва. И интернет-торговля, где заказ можно сделать с любого телефона и расплатиться наличными. Люди не стремятся афишировать такие свои покупки, продавцы относятся к этому более чем с пониманием. Ассортимент товаров обескуражил Сухова: двадцать три тысячи наименований – да они просто закопаются в этом! Конечно, рано или поздно они отследят происхождение резиновой бабы, хотя, скорее всего, она куплена фрагментами в разных местах и в разное время. Он так делал всегда. Но время – это, как раз-таки, то, что у них в дефиците и что является его преимуществом.
– Капитан Немо, – бросила как-то по этому поводу Ванга.
– Ты о чём? – не понял Сухов.
– Он так строил свой «Наутилус». Заказывал детали в разных местах, и никто не мог отследить и понять, для чего.
– Ясно, – Сухов пожал плечами. Только дальше Ванга сказала что-то намного более важное:
– Я думаю, что у него всё уже давно есть. Понимаешь? Он очень долго готовится к своему появлению и тщательно всё продумывает. Не действует по инерции или с кандачка. Где-то есть этот… Паноптикум.
– Говори проще, пожалуйста, – попросил Сухов.
– Должен быть. Тёмное место, где он хранит все эти предметы. Паноптикум. Понимаешь?
Невозможно технически провернуть такое и нигде не наследить. Только в его случае – возможно. Невероятно сложно, но… Он просто думает по-другому. Долго и тщательно. У него другое течение времени. А потом наносит свой молниеносный удар и исчезает. Он просто знает как. Know how. Ведь не Бэтмен же он, действительно, а живой человек. Вот и поиск грёбаного секс-шопа, откуда прибыла к нам резиновая баба, скорее всего, укажет на это же.
(Паноптикум. Тёмное место)
Но… всё равно, следы должны быть. Только другие. Даже элементарные частицы, которые живут-то доли мгновений, оставляют следы, по которым узнают об их существовании. Надо просто знать, где искать. Know where. Другие… Не отпечатки пальцев, не следы фрагментов ДНК и даже не кровавые отпечатки лап в рыхлом снегу. Они есть. Только они другой природы, сотворены из иного эфирного вещества, как это иное течение времени. Об этом говорила Ванга.
(Ванга – Ванга – Ванга… Сколько уже можно?)
И не согласиться с ней всё сложнее. Хотя даже Егорыч, мудрый и проницательный хитрый лис, при всём своём опыте (а может быть, именно благодаря ему) тогда посмеялся над ней. Обозвав всё это бабьей поэзией и фантазиями: двойка по профпригодности, дисквалификация!
Двойка. И Сухов, неблагодарный, тихонько потешался в сторонке вместе со всеми. И вот теперь компании супермужиков, бывалых сыщиков, предложено уписаться от смеха. Потому что время имитации кончилось. Монстр вышел из тьмы. Он отдыхал в ней, таился и набирался сил. И теперь прислал видео. Как обычно, воспользовался телефоном своей жертвы. С той лишь разницей, что впервые показал им себя. В костюме супергероя.