Телефонист
Шрифт:
(тёмный прямоугольник на полу, неуловимые отличия в том, как лежит тело),
то это произойдёт именно сейчас. А потом глаз замылится. Их профессии имели кое-какие психологические издержки, и каждый справлялся с этим, как умел. Сухов сразу начинал работать, тут уж не нюни разводить. «Раз-два-три» считал Сухов и научил этому Вангу. А Лёва Свиркин вон шутил и травил байки. Он им всем годился в отцы, но они звали его Лёвой.
– А ты знаешь, что старые локомотивы, на пару, хранятся
– Паровозы? – тот перевёл спокойный взгляд с тела, разложенного на деревянном столе, на Лёву.
– Именно, молодой человек! – чуть ли не радостно воскликнул Лёва. – Хорошо, что хоть кто-то помнит, как они назывались. Паровозы… И так по всему миру. Если всё рухнет к чёртовой матери, мир перейдёт к старым добрым доцифровым технологиям. Чуть отойди в сторону, пожалуйста…
Лёва просунул руки в латексных перчатках жертве под шею: то место, где голова когда-то соединялась с телом, было отмечено чем-то похожим на аккуратный шрам, тёмная запёкшаяся кровь, но теперь оно чуть расширилось. Кирилл еле заметно дёрнул щекой.
– Угу, – пробубнил Лёва себе под нос. – Поц подождал, пока всё вышло…
Лёва единственный из них, кто называл Телефониста «поц», хотя одно время и Ванга пыталась так говорить о нём. Лёва убрал руки и осторожно привёл голову в первоначальное положение. Глаза девушки остались открытыми, и даже сосуды в них не лопнули, оставив следы на роговицах.
– Наверное, ей не было больно, – сказал Кирилл. – Хотелось бы так думать.
– Мда-а… лезвие он наточил отменно. Поц. Забавно-забавно.
– О чём ты? – спросил Кирилл, но Лёва уже отвлёкся от него.
– Сухов, – позвал он. – В общем, ты прав. Ну да, всё верно: смерть наступила больше четырнадцати часов назад, вчера, где-то между пятью и десятью вечера. Позже смогу сказать точнее. И да, ты прав и в этом: её голова была не на столе, висела в воздухе, как на видео. Поэтому стол не пострадал, когда… гильотина сработала. – Он указал на то место, где над полом больше четырнадцати часов назад находилась голова живой ещё девушки. – Он подставил большой белый таз, тот, что мы обнаружили в ванной. Чистюля всё убрал.
– Ясно, – сказал Сухов. Посмотрел, как криминалисты старым способом при помощи кисточек обрабатывают поверхности.
– Может быть, удастся в этот раз что-нибудь найти, – предположил Лёва. – Крови было очень много. И разных сюрпризиков. А потом он всё вымыл. Начисто. И разложил тело на столе так, как мы его видим.
– Ясно, – повторил Сухов.
– Но вот что интересно, – Лёва щёлкнул пальцами. – Видишь это небольшое пятно на полу?
– Неправильный прямоугольник.
– Конечно, видишь. Похоже, не всё попало в таз и на поверхность стола?
– Ковровое покрытие, – кивнул Сухов. – Ворсинки. Рано или поздно кровь должна была проступить.
– Именно. – Подтвердил Лёва. – Если не вымыть кровь прямо сразу, непременно проступит. Забавно-забавно… Он что, не заметил?
– Это ведь исключено? – невесело усмехнулся Сухов.
– К чему такая небрежность? Обычно он не оставлял следов.
– Может, был в аффекте? – Кирилл пожал плечами. – Потом очухался и прибрал за собой. Вот и вышло не сразу.
– Или хочет, чтобы мы так думали, – сказал Сухов.
Лёва Свиркин посмотрел на него своим проницательным и абсолютно циничным взглядом.
– Играет, издёвка… Но это ещё не всё, Сухов. Зона бикини, лобковая область у девушки чисто выбриты, как видишь. И во влагалище, и здесь, – он указал, не касаясь, на тело, – никаких следов. Я понимаю, что при половом акте, а точнее, актах он пользовался презервативом, но, как понимаешь, так ещё защита от следов, например, ДНК. Поц… словно всё стерилизовал. Всё чисто. Только у неё на половых органах я обнаружил два волоска. Из тех, что растут на лобковых зонах. И это, как понимаешь, не её волоски. Сюрпризик?
Лицо Сухова застыло.
– Я уже всё отправил на экспертизу, – отмахнулся Лёва. – Но что это, Сухов, ещё одна небрежность?
– Нет, конечно, – согласился Сухов.
– Две свечи, два волоска… Херня какая-то. Если он не оставил их специально, то я даже боюсь предположить, что там произошло. То ли водит за нос и всё путает, то ли…
– Первое, – угрюмо бросил Сухов.
– Этот поц вымыл её начисто, всю, даже внутри. Видимо, использовал спринцовку. И оставил не её половых органах свои волоски с полной картиной ДНК? Я вот что хочу спросить: в этих его ребусах больше издевательства и пренебрежения или всё же коммуникации?
– В его случае это одно и то же, – Сухов поморщился. – Чёрт, кто-нибудь сделает кофе?!
Лёва посмотрел на него с сочувствием:
– Я тоже никогда не опохмеляюсь, – поделился он. – Слушай, я не лезу на твою территорию, но… Поц нам что-то показывает, так ведь, Сухов? Что работают только его правила?
Сухов еле заметно кивнул. Было ещё кое-что: то, как он оставил лежать тело. Он заметил это сразу, и это сразу ему не понравилось, но пока предпочёл промолчать.
– Помнится, ещё Ванга говорила, что поц несколько раздражён нами.
– Несколько разочарован, Лёва, – поправил Сухов. – Она говорила так.
– Смотри какая капризуля.
– По её мнению, он требует, чтобы мы поняли код его действий, – объяснил Кирилл. – Какие-то ключи, как она это назвала… эмм…
– Modus operandi, – иронично напомнил Сухов, – куда нам без латыни.
Лёва пожал плечами.
– А чего, девушка грамотная, вещи надо называть своими именами. Меня её закидоны никогда не напрягали.
– Значит ты в меньшинстве.
– Это в тебе химия похмелья говорит.