Тени над Гудзоном
Шрифт:
«Ну что ж, посмотрим, посмотрим, — говорило что-то внутри профессора Шраги. — Никто не сможет обмануть меня, подменив Эджу какой-то другой женщиной… Это последнее испытание… последнее испытание…»
Профессор ничего не ел, но что-то давило ему под ложечкой. Он чувствовал, что кишечник его полон газов. Несколько раз он ощутил боль в сердце. Только бы не упасть раньше… Только бы пережить сегодняшнюю ночь! Он смотрел из-под бровей на Генриетту. Казалось, он ее знал, но в то же время она оставалась ему чужой. Он никогда не мог понять хода ее мыслей, ее эмоции, намерения. Ее деликатность была перемешана с грубостью, преданность — с эгоизмом. Посреди разговора о высоких материях она могла вдруг заинтересоваться очередной распродажей в каком-нибудь магазине. У нее была где-то недвижимость, она покупала акции на Уолл-стрит, постоянно преследовала хозяина дома, требуя, чтобы покрасили стены, поменяли газовую плиту и холодильник. Она даже бегала на дешевые сеансы в кинотеатрах и слушала разные дурацкие развлекательные программы радио. Как эти ее приземленные наклонности сочетались в ней со сверхъестественными силами? Это была лишь одна из тех многочисленных загадок, которые профессор Шрага не мог отгадать.
Но с другой стороны, таковы все медиумы, все, кто одарен от природы соответствующей чувствительностью. Ну а разве великие художники к ним не относятся? Таков уж род человеческий: величие идет рука об руку с мелкими делишками и интересами. Правы были каббалисты, говоря, что мы живем в мире оболочек. Чистоту здесь даже представить невозможно, ибо это мир отбросов. А миссия человека состоит в том, чтобы отыскать жемчужину в песке. Чистоту и свет мы обретем, если будет на то Божья воля, на том свете.
— Уже половина девятого. Когда должен был прийти мистер Лурье? — спросила Генриетта Кларк.
Профессор Шрага вздрогнул так, будто он дремал и его разбудили.
— Скоро должен быть здесь.
— Уж не испугался ли он? Есть такие люди, которые хотят, хотят, а в последнюю минуту передумывают… Они боятся посмотреть правде в глаза…
— Он сказал, что придет.
— Ну, раз придет, значит, придет. Сядь рядом с ним и следи, чтобы он не сделал какую-нибудь глупость… Пусть он не разговаривает слишком много и не пытается ее схватить и удержать. Это опасно и для него, и для меня. Я могу даже умереть от этого… Ведь все это за счет моих сил.
— Я ему скажу.
— Люди не понимают, что между телом и духом существует разница, — заговорила миссис Кларк с заметной горечью. — Нельзя обнять дух, астральное тело — это не плоть и кровь. Сердце стучит, и кровь бежит по жилам, но это совсем другое сердце и совсем другая кровь. Появление перед живыми для них чрезвычайно тяжелое испытание. Они получают разрешение только на минуту или две, да и то в самых редких случаях. Между здесь и там существует мощная преграда. И лишь иногда открывается щель в стене. Есть безумцы, которые пытаются зажечь огонь или включить электричество во время сеанса. Они думают, что умные, но подвергают себя опасности, а для медиума это верная смерть… Так что будь осторожен и следи за ним. Вы оба будете сидеть на диване, и не позволяй ему вставать. Обними его за плечи. Если он захочет к ней прикоснуться, то это можно сделать одной рукой. Если он попытается нарушить закон, подай мне сигнал, и я его успею остановить.
— В последний раз ты уже все ему объяснила.
— Да, но есть люди, которых невозможно научить. Если твой варшавский друг дикарь, то я вообще не хочу видеть его в своем доме.
Как только миссис Кларк произнесла эти слова, послышался звонок в дверь. Это был Станислав Лурье.
4
Миссис Кларк открыла дверь, и вот он стоял перед ней: низкий, ширококостный, в европейской меховой шапке. Густые брови закрывали глаза. «Русский медведь, сибиряк! — подумала Генриетта Кларк. — Лишь бы он все не испортил!..» Сказать же она сказала:
— Вы немного припозднились, мистер Лурье, но узреть правду никогда не поздно.
— Сейчас без десяти девять.
— Входите, снимайте калоши. Шапку положите вот сюда, на комод. Может быть, вы еще не ужинали?
— Нет, я ел.
— Пить алкогольные напитки перед сеансом не стоит, но стопочку водки вы можете выпить.
— Нет, спасибо.
— Профессор, мистер Лурье здесь. Ну, пойдемте в гостиную.
Профессор встал из-за стола. Дверь кухни выходила в коридор.
— Добрый вечер, добрый вечер.
Профессор Шрага протянул Станиславу Лурье маленькую ладонь. Тот взял ее своей большой лапой. Обычно рука Станислава Лурье была теплой, но сегодня вечером она была холодной и влажной.
— О, холодная рука!
— На улице мороз, — словно оправдываясь, ответил Станислав Лурье.
Двери между гостиной и коридором не было. Светил один-единственный торшер. Все стены были увешаны картинами миссис Кларк. На столе лежала уиджа. [221] На подставках стояли скульптуры — из гипса, из глины, из дерева — символические образы без лиц или с небрежным наброском лица. Диван был обит черным бархатом, довольно потертым. Тут и там обивка была разорвана. До недавнего времени миссис Кларк держала ангорскую кошку, и она испортила всю мягкую мебель. Кошка пару недель назад «перешла на ту сторону», как выражалась миссис Кларк, и ее хозяйка своевременно получала от нее messages. Даже профессору иногда казалось, что он слышит ее мяуканье и царапанье когтей по дивану или по двери его комнаты. Но неужели астральному телу кошки свойственны обычные кошачьи выходки?..
221
Говорящая доска, или уиджа — доска для спиритических сеансов с нанесенными на нее буквами алфавита, цифрами, словами «да» и «нет».
— Усаживайтесь оба, — сказала миссис Кларк, указывая на диван. — Во время сеанса не вставайте, потому что тем самым вы прервете мой контакт… Шнур из эктаплазмы тянется от моих ноздрей прямо к возникающим образам. Каждый внезапный обрыв может стоить мне жизни. Покой абсолютно необходим. Но вы можете задавать вопросы и прикасаться к любимому человеку — если все сложится удачно. Я никогда никому ничего не гарантирую. Все зависит от тысячи обстоятельств. Помните, что свет наносит абсолютный вред и появляющимся образам, и вам, и даже мне. Пока продолжается сеанс, не пытайтесь зажечь даже спички. Если у вас есть сомнения и вы хотите проконтролировать мое тело, то я буду сидеть рядом с вами. Если хотите, можете держать меня за руки и поставить ваши ноги на мои ноги, только делайте это, пожалуйста, легко, потому что у вас, мистер Лурье, большие тяжелые ноги, а мои ноги маленькие и слабые. Вы должны для себя уяснить одно: я сижу рядом с вами и не пытаюсь делать никаких трюков, как некоторые фальшивые медиумы… Понятно?
— Да, — ответил Станислав Лурье хриплым голосом.
— Хочу вас предупредить еще кое о чем: есть люди, которые очень сильно пугаются и впадают в истерику. Это плохо и глупо. Те, кто перешел за грань, находятся в сфере милосердия, и они не хотят сделать ничего дурного. Есть и злые духи, вроде полтергейстов, но даже они стараются не наносить серьезного вреда. Тем более не следует бояться тех, кто при жизни был нам дорог, нами любим. Они просят за нас Бога и служат нашими заступниками. Мощная стена отделяет их от нас, но, когда им удается вступить с нами в контакт, для страха нет никакого основания. Все, чего они хотят, это любовь и сочувствие. Но не телесная любовь, а духовная… Если вы хотите прикоснуться к любимому человеку, сделайте это, но деликатно, нежным прикосновением или поцелуем. Постарайтесь не тискать руками то, что не имеет земной субстанции и состоит из неземного материала… Вы поняли меня, мистер Лурье?
— Да, да.
«Ого, он уже парализован страхом», — сказала себе миссис Кларк. Она разбиралась в подобных ситуациях. Он едва смог выговорить это «да». Он сидел, весь дрожа, корчась от судорог. «Лишь бы с ним не случилось сердечного приступа!» — взмолилась миссис Кларк перед высшими силами. Одновременно с этим она напрягала слух. Она позаботилась, чтобы никто не услышал, как открывается задняя дверь. Залила растительного масла в замочную скважину и в дверные петли. Застелила коврами в два слоя путь от задней двери до ванной комнаты. Миссис Кларк была способна расслышать малейший шорох. Она не могла начать сеанса, пока не будет уверена, что польская актриса находится на месте. Никогда нельзя точно сказать, как все сложится. Может, например, задержаться такси или произойти еще что-нибудь в том же духе. Миссис Кларк бросила взгляд на часы и сказала: