Терра Магика. Часть 1. Тени прошлого

Игнатовская Юлия Михайловна

Шум, витавший над залом, был чуть ли не вдвое тише обычного, дамы обмахивались веерами так часто, как будто стояла жара, а главной темой галерки на этот раз были отнюдь не лорд-мэр с присными и прибывшие знаменитости.

Серебряный звук колокольчика разнесся по залу, отразился от стен и ушел под свод. Шум тут же стих, будто на зал наложили заклятие немоты. Свет погас. Все взоры обратились к сцене.

Она возникла, словно бы из ниоткуда - высокая изящная фигурка в спадавшем к ногам серебристыми волнами платье.

Появилась, и тотчас запела. Оркестр едва успел подхватить мотив.

Впрочем, просто сказать "запела" - значило не сказать ничего.

Крис как зачарованный замер в кресле. Мелодия подхватила его, и понесла за собой - по волнам размышлений и памяти.

Сердце его пустилось в галоп от нахлынувшего озарения. Нет, это был не концерт. Это был разговор. Она говорила с ним - с ними, со всеми - лучшим способом, каким умела. И - одним из самых прекрасных на свете.

О жизни и смерти. О горе и радости. О ненависти - и любви: той, что сильнее любой боли и самой смерти; той, что, по сути, и есть сама жизнь.

Он плыл сквозь миры и картины; сквозь дивные, удивительные видения, создать какие было по плечу лишь самым сильным из л'ларов - и гениям. Он вздыхал от восторга, смеялся и плакал - и все вокруг тоже смеялись и плакали: завороженные, очарованные тем, что едва ли подвластно и л'ларам. Магией совершенно иного порядка; чистым, словно хрусталь волшебством высшей пробы. Он падал в пропасть - но миг спустя уже поднимался к вершинам, и, как на самом верху наблюдал тень, так на дне глубочайшего из ущелий видел свет. Слабый, едва заметный - но все же свет. А значит, даже на самой высокой вершине таилась опасность. А стало быть - даже на самой большой глубине оставалась надежда...

Крис, не стесняясь слез, плакал, - и чувствовал, как вместе с каждой слезой уходят прочь боль и тоска; как воцаряется в душе покой - и становится легче.

Дышать.

Жить.

И - идти дальше.

Миры и жизни рекой текли сквозь него, и он проживал их, одну за другой, а когда последняя ария подошла к концу, Эмили Кроули вздохнула - легко и свободно - и, подарив на прощание залу улыбку, исчезла в луче, полном стремящихся ввысь ярких искр.

* * *

Мороз хлестко ударил по щекам, прогнав прочь остатки видений.

Крис кашлянул, и бросил взгляд по сторонам.

Солнце давно уже странствовало где-то в загоризонтье, и на небосводе правила свой бал луна, в легкой дымке казавшаяся призрачной, словно оставившая только что их мисс Кроули.

Театр они покинули на час позже всех. Никто, кроме разве что Арта и Криса, не догадывался о причине, и даже Арт не знал, ни где именно провели этот час Эмили и его бывший наставник, ни о чем они говорили. Да и говорили ли они вообще? Крис, вроде бы, слышал музыку...

В общем, дружно

решив, что это их не касается, они проводили до аэромобиля заменившего этим вечером дядю племянника сеньора Тонио, Паоло, клятвенно заверили его, что не слишком задержатся, и отправились за кулисы, где Арт не увидел решительно ничего нового, Крис же - совсем даже наоборот.

Там-то их и нашел Андерхилл - в полночь, ровно с последним ударом часов. Момент, да и обстановка были в самый раз, чтобы произнести что-то крайне возвышенное, однако Арт и сэр Генри только переглянулись:

– Все?
– тихо спросил один.

– Да, все, - так же тихо ответил другой, и Крис понял, что ничего больше здесь и не надо, и что любое слово сверх того только лишь все безнадежно испортит.

Не глядя более по сторонам, они спустились к дверям, и, запахнув поплотнее пальто, вышли на улицу.

На тот самый мороз, что привел ученика л'лара в чувство.

Крис вздохнул. Наверняка, то, что предстало их взору, Эмили бы понравилось.

Луна как заправский маляр посеребрила улицы, деревья стояли, будто жемчугами осыпанные.

Удивительная картина, столь редкая для Уэстборна, заворожила их. Двое мужчин и мальчик шли сквозь затканный в сказку город, и снег так весело хрустел у них под ногами, а над головами среди звезд так ярко сияла луна, что Крис почувствовал, как с каждым шагом к нему возвращается почти утраченное за этот, столь долгий день, равновесие.

Он поднял голову, улыбнулся, и наконец мысленно произнес то, что не смог сказать в зале:

"Прощайте, мисс Кроули. Летите - прямо на свет, не сворачивая! И пусть будет легким ваш путь".

Глаза заслезились, так что возможно, ему попросту показалось, но на мгновение одна из звезд, - многоцветная, яркая, - сверкнула в небе, а вслед за тем ветерок мягко коснулся щеки.

"Прощай, Кристофер Харви. Прощай! Постарайся найти свое счастье. Я верю, я знаю, ты - сможешь".

Ветер унесся прочь - вперед и ввысь, к свету.

Ученик л'лара снова, на этот раз - очень серьезно, улыбнулся в ответ:

"Я обязательно постараюсь, мисс Кроули. Я обещаю".

И бросился догонять л'ларов. Он просто-таки безнадежно отстал, засмотревшись на небо, и сэр Генри с наставником успели уйти далеко.

На небо больше никто не смотрел, так что даже Крис не заметил, как яркая многоцветная звездочка сверкнула в последний раз - и погасла, растаяв в серебряном луносвете.

* * *

Утро встретило Криса непривычной для дома "восемь" по Марч-стрит тишиной. Тихо было везде: никто не выговаривал никому за пылинку в мансарде, ни звука не доносилось с кухни.

Это было непривычно и странно. Казалось, жизнь замерла везде, кроме гостиной - единственного в доме места, откуда доносились какие-то звуки.