Тимьян и розмарин
Шрифт:
Последней угрозы девушка попросту не выдержала и, со всей силы замахнувшись, влепила ему пощечину.
– А теперь убирайся!
Парень попытался что-то возразить, но, видимо, алкоголь не особо способствовал красноречию. Не в его случае, по крайней мере, потому он побрел обратно, бурча себе что-то под нос. Ри опустилась на скамью и обхватила голову руками, Плут на правах героя вконец обнаглел и пристроился меховым воротником на хрупких плечах девушки. Он лежал, не шелохнувшись, лишь мурчал, как трактор не самой новой модели, и время от времени запускал в нее свои когти. Положение главного любимчика в доме радовало наглеца несказанно.
– Ты как, Ри? – Лейфур несмело коснулся ее волос, девушка подняла на него взор. Не плакала, вот и хорошо. Мужчина улыбнулся, она ответила ему слегка вымученной, но искренней улыбкой. Она была рада видеть его как никогда.
– Пит приходил, он порядочно набрался…
– Плевал я на этого урода, – сказал он резче, чем хотел. – С тобой все в порядке?
– Как видишь, – фыркнула она. Бодрость и присутствие духа возвращались. – Но Пит…
– Мы поговорили с ним, когда я встретил его на окраине деревни.
– Ты же не… – Рина с волнением посмотрела на Лейфура.
– Что ты, Плут постарался на славу. Добавить еще совершенно не представлялось надобным. Правда, пушистый? – Мужчина потрепал кота за холку, тот же жест дружбы, который не удался Питу, теперь прошел на «ура». Плут с почти что напыщенной гордостью принял поощрение, спустившись с хозяйки на стол, и еще долго охаживал Лейфура с поднятым трубой хвостом. – Но если ты хотела более кровавой мести, у меня есть кое-что бодрящее. – Он поставил перед ней бумажные пакеты. Девушка с подозрением покосилась на сомнительные подношения. – У тебя же давно на кухне мышь повесилась, я всего лишь проявил инициативу. И добавил в продуктовую корзинку твое любимое ледяное вино.
– Предлагаешь догнать его состояние, а потом идти бить морду? – Рина уже смеялась. – Ты опоздал, дорогой, я ему влепила пощечину на прощание. Конечно, я не специалист, но, думаю, синяк будет.
– Значит, это твои царапины у него на щеке? Да ты полна сюрпризов в не меньшей степени, чем я.
Комментарий к Hymn To Bacchus
http://vk.com/doyoubelieveinfaeries
Хештэг к главе #TuR_Bacchus
========== Raven Night ==========
Hagalaz’ Runedance – Raven Night
– Рина, тебе не кажется, что это уж слишком? – крикнул Лейфур девушке вслед. Она выбежала из дома, пулей пронеслась мимо, едва не врезавшись в него, и остановилась на уже опушке, обратив на мужчину по-детски невинный взор.
– Слишком? – переспросила она, закусив губу. – Но ведь ты сам принес это все. Я с самого начала говорила, что не стоит заморачиваться. С меня и салата было бы достаточно. Это ты развернул бурную деятельность, я лишь покорно согласилась с твоими доводами.
Девушка говорила неспешно, казалось, что она журила его каждым следующим предложением, если бы не едва заметная улыбка. Рина нетерпеливо ерзала на месте и разрывала мыском сандалии мульчу и полуистлевшие листья вокруг себя, ожидая ответа. Будто бы ей нужно было разрешение, чтобы скрыться под сенью деревьев и пропасть там, пока Лейфур не выполнит всю черную работу.
– Ты ведь обещала помочь, – он попытался упреком вернуть ее.
– А я и помогаю. Занимаюсь самым главным. Пряным вином. Может, поговорим о справедливом распределении труда, когда я вернусь. Вечереет. И надо бы собрать травы, пока на меня под покровом ночи не покусился злой голодный
Он ничего не ответил и только отмахнулся от нее, словно от наваждения. Дитя, беззаботное и полное очарования дитя. Неужели это и есть она? Каждый раз, смотря, как она смеется, носится со своим котом или исчезает, как сейчас, окрыленная очередной безумной идеей, он сомневался. Но ее глаза, голос и тот поцелуй. В этом он не мог ошибиться. Оставалось только оправдать ее детскую непосредственность тем, что такой она была до того, что уготовала ей судьба. Лейфур усмехнулся. Судьба. Она здесь совершенно не при чем.
– Я готова, шеф, командуй. – Рина помахала у него перед лицом веником каких-то трав с сиреневым мелким цветом, и не успел он опомниться, как очутилась напротив, оббежав стол. – Только помягче и без фанатизма.
Лейфур и рта не раскрыл, чтобы выдать спецзадание, которое хоть ненадолго приковало бы ее к месту, как она вновь сорвалась с места, сказала «Я сейчас», и убежала в дом, не расставаясь с драгоценным веником. Он вздрогнул, когда окно позади открылось, вот уж действительно чудо из чудес. Ему всегда казалось, что этот пряничный домик, ушедший в землю, вообще малофункционален. Открытая форточка и печь в рабочем состоянии казались чудом, а тут оказалось, что бедолагу не так уж и перекосило, раз окна открываются полностью. Но когда Рина вытащила на подоконник колонки, и из них полилась музыка, тут самое время было пасть ниц и воздавать хвалу богам цивилизации, если таковые существуют в каком-то из пантеонов.
– Мне уже начинать бояться, не закончу ли я свои дни в печи в виде наваристого бульона?
Рина посмотрела на него исподлобья и взвесила в руках нож, напоминая, что и обидеться за пустопорожние обвинения может.
– Ну как же, пряничный домик – есть, волшебные травы – есть, ритуальные песнопения – есть, – он по очереди указал на каждую из улик и улыбнулся.
– Не поместишься ты в печь, уж больно здоровый вымахал, – с сожалением вздохнула девушка. – Да и супчик из тебя не ахти какой получился бы. Слишком ты вредный, Лейфур.
– Уж кто бы говорил, – проворчал он в ответ и только успел словить пущенный в него снаряд. – Бросаться едой нехорошо.
Он положил яблоко на стол и подтолкнул в ее сторону. Рина вместо благодарности только язык показала и скомандовала:
– Сделай погромче, мне нравится эта песня.
– Что ты находишь в этих древних песнопениях, – удивился Лейфур, но выполнил ее просьбу.
– Судя по тому, как ты сегодня обильно ворчишь, древние тут не песнопения.
Мужчина скрестил руки на груди, намекая, что скоро поблажки с его стороны закончатся, а если некоторые юные дамы будут еще и оскорблять его ни разу не почетный возраст, то расплаты не миновать. И кто-то схлопочет предупредительный шлепок по заднице.
– Нечего было доставать меня по поводу музыки. – Рина тоже стала в позу. – Мне нравится кельтика, но не та с ангельскими голосами и песнями о светлых рыцарях и дамах печального образа, а та дикая страстная, как природа. Страсть светлая, которая движет моей кистью по полотну. И темная, которая клокочет и вскипает внутри, бросая в объятия незнакомца.
– Это тонкий намек? Если да, то я почти не обиделся на «незнакомца». – Лейфур подступил к ней и обнял за плечи.
– Художественный оборот, воспринятый так, будто я уже опорожнила полбутылки вина.