Треверская авантюра
Шрифт:
Молодые жены из рода, который почти две тысячи лет сохранял высокий статус, придали бы законность «дарственных», даже в глазах бывших противников. И это могло снизить градус ненависти после победы. Особенно если она все-таки наступит. Все-таки Игорь был не настолько наивен, чтобы надеяться вырезать или продать в рабство всех недовольных, среди почти 40-тысячного населения марки.
Поэтому высокопоставленной пленнице с семьей сохранили статус формально свободных людей. Но фактически при этом огородили отдельный закуток среди рабов, хотя и снабжали продуктами получше, чем остальных. Да и обслуживали их прежние слуги. А вот остальные пока только пытались найти себя в изменившемся мире.
Еще недавно высокопоставленные кондрусы, теперь были по статусу равны своим прежним рабам. Чем дальше, тем больше это создавала неловкостей. Особенно у женщин, чьи мужья остались у той переправы. Из похода привезли лишь три дюжины подранков, из более чем двух сотен ушедших в поход.
Падения замка произошло, без традиционно погрома, да и судьбу невольников Игорь предпочитал решать сразу семьями. Но все это было непривычно и оттого непредсказуемо. Поэтому особенно пугала оставшихся без защитников женщин общая неопределенность их судьбы и страх быть разлученными с детьми.
И лишь они же не давали впасть в прострацию…
* * *
Что и говорить, немногим в упраздненном клане удалось сохранить душевное спокойствие. Но в число счастливчиков уж точно попал бывший мастер-кузнец Бринмора. И не то чтобы у него все сложилось лучше, чем у большинства соплеменников. Нет, свободу свою Эйнион72 по прозвищу «Два Ума» тоже не сохранил. Просто характер умельца был устроен так, что он возможно и вовсе не способен был грызть себя, жалеть да слезы по горькой судьбе лить. Незаурядный и пытливый ум 57-летнего мужчины по-прежнему жил лишь работой и тягой к улучшательству. Ну и жену кузнец любил, пожалуй, не меньше, чем в юности.
Из-за этого он немного, конечно, попереживал сразу после сдачи замка. Однако стоило ему узнать, что хевдинг победителей отбирает почти всех умельцев себе вместе с семьями, как он и думать забыл о рабстве, свалившемся на его голову. В своем опыте да умении мастер давно уже не сомневался, а потому был уверен: пройдет немного времени, и жизнь снова наладится. Тем более что воины его нового господина не выглядели злобными шаромыгами, или какие-нибудь извергами-людоедами, про которых так любят болтать заезжие торговцы.
«О, забегала, мелкота! – Эйнион, обратив внимание суету у ближайших – южных ворот, где охрану несли трое молодых парней из младшей дружины, то ли с непривычными в таком количестве алебардами в руках. – Кто там опять?»
Рабский лагерь был расположен заметно ниже мощеной камнем площадки у входа в Бринмор, поэтому, не вставая со своего места, кузнец мог рассмотреть это оживление во всех подробностях. Еще через минуту створки уважительно распахнулись вовсю ширь, и замок на рысях покинул небольшой отряд богато снаряженных всадников. Единственный, кто выделялся отсутствием брони и ограничился лишь дорогим клинком-спатой на поясе, был едущий первым предводитель. Редкий в их краях темно-гнедой «аварец» гарцевал под ним, явно гордясь своим лидерством. Ну, или это означало, что конь просто застоялся, и сила, переполняющая его жилы, всего лишь слишком подталкивала благородное животное вперед.
Начав спуск, отряд почти сразу же скрылся из глаз скучающего наблюдателя, но в этот раз все пошло по не совсем привычному для него сценарию. Уже через мгновение кузнец осознал, что всадники впервые свернули налево – к месту их временного заключения.
«…Предводитель, наверное… Неужто их новоявленный ярл?! А что, может быть… Как видно решил все-таки, песий сын, посмотреть на свою самую важную пленницу прямо здесь, в нищей хижине… Или может и вовсе, выберет ради бесстыдства какую из дочерей убитого им вождя?! Семь дочек от тринадцати до двадцати восьми – есть из чего выбирать…» – внутренне согласился пленник.
Все время, что кузнец просидел за забором, стоящие в замке отряды победителей чуть ли не ежедневно забирали на ночь кого-то из женщин. Сразу целыми группами. Но как ни странно, среди таких «выбранных», ни разу это не оказались сохранившие мужей женщины или совсем молодые девки, к чему заранее готовили себя все семейства, и в чем ни капли не сомневаясь, скрипели зубами их отцы. Однако нет.
У многих из погибших клановых дружинников было и по две, и по три жены, и симпатичных рабынь для блуда кто-то держал, не спеша выдавать их замуж. Вот из таких, не имеющих возможности отказаться вдов да разбитных одиночек, скучающие воины и подбирали себе постельных «подруг». Вслух все осуждали сложившуюся «традицию», но в глубине души каждый из немногочисленных мужчин, чьи женщины не попали в число «жертв», молился всем богам, чтобы ничего и дальше не изменилось.
Сохранивший часть своих недавних представлений из XXI века, Игорь такой приказ и правда, отдал. Эйнион обо всех нюансах, конечно же, не знал, но был он человеком далеко не наивным, и прекрасно понимал, что будь такая возможность, и многие победители не преминули бы раскрасить свои развлечения, унижая жен и дочерей на глазах у их мужей и отцов.
Большинство, из оставшихся в Бринморе хускарлов, были из так называемых «вольных». Лучшие бойцы получались именно из тех, кто посвятил свою жизнь войне. Из тех, кто давно потерял связь со своими родами, а нередко и семьями. И их не сдержали бы пустые приличия…
Кстати, самая старшая из дочек главы кондрусов еще весен шестнадцать назад уехала невестой далеко на восток – к токсандрам, и с тех пор ни разу не была в отчем доме. В последние лет пять начались всякие негоразды в тамошних краях, и попытка показать внуков могла бы стать опасной, а потому – оказалась нежелательной.
Зачем это нужно было главе клана – никто из обычных родовичей не знал. Слишком дальний союзник – все равно, что и нет его. В нужный момент все равно не успеет на помощь. А вот двумя следующими дочками прежний хозяин Бринмора, предпочел укрепить свою власть в клане. Старшие сыновья двух влиятельных родов остались лежать на той переправе вместе с тестем и почти всей дружиной, а дочки с детьми – так и жившие все годы в замке, – когда стали делить кондрусов на рабов и свободных, конечно же, вернулись к своей матери. Теперь уже вдовами. Тем более что Ингвар Чужеземец погромил и оба приближенных к прежним хозяевам рода, отправив на рабские рынки всех дальних родственников владетельной семьи. Ингвар Чужеземец не стал разбираться, кто из них может стать опасен в будущем, а кто уже сейчас.
…Копыта коней прогрохотали к воротам лагеря, не притормозив ни на секунду и здесь. Очевидно, предупрежденная охрана успела гостеприимно распахнуть створки, и дежурящий сегодня десятник уже через минуту угодливо придерживал стремя начальству. С этого момента кузнец снова стал «гостей» не только слышать.
Действительно, лагерь пусть и временный, вряд ли когда-нибудь здесь появится снова столько рабов, как сейчас, был все равно тщательно распланирован. Ровные дороги от всех четырех ворот сходились в центре, и сливались там, в достаточно большую площадь, способную легко вместить всех нынешних узников. Стоящие симметричными рядами хижины, отсыпанные руками пленников, и очень аккуратные тропинки между ними… Вся эта продуманность невольно вызывала уважение мастера-кузнеца, много лет приучавшего своих помощников именно к такому порядку и предусмотрительности во всех делах.