У черты заката. Ступи за ограду
Шрифт:
— Неплохая идея, Арчи, — лениво процедил бостонский сноб, — назовем его «Дженерал порнографик».
Один из инженеров коротко рассмеялся, остальные смотрели на хозяину с напряженным любопытством.
— Я не шучу, джентльмены, — покачал тот головой. — Должен напомнить вам одну тривиальную истину: широта перспектив всякой монополии прямо пропорциональна широте потребления монополизированного продукта. Было бы глупо монополизировать торговлю этрусскими вазами, но спички — простые спички, которые бесплатно прилагаются к покупаемой вами пачке сигарет, — эти спички создали в годы нашей молодости гигантскую финансовую империю Ивара Крейгера. А тот факт, что американцы полюбили скорость, привел к возникновению таких колоссов, как наши автомобильные сверхкорпорации.
Второй инженер кашлянул и поправил массивные роговые очки.
— Мне кажется, — осторожно заметил он, — порнографию вряд ли можно назвать предметом первой необходимости. Не хотел бы вас обескураживать, но… не думаю, чтобы средний американец нуждался в ней так же, как он нуждается в спичках или в своем автомобиле.
— Ну, порнография — это слишком сильно сказано, — усмехнулся хозяин. — Будем говорить просто об искусстве м-м-м… легкого жанра, джентльмены. Об искусстве смелого и не слишком пуританского показа человеческого тела. Так вот, если говорить об искусстве такого рода, о потребности среднего американца видеть именно такие изображения, то тут вы не правы, — обернулся он ко второму инженеру. — Эта потребность уже сейчас стала для него почти первой необходимостью. Чтобы не быть голословным…
Хозяин взял с полки толстый номер «Ивнинг пост» и бросил его на стол.
— Полистайте этот журнал, джентльмены, — журнал, который является излюбленным воскресным чтением миллионов американцев. Здесь из полутораста страниц не менее ста заняты рекламами, и по крайней мере половина из них изображает не столько сам рекламируемый продукт, сколько какую-нибудь привлекательную молодую особу в более или менее легкомысленном туалете. Возьмем наугад несколько примеров! Ну, скажем, эти две рекламы — «Спан-Ло Андергарментс» и купальные костюмы «Джентсен» — они, разумеется, и не могут изображать ничего другого… Но, например, этот «линкольн» достаточно хорош сам по себе, однако его сочли нужным сфотографировать с девицей за рулем — опять-таки в купальном костюме, и дверца, естественно, распахнута. А вот моторные яхты «Крис-Крафт», тут вы, разумеется, обратите внимание не столько на самую яхту, сколько на эту очаровательную юную леди, которая в столь живописной позе лежит на палубе. Или, например, это…
Прикрыв ладонью низ страницы, хозяин поднял журнал, показывая слушателям рекламу в ярких красках — выходящую из бассейна девушку, над которой было написано: «Ослепительная красота и легкость».
— Как вы думаете, что здесь рекламируется? Купальные костюмы? Крем для загара? Или грейпфрутовый сок, придающий женской фигуре изящество линий? Ничего подобного, джентльмены, речь идет только об алюминиевой лесенке, за поручни которой держится это прелестное создание…
Он убрал ладонь, открыв надпись: «Алюминиевые изделия АЛКОА — лучшие в мире. Легкость, красота, прочность, высокий коэффициент сопротивления коррозии».
— Я думаю, джентльмены, что трест АЛКОА, снабжающий алюминиевым прокатом нашу авиационную промышленность, может похвастать более интересными вещами, чем лесенки для купальных бассейнов. Однако опубликуй он технические данные лучшей из полученных им новых марок дюраля — этим заинтересуются только специалисты. А из ста нормальных мужчин девяносто девять, перелистывая журнал, невольно задержатся взглядом на такой вот размалеванной девчонке и, следовательно, заметят изображенную под ней фирменную марку «Алюминиум компани оф Америка». В этом и заключена эффективность подобного метода рекламы, каким бы абсурдным ни казался он на первый взгляд.
Хозяин улыбнулся и пожал плечами:
— Разумеется, джентльмены, в то время, когда мы с вами бегали в школу, этот метод многих бы шокировал. Но сегодня он не вызывает ни в ком и тени протеста. Что ж делать, времена и нравы меняются! Я скажу больше — американский читатель был бы сегодня потрясен, если бы такие
Хозяин сделал паузу, обведя взглядом аудиторию, словно ожидая ответа на свой вопрос.
— Да, джентльмены, плохо это или хорошо, но американец к этому привык, это стало для него укоренившейся привычкой, а всякая укоренившаяся привычка превращается в необходимость, в насущную потребность. Я предлагаю трезво исходить из этого факта. Вспомним, что помимо коммерческой рекламы в этом же направлении работают сегодня десятки специальных изданий, демонстрирующих женские прелести в гораздо более широком масштабе, в более откровенной форме и далеко не с такой невинной целью, как содействие торговле. Вспомним такие журналы, как «Скрин-Гайд», «Глэймор», «Фото», «Пэйджент» или, наконец, знаменитый «Эсквайр» — эту отраду подростков и старых холостяков. Итак, поставим точки над i. Являются ли подобные «вольные изображения» предметом широкого потребления и первой необходимости? Безусловно, являются. Можно ли считать, что сегодняшняя степень их распространенности и их откровенности обусловливает возможность того, что в ближайшем будущем они станут еще более откровенными и более распространенными? Безусловно можно, джентльмены. Следовательно, в данных условиях не исключена возможность возникновения на этой основе целой своеобразной отрасли искусства, — отрасли, которую нужно будет упорядочить и монополизировать. Я предлагаю следующее…
Он закурил новую сигарету и отпил содовой.
— Приглашенный нами на это совещание мистер Бюиссонье, — присутствующие оглянулись на безучастно сидевшего у окна Жерара, — является непревзойденным мастером этого жанра. С его помощью, вернее под его общим художественным руководством, мы создадим экип художников, работающих в том же направлении, в каком мистер Бюиссонье так успешно работал в Южной Америке. Но мистер Бюиссонье работал на избранных, его картины стоят не одну тысячу долларов каждая, а мы перенесем искусство в массы. Как вам известно, джентльмены, последние века прошли под знаком демократизации искусства вообще, и мы не можем оставаться в стороне от этого исторического процесса. Вспомните искусство Возрождения — оно не выходило из дворцов. Для кого писали Рафаэль, Леонардо, Микеланджело? А сейчас любой клерк может любоваться их полотнами в музее или за несколько центов приобрести отличную репродукцию. Для кого писал мистер Бюиссонье? И разве не наша священная обязанность — как граждан страны, являющейся сегодня бастионом свободного мира, — демократизировать его искусство, сделать его доступным для всех?
— Ближе к делу, Арчи, — зевнул сноб, — вы не на трибуне Мэдисон-сквера, какого дьявола заниматься демагогией…
— Короче говоря, я предлагаю организовать — для начала — массовое издание работ мистера Бюиссонье и тех художников, которые будут работать под его руководством. Издавать будем альбомами, высокими тиражами и, следовательно, по вполне доступным ценам. По нашему примеру начнут, несомненно, действовать и другие издательства; ну что ж, придется внимательно следить за ними и по мере надобности ликвидировать их обычными методами честной конкуренции или прибирать к рукам. Ну, как создаются монополии — вы знаете не хуже меня, говорить об этом нечего. Вот моя основная мысль, джентльмены. Если в принципе она получит ваше одобрение, перейдем к обсуждению деталей.
Слушатели молчали. Один из инженеров снял очки и, щурясь, начал протирать их носовым платком.
— Мысль, я бы сказал, перспективная, — осторожно заметил он. — Но, боюсь, в процессе ее реализации мы рискуем войти в конфликт с федеральными властями, что крайне нежелательно. В частности, как насчет цензуры?
— Майк, вы меня сегодня удивляете. Если бы в Штатах действительно существовала цензура, следящая за нравственностью, то половина наших издателей давно уже сидела бы в Синг-Синге.