У черты заката. Ступи за ограду
Шрифт:
— Это заметно.
— Наследственность, что вы хотите… — Беатрис зевнула. — Прошу прощения. Один из моих пра-пра-пра… дон Педро Мануэль… вырезал на перешейке население целой провинции. Потом индейцы убили его самого — бросили в яму с колючками. А еще одного Альварадо сожгли в Вальядолиде. Тоже, кстати, по заслугам.
— Его-то за что? — поинтересовался Жерар.
— О, черные мессы и тому подобное. Он продал душу, понимаете? Жуткий, наверное, был тип.
— Да, родственнички у вас…
— Не говорите! В сущности, мы совсем недавно вступили на стезю добродетели… каких-нибудь полтораста лет. Во время войны за независимость и позже, при Росасе, Альварадо уже вели себя по-джентльменски… Ой, я забыла — у нас еще был один пират! Этого повесили и засмолили англичане. Джерри, я так соскучилась по морю! За неимением Тристана, я не отказалась бы сейчас и от пиратского брига… Чтобы были раздутые ветром паруса, огромное море и летящие клочья пены… Почему я не живу в семнадцатом веке?
Стоящие впереди машины начали трогаться. Беатрис, лежа с откинутой на спинку сиденья головой, продекламировала вполголоса, не открывая глаз:
— «Как чудовищные крылья — белый парус корабельный… Небо сверху… Море снизу… Море с небом нераздельны…» Кто это?
— Не знаю…
— Дон Хосе де Эспронседа. Вам нравится испанская поэзия?
— К сожалению, Трисс, я ее не читал.
— Как не стыдно… — укоризненно пробормотала она, снова засыпая.
Проснувшись уже у дверей «Бельявисты», Беатрис потерла глаза и зевнула.
— Как, приехали? — спросила она сонным голосом. — Я не хочу, покатайте меня еще…
— Вот напасть, — вздохнул Жерар, — в жизни еще не встречал девицы с таким противным характером. Ну-ка, выкатывайтесь.
— Почему вы не хотите покатать меня еще? — капризно спросила Беатрис.
— Потому что вам пора спать. Выходите из машины!
Беатрис нехотя повиновалась и, зацепившись каблуком за подножку, едва не растянулась — Жерар еле успел подхватить ее на лету.
— Хорошо? — свирепо прошипел он. — Постыдились бы, в таком возрасте напиваться. Идемте!
— О, я вовсе не… не напивалась…
В холле, услышав голоса, басом залаял Макбет. «Спи, лежать!» — крикнул Жерар, поддерживая Беатрис и роясь по карманам в поисках ключа.
— О, у вас есть собачка… — сонно просияла она. — Какой вы счастливый…
— Да, собачка… Вы только не упадите в обморок, когда ее увидите… эту собачку! Входите, Трисс. Макбет, спокойно!
Предупреждение оказалось излишним — дог почему-то и не подумал отнестись к гостье враждебно. Приветливо виляя гладким хвостом, он лизнул ей руку и ткнулся носом в ее платье. «Вас зовут Макбет?» — в полном восторге Беатрис принялась гладить пса по голове.
— Идемте, идемте, — сказал Жерар, — успеете побеседовать завтра утром.
— Я так люблю собак, Джерри, так люблю! — не слушая его, воскликнула Беатрис. — Знаете, я один раз стреляла в человека…
— На вас похоже, — кивнул Жерар. — Из-за любви?
— Нет, что вы! Из-за щенка. Я жила у тетки, в Тандиле, и возле нашего дома собачник поймал щенка — такой милый щенок, с ушами! — и я его просила, чтобы он отпустил, а он ничего. Тогда я взяла дядин револьвер — у него всегда лежал в столе револьвер, и он один раз, в шутку, показал мне, как нужно стрелять, — и выбежала на улицу, а этот собачник уже отъехал со своей повозкой, и выстрелила в него, только не попала…
— Ладно, хватит вам фантазировать, идемте.
— Даю слово, Джерри!
Жерар изумленно посмотрел на нее и пожал плечами:
— Ну знаете… И чем это кончилось?
— Тетка меня вздула, — печально сказала Беатрис.
— Разумная женщина. Жаль, что Тандиль так далеко, я бы непременно свозил вас завтра к вашей тетушке. Щенка-то вы хоть спасли?.
— О да. Всех, что были в повозке! Собачник так испугался, что лупил без остановки до самого вокзала, а повозку бросил, и мальчишки открыли дверцу, и все собаки разбежались…
— Ну значит, вы пострадали не напрасно, — улыбнулся Жерар. — Идемте, Трисс, вам пора спать.
— Я не хочу спать, что вы… Макбет, Макбет!
— Куш, Макбет! — свирепо крикнул Жерар. — Идемте, я вам сказал! Вам нужно принять холодную ванну, поужинать — и спать.
В столовой Беатрис прислонилась к притолоке и огляделась непонимающими глазами.
— Я не хочу никакую ванну, я хочу еще один коктейль, — пробормотала она. — И потом, приведите пса… Пожалуйста, Джерри, пожа-а-алуйста…
— Не изображайте из себя кошку, Трисс! Перестаньте мяукать и идите под душ.
— Назло вам буду мяукать всю ночь… Вот увидите! Мяу-а-ау…
— Не дурачьтесь, Трисс. Я вам говорю, не дурачьтесь — иначе дело кончится слезами…
— Мяу-а-а-а-ау! — затянула Беатрис мерзким голосом. — Ай!
— Так вы назло? — спросил Жерар, крепко держа ее за ухо. — Идемте.
— Пустите, мне больно… Джерри!
— Идемте, маленькое чудовище, идемте… Я вас предупреждал…
— Как вам не стыдно! — крикнула Беатрис, когда Жерар отпустил ее перед дверью в туалетную комнату. — Рады, что оказались сильнее…
— Именно. Ну, под душ, если не хотите, чтобы я действовал в том же духе и дальше. В шкафу налево найдете мохнатые простыни и все прочее.
— Мне нужна пижама, — обиженно пробурчала Беатрис.
— Хоть дюжину. Все в шкафу, я сказал. Ну, счастливого плавания…
Через полчаса, сварив кофе и собрав кое-какую снедь, Жерар вернулся в гостиную. Беатрис, в голубой Бебиной пижаме, уже спала в кресле возле камина, подтянув коленки к самому лицу. Поставив поднос на столик, Жерар подошел к девушке и погладил ее по голове.