У черты заката. Ступи за ограду
Шрифт:
«Мой Фрэнк», — повторила она вслух упрямым шепотом, как заклинание неизвестно от чего. Ее Фрэнк, которого она любит, которому она дала слово верности — нерушимое слово Гонсальво де Альварадо…
Макбет, соскучившись смотреть на молчаливую гостью, поднялся с недовольным ворчаньем и, цокая когтями, вышел из кухни. На террасе он мимоходом подкинул носом дремлющего на солнце Дона Фульхенсио, тот с перепугу метнулся в сторону и обшипел приятеля, выгнув спину. Дог примирительно и покровительственно вильнул хвостом и своей пружинящей побежкой направился в сад, искать хозяина. Тот сидел в обычном месте — на берегу пруда.
— Ты чего? — спросил Жерар, когда дог ткнулся носом ему в плечо. Вынув изо рта трубку, он потрепал Макбета по голове. — Ты почему ушел от барышни, а? Ну-ка, идем…
Они вместе направились к дому. Из кухни навстречу им вышла Беатрис с подносом в руках.
— Макбет просит прощения, — сказал Жерар. — Он был оставлен здесь, чтобы вас развлекать, и покинул свой пост.
— Это я виновата, — улыбнулась Беатрис, — я с ним не играла, забегалась со стряпней. Ничего, Макбет, еще есть время. Джерри, минут через двадцать можно обедать, сейчас только закипит… Я пока накрою на стол.
— Оставьте, Трисс, накроем потом, вместе. Не хотите посидеть с нами в саду?
— Хорошо, Джерри, — кивнула Беатрис. — Минутку, я сниму халат…
Жерар принес на берег еще один шезлонг. В густой листве отраженных в зеркальной воде деревьев резким пощелкиваньем перекликались птичьи голоса. Беатрис приставила ладонь козырьком и, щурясь от солнечных бликов, старалась высмотреть невидимых крикунов.
— Кто это здесь у вас, Джерри? — спросила она, так ничего и не увидев. — По голосу похожи на попугаев — знаете, есть такие маленькие зеленые попугайчики, cotorritos… Правда, они живут больше на Севере…
Жерар рассеянно пожал плечами:
— Понятия не имею, Трисс… Никогда их не видел.
— Как у вас здесь хорошо-о-о…
— Когда вы собираетесь в Штаты?
— В Штаты? О, будущей весной… Как только окончу лицей.
Жерар кивнул, похлопывая себя прутом по носку туфли.
— Где, вы говорили, работает ваш жених?
— Уиллоу-Спрингс, штат Нью-Мексико. Это почти на границе с Техасом, я смотрела по карте. Совсем маленький городок — там только авиационный завод, ничего больше.
— Вам не жаль будет уехать из Аргентины?
— Жаль, конечно, — вздохнула Беатрис, — но что же делать?.. Я, может быть, сумею иногда сюда приезжать, если Фрэнк будет прилично зарабатывать…
Они проболтали с полчаса, потом Беатрис вспомнила вдруг о кухне и ахнула:
— Бегу, Джерри! Обед через пять минут, идите пока мыться, как раз успеете…
Когда они сели за стол, Беатрис вначале с тревогой следила за тем, как Жерар ест.
— Да что вы так смотрите? — засмеялся он наконец. — Можно подумать, что вы кормите подопытного кролика.
— Я не уверена в своих кулинарных способностях, — смутилась Беатрис. — Я дома не избалована, мисс Пэйдж готовит на редкость плохо, и я просто боюсь, что моя стряпня покажется вам несъедобной…
— Еще чего, отличный суп… Если и дальше будет так, то вашего будущего мужа можно только поздравить.
Беатрис покраснела от удовольствия.
— Я очень рада, если вам понравилось… Но я приготовила только два блюда, — не знаю, что вы любите на сладкое. Может быть, просто фрукты?
— На сладкое, Трисс, будет кофе моего приготовления, я умею варить настоящий турецкий. Кроме того, я угощу вас музыкой. Сам я играю плохо, но у меня есть магнитофон. Вам нравится Шуберт?
— О, еще бы! Как вы угадали?
— Умозаключение, Трисс. Не только же вам фехтовать логикой…
Макбет лежал, пристроив морду на вытянутые лапы, и явно томился человеческим молчанием и музыкой, с вожделением поглядывая на отогнувшийся угол ковра. Наконец, решившись, он на брюхе пополз к соблазнительному месту, но услышал скрип кресла и воровато покосился на хозяина. Жерар сделал страшное лицо и погрозил догу кулаком. Макбет тотчас же встал с видом полнейшего равнодушия, будто никаких ковров и на свете не существовало, лениво прошелся вдоль стены и шумно, загремев ошейником, свалился набок к ногам Беатрис. Та испуганно вздрогнула, открыв глаза.
— Хорошо спалось? — улыбнулся Жерар.
— На меня что-то и в самом деле напала дремота… — виновато пробормотала Беатрис. — Боюсь, что вы влили мне в кофе слишком много этой штуки… Правда, я мало спала сегодня. Утром меня разбудила такая головная боль — хорошо, что в сумочке нашлась таблетка, иначе я, наверное, не оправилась бы до сих пор.
— Послушайте, предлагаю пойти и хорошенько поспать. Какая же вы южноамериканка, если не соблюдаете сиесту?
— Спасибо, Джерри… Но я не знаю, — нерешительно пожала плечами Беатрис. — Это не совсем удобно — приехать в гости и завалиться спать…
— Глупости, чего тут неудобного. — Жерар встал и остановил ленту. — Ступайте без разговоров, я тоже пойду в сад отдохну. У нас еще будет время наговориться.
— Ну, хорошо, Джерри… Только я не хочу долго — вы меня потом разбудите, если я разосплюсь. Например, через час.
— Ладно, — кивнул Жерар. — Впрочем, там есть будильник, заведите его — это будет вернее. Макбета я возьму с собой, а то он не даст вам спать — будет скрестись у двери, как грешная душа в рай…
— Джерри, — укоризненно взглянула на него Беатрис.
— Ну-ну, не буду. Макбет, гулять!
Вернувшись к пруду, Жерар приказал Макбету лежать смирно и сам растянулся на траве, закинув руки под голову и насвистывая мотив народной песенки, слышанной когда-то в Бретани. Небо в просветах листвы было таким ослепительно-ярким, что он зажмурил глаза и сам не заметил, как задремал.
Проснулся он от легкого холодного прикосновения к щеке. Машинально отмахнувшись, он открыл глаза и, повернув голову, увидел Беатрис, сидящую рядом с поджатыми ногами. Та засмеялась и бросила на траву длинную ленточку апельсиновой кожуры.